23

В новых нарядах, с новой внешностью Авария, Вика и снова Илона шли к центру города, невзирая на ливень. Ливень их даже выручал — меньше людей, помнишь?

Они уже прошли «Спринг Вилладж», куда Авария бросил косой взгляд, вспоминая ночь заглатывания мрачной крови, как вдруг ветер усилился и их зонты в очередной раз выгнуло в обратную сторону. Свой, большой, под которым умещался вместе с Ильей, Авария удержал, а вот зонт Вики, чуть меньше, вылетел из ее рук, приземлился в ручей и как плотина перекрыл его. Пускай Вика мгновенно спохватилась, подняв и раскрыв его над головой, все равно успела промокнуть до пят. Впрочем, пятки уже промокли, как только они вышли из бункера. Промокла даже Кейси — вечный заключенный ее сумочки.

— Не замерзнешь? — обеспокоился Авария. Он заметил выпирающие бугорки под ее футболкой и отвел глаза. — Мы всегда можем вернуться обратно.

— Нет. Мне только легче стало. Освежилась.

Вика не солгала. Пусть на город и обрушились мощные осадки, с которыми не справлялась его запущенная канализация, стрелка на термометрах горожан замерла на двадцати пяти градусах. Одним словом — духота.

— Значит, держи зонт крепче, — улыбнулся Илья, — а то под одним втроем нам не уместиться.

— Слышь, мелочь, я его сейчас специально выброшу, и ты пойдешь под зонтом одна, — усмехнулась Вика.

Авария тоже разошелся в улыбке. «Как же дети — теперь мои — быстро вжились в роли», — подумал он. Он и вправду походил на счастливого отца двух дочерей, случайно попавшего с ними под дождь.

Ради эксперимента и чтобы все-таки дать возможность согреться детям, которых опекал, Авария зашел в продуктовый магазин и купил три пирога с вишней. Съели их прямо внутри. Тревогу никто не бил. Без происшествий.

Происшествие случилось позднее.

До «Тру Стори» им оставалось каких-то четыре квартала — меньше десятой уже проделанного пути. Они прошли еще квартал, никого не встретив по пути, — погода, как ни крути, была на их стороне. Но за три квартала до заведения Илья вдруг остановился и замер у стен городской поликлиники. Он не смотрел на мокрые фасады, не смотрел и в окна, где врачи праздно сидели в кабинетах, ожидая первых пациентов, не спешащих на прием в такой ливень. Илья уставился вперед. Уставился вдаль.

Там, вдали, за перекрестком, мальчишка дожидался зеленого сигнала светофора.

Кварталы в Слобурге едва ли назовешь большими: от одного перекрестка до другого и ста метров не насчитаешь. А расстояние от Ильи до паренька было и того меньше. Даже через водопад дождя, даже в запотевших не к месту и времени затемненных очках Илья узнал его. Узнал этого мальчика.

— Нам нужно вернуться обратно, — сквозь зубы процедил Илья, — и как можно скорее.

— Не лучшее время, Илона. Мы почти пришли. — Вика потянула его за руку.

— Нам надо назад, — настаивал Илья. И Вику, и Аварию он тянул за собой, но те были явно сильнее.

— Но… Илона… — начал Авария, но Илья его перебил:

— Это Волк! Это Волк! Саня Волк! Он узнает нас! Он нас точно узнает!

Авария протер глаза и присмотрелся: Илья не обознался, на другой стороне дороги стоял Волк, мальчишка, у которого он отнял его периэрго прагму — Штромпсауна.

Худшее опасение Ильи сбылось — Саша Волк, бесполезный в ту минуту пацан, узнал его. Не только его — узнал всех троих даже с такого расстояния, даже в маскарадных костюмах. Он помахал им рукой.

— Нам надо уходить, — теперь вдруг произнес Авария и попятился спиной назад, потащив за собой дочерей, — пока он не…

Светофор показал зеленый. Саша Волк показал на них пальцем, заорал и побежал навстречу.

Что-что, а ливень скрыл от них его покрасневшие глаза и слезы. Даже без Штромпсауна, даже без мрачной крови Волк был зол на них, зол на каждого. Один, в бабской одежде, сломал его игрушку. Второй, взрослый, украл ее. Третья… Третья — их подруга.

