— Пусть он не смотрит на нее, — приказал я по-русски.

Блондин моргнул, затем подошел ближе.

— Он делает все, что, черт возьми, хочет, — ответил он.

— Она моя, — прокричал я и повалил ублюдка на землю.

Я бил и бил, при любом удобном случае. Он сопротивлялся. Ярость овладела мной, когда этот боец не сломался под моим кулаком.

Он старался изо всех сил, нанося удары по моим ребрам и животу, повторяя каждое мое движение. Я тяжело дышал, так как чемпион России не подчинился. Он вспотел, пока я не давал ему спуска.

Но мое стремление оставалось сильным. Когда мои глаза встретились с его, я увидел, что он был в ярости. Я перевернул его на спину и прижался головой к его голове, но как только наши головы соприкоснулись, он перевернул меня на спину и ударил затылком о землю.

Наконец раздался свисток охранника, и нас растащили. Я пытался отбиться от того, кто схватил меня, жаждая этой борьбы, желая показать им, что она моя, но руки, державшие меня были слишком сильны.

667-ой и 140-ой отдернули меня назад, сковав мои руки. Когда я посмотрел на двух новых чемпионов, они оттягивали своего лидера назад. Его карие глаза были прикованы к моим, и его лицо было наполнено яростью.

— Впечатляюще, — раздался голос Господина, когда он медленно стал аплодировать.

Мой взгляд метнулся к нему. Он радостно ухмылялся, наблюдая за нашей дракой. Его глаза сузились, глядя на меня.

— 901-ый, похоже, мы все-таки нашли бойца, способного противостоять тебе.

Затем он посмотрел на новых чемпионов и добавил:

— Или, может быть, все трое могли бы составить тебе конкуренцию. — Он снова повернулся ко мне лицом. — Ты можешь быть чемпионом здесь, в яме, но это может быть ограниченный титул.

Затем мои глаза нашли 152-ую, которая наблюдала за мной со слезами на глазах. Мой желудок перевернулся, когда я увидел, что она выглядит такой расстроенной. Казалось, что она в отчаянии. Ее рука поднялась ко лбу, но она быстро опустила ее обратно. Ее кожа все еще была бледной. Она оторвала свой взгляд от моего и посмотрела на мужчину со шрамом. Она покачала головой и отвернулась.

Господин взял руку 152-ой, чтобы снова соединить со своей. Она пошла с ним, и мне потребовались все силы, что у меня остались, чтобы не побежать за ней и не спросить, почему она так уставилась на нового мужчину.

Охранник появился у меня за спиной и толкнул меня дулом пистолета. Я наклонился и поднял свои Кинжалы. Затем направился к туннелю, за мной последовали 667-ой и 140-ой. 140-ой потянул меня за руку.

— Не делай ничего, что может уничтожить твои шансы в боях. Ты дойдешь до финала и сможешь убить тех ублюдков.

Я отдернул руку назад, а затем отправился в свою камеру. Я часами сидел на своей кровати, пока не пришли охранники и не сказали нам, что мы можем наблюдать за первыми боями из наблюдательной клетки. Я вышел из своей камеры. 140-ой и 667-ой шли рядом со мной. Я вошел в камеру, из которой открывался прекрасный вид на яму. Осмотрев трибуны, я обнаружил, что все места были заняты, а деньги переходили из рук в руки. Мои губы скривились от отвращения.

— Ублюдки, все до единого, — прошипел 140-ой, останавливаясь рядом со мной, в то время как другие бойцы отходили в стороны, пропуская нас вперед.

140-ой положил руки на решетку, и мы наблюдали, как Господин переместился, чтобы сесть на свое место, приказывая 152-ой сесть на пол перед ним.

Мой пульс участился от того, как красиво она выглядела. Ее волосы были подняты на затылке, и длинные завитые пряди свисали по бокам лица. Она была одета в белое платье с открытыми плечами, в ушах — длинные серьги. Я не мог отвести от нее глаз, когда она сидела с грустным и неуютным видом у ног Господина.

Ее не должно быть здесь.

Все это не должно быть частью ее жизни.

Позади нас послышалось тихое бормотание. Когда я обернулся, три новых чемпиона пробирались сквозь более слабых бойцов. Моя спина напряглась, когда они подошли и встали рядом с нами. 667-ой и 140-ой приблизились ко мне. В этом не было необходимости. Я прекрасно слышал мужчину со шрамом. Он был прав. Я бы уничтожил его в яме.

