— Но?.. — я замолчал.

— Я Валентин Белров. Брат Инессы. Я пытался освободить ее в течение многих лет.

Мое сердце бешено заколотилось, а глаза расширились, когда он признался:

— Мы здесь, чтобы вернуть ее. Мы здесь для того, чтобы убить Арзиани и сжечь эту яму, черт возьми, дотла.

Я покачал головой, уверенный, что ослышался, когда 818-ый протянул руку.

— Меня зовут Лука Толстой, я князь Братвы Волкова в Нью-Йорке.

Я уставился на его руку, затем поднял свою и протянул сквозь прутья решетки, чтобы пожать.

— Я не знаю, что такое Братва. Или князь, если уж на то пошло.

Он ухмыльнулся.

— Я тоже не знал, когда сбежал из своего ГУЛАГа. С тех пор я многому научился.

— Ты был в ГУЛАГе? — уточнил я.

Лука кивнул и указал на 221-ого.

— Это Заал Костава. Он Лидер Клана Костава, грузинской криминальной семьи. Его и его брата-близнеца держали здесь, когда они были еще детьми. На них разрабатывали и тестировали наркотики.

Заал подошел ко мне и тоже протянул руку.

— Грузин, но враг Арзиани. Конкурирующая преступная семья.

— Он экспериментировал на тебе и твоем брате?

Заал кивнул.

— Мой брат мертв. В Нью-Йорке у меня есть сестра, — он указал на Валентина, который молча наблюдал за происходящим. — Арзиани послал Валентина убить меня и мою семью. Он убивал по приказу Госпожи Арзиани.

— Госпожа Арзиани мертва, — заявил я.

Холодная улыбка появилась на изуродованном лице Валентина.

— Знаю. Это я убил ее. — Валентин шагнул вперед. — Она забрала меня и Инессу из детского дома и сделала меня своим личным убийцей. Она использовала Инессу в качестве приманки, чтобы держать меня в подчинении. Я похитил мою Зою, сестру Заала. Но мы влюбились друг в друга. Когда Госпожа узнала, что я предал ее, она сказала мне, что отправит Инессу обратно сюда. Но было уже слишком поздно. Арзиани уже видел ее на экране и потребовал ее возвращения.

— Чтобы она стала его Верховной Моной, — добавил я, и сложившаяся картина обрела смысл.

Валентин кивнул.

— Мы все бойцы. Мы принимаем участие в турнире, чтобы вернуть ее.

— Как?

Ответил Лука:

— Не все Призраки верны Арзиани; многих принудили или продали на службу, как и всех нас.

Я посмотрел на охранника через плечо Заала, и он дернул подбородком. Вернув взгляд на Луку, я растерянно нахмурился, когда он продолжил:

— Избранные чири, то есть те чири, кто вводят наркотики мужчинам, с начала этой недели вводят всем бойцам противоядие, разработанное моей семьей для противодействия препарату типа А. Они делают это каждый день. Охранники с нашей стороны говорили с бойцами. Готовили их.

— Готовили их к чему? — спросил я, мое сердце нашло новый ритм.

— К бунту, — спокойно ответил Лука.

Когда я посмотрел на его мужчин, я понял, что он был прирожденным лидером. Все в том, как он говорил, и спокойствие, которое он сохранял, показывало мне, что это была роль, которую он был создан выполнять.

— Бунт? — переспросил я.

Мое сердце гнало кровь потоком по телу.

Валентин шагнул ближе ко мне и сквозь стиснутые зубы сказал:

— Финал. Мы трое в финале. После того, как мы убьем четвертого бойца, бросимся в толпу и убьем всех больных ублюдков до единого. Всех на своих местах. — Он улыбнулся холодной улыбкой. — Затем мы пойдем за Господином.

— Нет, — прошипел я, ударив в дверь камеры. — Он мой.

Валентин бросил вызов моему пристальному взгляду. Но я принял это решение. Господин будет моим.

— У тебя сегодня поединок, — вмешался Лука.

Я кивнул.

Он посмотрел на Заала и приподнял бровь.

Заал обратился ко мне:

— Ты ранен.

— Я одержу победу.

— Даже раненый? — уточнил он.

— Я одержу победу, — повторил я. — Я чемпион Кровавой Ямы. Питбуль Арзиани. Я непобедим на этом песке. И пока Господин не использовал мою Инессу, чтобы подчинить меня, я даже царапины не получал на боях.