Казалось, агрессия Волка была мне на руку, но какой прок от мелюзги, которым я управлять не могу? Да, один он противостоять троим не сможет, а вот испортить мой замысел — запросто!

— Идем же, идем! — прокричал Илья и вновь замер.

24

Не удосужившись ни включить аварийку, ни заглушить двигатель, Игорь остановил автомобиль прямо на полосе встречного движения. Показал средний палец водителю полупустого автобуса, посигналившему ему, и побежал в алкомаркет. Вышел из него с двумя бутылками коньяка под мышками. Одна разбилась, когда он открывал дверь автомобиля. Ничего страшного — в запасе еще одна. Ее-то, вторую, Игорь и ополовинил, после чего надавил на педаль газа.

Чем сильнее алкоголь воздействовал на организм Игоря, тем меньше оставалось неприятного осадка на душе. Но все равно как-то не так…

— Суки, суки, суки! — проорал он, сопровождая каждое слово ударом по кнопке клаксона. — СУКИ!!!

Он гонял по узким улочкам города, рассекая глубокие лужи, и жалел, что ни одна городская мразь не идет по обочине. Ни одной мрази не достанется. Ни одну мразь не окатить волной грязной воды.

— Ааа!

Что-то грызло его изнутри. Бесило. Не давало покоя. Терзало.

Чтобы стало легче, нужно впустить зло наружу. Игорь знал это правило. Всегда знал.

Он допил коньяк, приоткрыл окно и бросил в него пустую бутылку. Та разбилась.

— Чтоб этот хмырь на нее наехал! — Имелся ввиду водитель автобуса. — Чтоб он сдох!

Игорь включил магнитолу и вывернул громкость на полную. «Не достаточно», — подумал он. Выключил дворники, видимость через лобовое стала нулевой. «И этого мало. Мало!». И вдавил в пол педаль газа. Стрелка спидометра моментально подпрыгнула с восьмидесяти до ста двадцати, что уже превышало предельно допустимую скорость на шестьдесят километров в час.

— Да, мать его! ДА!!!

Черный автомобиль носился по улицам города, уворачиваясь от редких огней встречных автомобилей. Игорь горланил любимые песни и одну за другой курил сигареты. Он закрывал глаза и чувствовал, как вырабатывается так нужный ему сейчас адреналин.

— Да-да-да! — Снова два удара по кнопке клаксона и одно долгое нажатие. — ДА!!!

Что там впереди?

Игорь щелкнул переключателем. Дворники принялись за свою работу. Крохотное серое пятно теперь, когда через лобовое снова можно было видеть, стало самым обычным, настоящим, живым пацаном. Шкет ждал зеленый, но Игорь знал, что это не так: шкет ждал, когда черный внедорожник проедет по широкой луже и с ног до головы окатит его уже сырющее тело; ждал, когда темная вода залетит в раскрытые от удивления рот и глаза.

Игорь надавил на педаль, а вместе с этим его разрешающий движение зеленый сигнал светофора заморгал. Загорелся желтый, а до лужи, как и до жаждущего освежиться лилипута, было еще далеко. Автомобиль разогнался до ста шестидесяти. Красный.

На свой зеленый для пешеходов Саша Волк с раскрытым ртом и вытянутой рукой с оттопыренным вперед указательным пальцем побежал по пешеходному переходу через дорогу.

Даже будучи в стельку пьяным Игорь посигналил шкету и попытался надавить на тормоз. И надавил. Только не Игорь — Смайл. И не на тормоз — на газ.

24

Авария поторопился прикрыть дочерям глаза, чтобы те не видели, что видел он. Но они все видели — все произошло слишком быстро, скорость реакции Аварии уступала скорости движения черного внедорожника.

Ливень тарабанил по асфальту, Саша Волк орал и не слышал рева мотора, не видел, что справа на него летит черный зверь, страшнее и опаснее настоящего волка.

Визга шин не было — водитель не собирался оттормаживаться.

Волк даже не повернул в его сторону голову, и, когда он был на середине пешеходного перехода, черный автомобиль впечатал его в свой бампер.

Голову оторвало сразу. Она прокатилась по капоту, ударилась об лобовое стекло и отлетела в куст за тротуаром, где нашел свое убежище бродячий пес. Пес был рад такому лакомству. Не придавая значения все еще открытым глазам и рту, он лизнул прилетевшую из ниоткуда пищу и вцепился зубами в вывалившийся язык. Хрусть!