— Я помню о тебе все, Тауни. Эти красивые голубые глаза. Сладкий нектар твоих губ. Кокос в твоем лосьоне и мяту в твоем дыхании. То, как ты раньше вздыхала от счастья, когда мои руки обнимали тебя. Должен ли я продолжать?

Сглотнув, я попыталась не выдать, как эти слова разожгли огонь глубоко в моем животе. Желание получить то, чего я не хотела много лет. 

— Только если хочешь сам.

— Я помню, какой мягкой была твоя кожа и какой красивой ты всегда выглядела при солнечном свете. — Одна из его рук опустилась, и кончики его пальцев призрачно скользнули по обнаженной коже моего плеча, а затем скользнули вниз по моей руке, когда он потянулся к моей руке и сжал ее. — Все то же самое. Так же, как и твоя улыбка, как будто ты хранишь секрет.

— Может быть, я нахожу тебя забавным, — подразнила я.

— И есть еще одно, — прошептал он, эти карие глаза излучали на меня жар, превосходящий все, что я когда-либо знала. — Это твое очарование. В тебе есть что-то особенное, уникальное, Тауни. Часть твоей души, с которой я хочу снова быть рядом.

— Джаспер, — выдохнула я. — Ты всегда был приятным собеседником.

Он взял мою руку и положил ее себе на сердце. 

— Если бы я чувствовал к тебе хоть немного меньше, я мог бы сказать, что это правда. Если бы я никогда не любил тебя каждым вздохом в своей груди, было бы легко притворяться, что последние семнадцать лет не пробили дыру в моем сердце и не оставили рваный шрам.

— Ты можешь говорить эти красивые слова, но мы с тобой уже разные люди, Джаспер.

— Да это так, — настаивал он. — Уступи мне, Тауни. Вспомни, как нам здорово вместе.

— Я не знаю, как это сделать.

— Тогда позволь мне показать тебе, — взмолился он.

— О чем ты говоришь?

— Дай мне одну ночь. Одну единственную ночь, чтобы доказать тебе, что мы созданы друг для друга. Если ты не почувствуешь этого к утру, я отступлю и дам тебе пространство. Но если ты это сделаешь, — он сделал паузу, касаясь своими губами моих, — я хочу всего этого с тобой.

— Всего? — Спросила я, разъясняя его смысл. Могла ли я доверять ему после всего этого времени? Был ли он все тем же хорошим человеком, каким был, когда мы были молоды? Я не знала, и это было проблемой.

— Ты обеспокоена. — Это не было обвинением, просто наблюдение.

— Да. Теперь ты байкер. Я больше не знаю, кто ты.

— Ты так говоришь, но ты так не думаешь. Внутри я все тот же.

— Я не знаю.

— Ты упустишь этот шанс, чтобы узнать?

Его карие глаза потемнели, а вихрь эмоций внутри был таким же реальным, осязаемым и легко читаемым, как и семнадцать лет назад. Желание, привязанность, похоть, потребность. Все они вели внутреннюю войну, но превыше всего было нечто общее с Джаспером Корнеллом. Его искренность. Его преданность. Его . . . любовь.

Я забыла, каково это, тонуть в бездне его глаз и теряться в бесконечных омутах цвета. Внутри была только правда, и связь, которую я чувствовала, между нами, была такой же прочной и непреклонной, как в первую ночь, которую я провела в его объятиях.

— Дай мне шанс, — взмолился Джаспер, и я, наконец, кивнула.

— Не здесь.

— Нет, — согласился он, — моя комната через три двери отсюда.

— Хорошо.

Его пальцы сжались, а затем повели меня по коридору, остановившись, когда он отпер дверь, и я последовала за ним внутрь. Я даже не смотрела по сторонам. Все мое поле зрения было занято красивым мужчиной, который стоял передо мной, одновременно и уверенный, и неуверенный.

Приподняв край своей футболки, он стянул ее через голову и отбросил в сторону, одновременно скидывая ботинки. Я забыла о гладких плоскостях его груди и живота, холмы, плоскости и долины мышц вздымались при каждом движении. Я впитывала открывшееся передо мной зрелище без стыда, практически пуская слюни при виде его восьмикомпонентного пресса и легкой полоски темных волос, спускавшейся по центру к джинсам. Выпуклость ниже доказывала, что он был именно таким одаренным, каким я его помнила.