— Ты победишь, — резюмировал Лука. — Победишь и присоединишься к нам завтра, — он взглянул на Валентина, затем снова на меня. — Ты получишь Арзиани.

— Что? — зашипел Валентин, и Лука повернулся к нему лицом. — Ты получил Госпожу. Это убийство для Ильи. Мы все сами разбирались с мужчинами, которые разрушили наши жизни. — Он указал на меня. — Он тоже заслуживает этого.

Валентин покачал головой, но затем встретился со мной глазами и спросил:

— Ты любишь мою сестру?

— Да, — честно ответил я, прочувствовав этот ответ до мозга своих костей.

Валентин изучал меня долгую минуту, затем кивнул.

Охранник-перебежчик внезапно нацелил свой пистолет и приказал:

— Выходи!

Я уставился в коридор, как и Лука, Заал и Валентин. Трое мужчин приготовились нанести удар, когда показалась маленькая чири. Ее голова была опущена, когда охранник дернул подбородком, чтобы она встала перед нами. Когда она подняла голову и сглотнула в чистом страхе, я заметил правую сторону ее лица.

Оно было покрыто шрамами. Ее руки дрожали. Она была молода, очень молода.

— Майя? — догадался я.

Ее глаза расширились, когда я обратился к ней по имени. Затем они наполнились слезами, которые густыми каплями покатились по лицу.

Валентин смотрел на Майю и спросил:

— Чири Инессы? Та, что рассказала ей обо мне?

Майя посмотрела на Валентина и спросила:

— Валентин? — Он кивнул в ответ. — Значит, она была права? — подтвердила Майя, и ее рука взлетела ко рту.

Она покачала головой, а затем посмотрела на меня.

— Илья, Господин отвел ее в комнату пыток. Он связал ее веревками и бил плетью по спине. — Майя шмыгнула носом и вытерла щеки. — Он выгнал меня из ее покоев. Я накормила ее и дала ей попить. Господин поддерживает в ней жизнь. Он хочет оттянуть ее смерть в наказание за ее предательство.

Майя посмотрела на других мужчин, затем подошла ближе, чтобы добавить:

— Одна из чири сказала мне, что завтра их отправят накачать тебя наркотиками, если ты выйдешь в финал. Он знает, что под действием наркотиков ты не сможешь победить других воинов.

Я посмотрел на Луку, Заала и Валентина.

— Галина, чири, которой он приказал накачать тебя наркотиками, рассказала мне об этом приказе. Новости о тебе и Инессе распространяются. Чири не хотят, чтобы кто-то из вас умер. Ты чемпион, которого они уважают.

Майя покраснела, но призналась:

— И я им всем рассказала, как мисс Инесса относилась ко мне с первого дня. Они хотят, чтобы она выжила. Мы все хотим, чтобы вы оба остались в живых.

Валентин отошел к одной из камер, пока Майя говорила, и Майя вздрогнула, когда звуки его страдальческого рева донеслись до того места, где мы стояли. Я схватился за решетку и спросил:

— Она ранена? В ней остаются силы?

Майя кивнула.

— Она очень сильная, но… — Она отвела взгляд, прогоняя слезы. — Но ей очень больно. Ее спина… — Майя покачала головой, словно прогоняя этот образ из головы. — У нее тяжело ранена спина. Ее руки не намного лучше.

Она глубоко вздохнула и закончила:

— Я беспокоюсь, что она не продержится так долго, как того хочет Господин.

Я стиснул зубы и схватил матрас, швырнув его об стену.

— Я, бл*дь, ненавижу его! — закричал я. Моя шея напряглась, когда меня трясло от ярости.

— Илья! — позвал кто-то, но я никак не мог успокоиться. — Илья! — повторил мужчина.

Но я был поглощен своим гневом, красная пелена снова застилала мои глаза. Дверь камеры открылась. Когда я оглянулся посмотреть, кто вошел, то увидел, как ко мне подошел Лука.

— Спокойно, — медленно произнес он. — Дыши.

Я сделал так, как он велел, глубоко вздохнув. И заметил Валентина, такого же взбешенного, как и я, в дверях. Он встал, уперев руки в бока, но сдерживая свой гнев и боль.

Я должен был сделать то же самое.

Я заставил себя успокоиться. Когда это сделал, Лука обратился к Майе.

— Она сможет продержаться? Ты можешь помочь ей продержаться до завтра?