Я снова сосредоточился на арене передо мной. Это были мои владения. Они станут теми, кто падет.

Господин встал, чтобы дать сигнал охраннику к началу боя. Двое мужчин выбежали, держа перед собой оружие — меч и копье. Это был медленный поединок, ни один из мужчин не одерживал верх. В конце концов, мужчина с копьем нанес идеальный удар в сердце другого. Смертельно раненный боец тут же упал на песок.

Я бы прикончил обоих за считанные секунды.

Остальные бои прошли аналогичным образом. С каждым боем я был убежден, что попаду в финал. Взглянув на трех новых воинов, я подумал, что большинство из них, если не все трое, тоже справятся. Странное чувство сожаления разлилось внутри, когда я подумал о том факте, что 667-ой и 140-ой до финала не доберутся.

Общение с ними в течение последних нескольких недель было неплохим. На самом деле, я понял, что мне нравится разговаривать с ними. Они понимали эту жизнь. Они понимали, что это значит для меня.

С этой мыслью мое внимание переключилось на то место, где сидела она. Она не смотрела бой. Ее глаза были опущены, мысли витали где-то далеко. Я нахмурился, увидев растерянное выражение на ее лице. Я хотел спросить ее, что случилось. Мне хотелось прижаться губами к ее губам и заставить ее улыбнуться.

152-ая внезапно вздрогнула. Я сразу понял почему, как только увидел, что Господин прижал руку к ее затылку. У него было суровое выражение лица, когда очередной бой прошел без особого волнения. Он причинял ей боль. Он был взбешен тем, что его бойцы не делали свои убийства захватывающими.

152-ая была куклой для вымещения злости Господина.

Тихое проклятие донеслось рядом со мной. Когда я посмотрел через клетку, русский со шрамом наблюдал за Господином, держащим 152-ую, с явной яростью в глазах. Не в силах стоять здесь и смотреть на то, как этот уродливый ублюдок таращится на мою женщину, я повернулся и направился обратно в свою камеру.

Когда я добрался до нее, то сел на кровать и стал ждать. Я все ждал и ждал, когда ко мне приведут 152-ую. Но когда ночь затянулась, а охранники так и не появились, я заволновался. Снаружи послышались шаги, и я встал, ожидая, когда она войдет. Но этого не произошло. В коридоре стоял Господин.

Один.

— Чемпионы, — обратился он.

Мы втроем подошли к дверям своих камер. Я видел, как 667-ой и 140-ой сверкали глазами. Господин встретился взглядом с каждым из нас.

— Завтра вы выступите против бойцов, которые вам не ровня. Но как мои чемпионы, я ожидаю, что вы дадите моей публике то, чего они хотят.

— Где моя мона? — спросил 667-ой.

Господин посмотрел ему в лицо.

— Она не присоединится к тебе сегодня вечером. — Затем он посмотрел на меня, и я распознал радость на его лице. — Никто не придет.

Разочарование пронзило меня, но я не позволил Господину распознать мои чувства.

Челюсти 667-ого сжались, а руки крепче схватили прутья решетки.

— Выступи хорошо завтра, и ты получишь взамен от нее награду, — сказал Господин.

Затем он покинул наш коридор, а я вернулся к своей кровати. Я плюхнулся на матрас, заставляя себя немного поспать. Но все, о чем я мог думать, была 152-ая. О ее металлическом браслете, который вводил ей наркотики. Наркотики, которые заставили бы ее нуждаться в моем освобождении, когда меня не было рядом, чтобы облегчить ее боль.

Мои глаза резко открылись, и я заставил себя оставаться неподвижным. Гнев был густым и горячим, когда я подумал об этом хрене, который взял ее в свою постель. Думал о ее криках, когда он был жестоким и грубым. Одержимость ярко горела в моем сознании. Как бы я ни старался заснуть, ничего не выходило.

Угли моего гнева разгорались.

Они усиливались и усиливались, пока не стали всем, чем я был. Я приветствовал завтрашний бой. Бой, который затяну так долго, как только смогу. Потому что награда того стоит. Просто чтобы 152-ая еще раз оказалась в моей постели.