— Я жадный ублюдок, детка. Я тоже хочу тебя видеть.

Ухмыляясь, я медленно задрала футболку, а затем развернула ее, слегка покачивая бедрами.

— Черт возьми. Я самый счастливый человек на свете.

Его выбор слов вызвал взрыв хихиканья у меня. Моя улыбка дрогнула, когда я подумала о том, как давно я не чувствовала себя такой свободной.

— В чем дело, душа моя?

— Я забыла, каково это, быть такой счастливой и свободной. — Опустив голову, я почувствовала себя глупо, признав это. — Что за глупость я несу. Зейн делает меня невероятно счастливой.

— Я в этом не сомневаюсь, — убежденно прокомментировал Джаспер, сокращая расстояние, между нами, когда он приподнял мой подбородок. — Я тоже был несчастлив. Ты не единственная. Быть с тобой прямо сейчас, это как маленький кусочек рая прямо посреди ада.

Из всего, что можно сказать, это было самым точным.

— Тогда я хочу больше рая, Джаспер. Это все, чего я хочу сегодня вечером.

— Это все твое, Тауни.

Его губы обрушились на мои, и я забыла о существовании внешнего мира. Это были только Джаспер и я. Ничто не было более опьяняющим, чем накопленная жажда и волнение, которые мы чувствовали после стольких лет разлуки. Его рот слился с моим, когда мои ладони поднялись и прошлись по каждой ямке и гладкой поверхность его живота. Сексуальное рычание зародилось в его груди, когда его язык скользнул по складке моих губ. Извивающийся, ищущий, требующий входа… и я открылась ему не одним способом.

Мы оторвались друг от друга, когда я потянулась к его ремню и расстегнула кожаную застежку, восхищаясь силой его бедер и мощью, заключенной в нем, когда его джинсы упали на землю. Он отбросил их в сторону и поднял меня, мои ноги обвились вокруг его стройной талии. Он бросил меня на кровать, подпрыгнув, и я улыбнулась. Его бедра оказались на одной линии с моими, когда он двигал ими взад и вперед, проникая в мое лоно с обещанием, которое разожгло этот маленький огонек желания в пламя.

— На тебе слишком много одежды, детка, — хрипло пробормотал он, дотягиваясь до моих джинсов и расстегивая пуговицу. Молния медленно расстегнулась, прежде чем его руки ухватились за материал и дернули их вниз по моим бедрам, скользя вниз и снимая с моих ног. Он втянул воздух, когда обнажилась моя влажная сердцевина, и опустил голову, вдыхая, прежде чем лизнуть мой центр через хлопковое нижнее белье.

Почему я не подумала надеть что-нибудь более сексуальное?

Озорная усмешка искривила его губы, прежде чем он протянул руку и внезапно разорвал ткань с обеих сторон. Обнаженная, я приподнялась на локтях, чтобы посмотреть на его реакцию. Карие глаза наполнились похотью и чем-то близким к обладанию. 

— Я никогда не забывал, какая у тебя красивая розовая киска, Тауни. Мои мечты никогда не были такими вкусными, как реальность.

Его признание усилило мое желание, и я шире раздвинула ноги, чтобы предоставить ему лучший доступ. Два пальца раздвинули меня, когда он опустил голову и нырнул внутрь. Мое тело содрогнулось, когда волны удовольствия обрушились на меня одновременно. Джаспер был голоден. Он использовал этот язык способами, о которых я совершенно забыла, что это возможно. Стоны экстаза сорвались с моих губ, и ничто не могло помешать моей реакции, когда мои пальцы зарылись в его волосы, а бедра задвигались в тандеме с двумя пальцами, которыми он скользнул внутрь меня.

На грани кульминации я выкрикнула его имя.

Он поднял голову, и торжествующий взгляд собственника сочетался с такой внутренней потребностью, что я почувствовала это всеми костями. 

— Кончай, Тауни.

Его слова высвободили запертые в клетке желания, и я распалась на части в его объятиях, когда он коснулся моего клитора и надавил. Мой оргазм обрушился на меня с такой силой, что я была уверена, что должна была выкрикивать его имя. Едва все закончилось, как удовольствие нарастало снова, и Джаспер приподнялся, взбираясь по моему телу, чтобы поцеловать меня с яростью, которая только раззадорила меня еще больше. Я схватил его член и начала поглаживать, возбужденная сексуальными звуками, которые он издавал своим горлом.