ребенок”. Она следила за каждым шагом дочери, непрерывно ее поправляла, бросалась из одной

крайности в другую, тщательно следила за тем, чтобы девочка не оказалась в компании с другими

детьми, и при этом обосновывала такое отношение, проистекающее из бессознательной установки, следующей логической репрезентацией: девочка не должна стать такой, как ее мать, она не должна

слишком рано повзрослеть в половом отношении.

Другие матери, имеющие такую же установку, часто ведут себя иначе, однако в их поведении

наблюдается такая же тенденция: ни днем ни ночью они не отходят от ребенка. Они постоянно его

балуют, все время им заняты и нередко из-за ненужных мероприятий нарушают его ночной покой. Они

непрерывно следят за тем, как он принимает пищу, за его функцией испражнения, измеряют рост, вес и

температуру. Если ребенок заболевает, все становится с ног на голову. “Разум становится глупостью, благодеяние — мучением”. До тех пор, пока ребенок не начнет постепенно ощущать свою силу и не

обуздает мать, пока он не почувствует во всех самых незначительных занятиях в детской намерение

подчинить себя, которому он будет упрямо противиться.

Сновидения этой пациентки регулярно представляли собой выдержки из этого ансамбля

психических побуждений, в них можно было отчетливо распознать невротическую динамику -

психический гермафродитизм с последующим мужским протестом. В них довольно часто

присутствовала символика “низа и верха”. Одно из таких сновидений было следующим:

“Я убегаю от двух леопардов и взбираюсь на ящик. В ужасе я просыпаюсь”.

– 128 –

Толкование сновидения выявило ход мыслей, касавшихся второго ребенка, от которого она бежит

наверх, в мужскую роль. Этому обстоятельству тождественен ее главный невротический симптом —

страх рожать детей, который служит ей наиболее важной защитой от женского предназначения. Вместе

с тем в движении вверх, проявившемся в сновидении, очевидно стремление возвыситься над обоими

членами своей семьи, которые, по мнению пациентки, таят для нее угрозу.

3. Попытка “перевернуть вверх дном” как мужской протест

То, что это “желание все перевернуть” относится к стремлению пациентки вести себя по-мужски, я

хочу показать на примере анализа одного сновидения. Но прежде я хочу обратиться к вопросу, который

теоретически разрабатывался мною во введении к этой книге. В нашем понимании психики как органа

защиты сон представляет собой состояние или функцию мозга, когда коррекционные возможности

психической организации частично прекращают свою работу. В соответствии с этим “глубина сна”

означает степень приостановки этой работы. Биологическое значение данного состояния заключается в

том, чтобы благодаря таким паузам уберечь наиболее молодые и хрупкие по своей организации

специфические функции мозга, к которым, на наш взгляд, и относятся коррекционные. Коррекция же

происходит в результате напряжения и сосредоточенной работы органов чувств, к которым мы должны

причислить и двигательный аппарат. Поскольку во сне этот воспринимающий аппарат, обеспечивающий внутреннюю защиту нашего бытия, частично выключен, приспособление к внешнему

миру в самом широком смысле оказывается невозможным, а из-за этого невозможной оказывается и

нормальная способность коррекции.

И тогда разрастается фикция, содержание которой, как можно доказать, представляет собой

примитивную образную защиту от чувства неполноценности. С помощью этой фикции реагируют на

актуальное чувство неполноценности, как если бы существовала угроза снова оказаться внизу. А так

как это боязливое

– 129 –

предчувствие зачастую понимается как женское, еще не уснувшая психика в своей чрезмерной

тенденции к защите реагирует стремлением к превосходству, мужским протестом. И тогда из всего

этого на языке детской души возникают изображения абстрактного, расщепленного, сгущенного, искаженного символического, сексуального вида, построение которых в воображении с самого начала

было связано с усилившейся защитной тенденцией. Символическое, т. е. фиктивное и по своему дина-мическому содержанию разъясняющее изложение сновидения и, соответственно, его констелляций

(сексуальных образов, извращенных мыслей, садизма и мазохизма, инцестуозных констелляций), которые до сих пор воспринимаются Фрейдом и его школой как реально значимые исключительно в

сексуальном смысле, по мнению Блейлера, является лишь кажущимся, даже когда он говорит о

символическом значении сексуальных процессов.

С этой точки зрения различие в анализе сновидений между мною и Фрейдом состоит в том, что

Фрейд рассматривает умышленно преувеличенную фикцию пациента как реально действующее

переживание, игнорирует ее цель и побуждает пациента к отказу от “ставшей осознанной фантазии”. Я

же стараюсь заглянуть поглубже: разоблачить фикцию пациента как тенденциозную выдумку, проследить за ней вплоть до ее истоков — чувства неполноценности и мужского протеста.

Коррекционные способности пациента, связанные его аффективной установкой, могут быть

освобождены лишь с развитием чувства общности и использованы для создания гармонии между

побуждениями к мужскому протесту и действительностью. Ведь сущность невроза и психоза как раз и

состоит в связывании коррекционных сил. Это состояние, в котором фикция пациента в виде мужского

протеста проявляется более отчетливо. Выбор же невроза обусловлен формированием этой фикции в

детском возрасте, и человек пытается добиться признания у своего окружения, как бы следуя по линии

наименьшего сопротивления.

Таким образом, “перевернутое” поведение некоторых невротиков должно быть связано с такой

изначальной фикцией, явной целью которой является стремление с помощью мужского

– 130 –

протеста перевернуть отношения, воспринимаемые как неполноценные. В таком случае стремление все

перевернуть несомненно будет влиять на вид невроза. Для нашей пациентки было характерно то, что

она повсюду пыталась перевернуть мораль, закон, порядки и т. д. Исходным пунктом ее протестующего

поведения была ложная недооценка своей женской роли, которая, как ей казалось, чревата большими

опасностями. Чтобы их избежать, она старалась отыскать причину своего женского характера, надеясь

заново обратиться в мужчину, и в своих попытках добиться ясности она остановилась на двух

событиях. Пациентка появилась на свет задом наперед, в чем ее упрекнула уже в самом раннем возрасте

се мать, когда девочка попыталась устроить бунт. Кроме того, она родилась после своего брата. Таким

образом, ей хотелось теперь перевернуть все: и то, как она родилась, и то, когда она родилась.

Пациентка старалась всегда поступать наоборот. Мне она поначалу пыталась продемонстрировать свое

превосходство, поучать меня и прерывала беседу. Однажды она уселась на мое место. Следующий сон

относится к более позднему этапу лечения:

“Я смотрю, как люди катаются на карусели. Затем я тоже на нее взбираюсь. Она начинает быстро

кружиться, и я лечу на человека, который сидит передо мною, вместе с ним — на другого и так далее. Я

оказалась на самом верху. Тут управляющий каруселью говорит: “Теперь мы будем кружиться задом

наперед!” И вдруг мы снова оказались на своих местах”.