Раэль поджал губы и издал чмокающий звук, прежде чем послать ему воздушный поцелуй.

— Я не переживу эту ночь, — пробормотал я, открывая банку и выпивая содержимое залпом.

— У меня есть еще, — предложил Раэль.

Я уже собирался ответить ему, когда заметил фары, приближающиеся в нашу сторону. 

— Черт. Уберите байки и спрячьтесь.

Мы не теряли времени даром и скрылись из виду до того, как черный Mercedes-Benz с тонированными стеклами въехал на парковку мотеля «Клоун». Из автомобиля вышли двое парней, одетых в черное. Они говорили вполголоса, указывая на второй этаж. Я уловил вспышку чего-то металлического на свету, зажатого в кулаке одного из них.

Пистолет.

Волосы у меня на затылке встали дыбом от дурного предчувствия, когда двое громил поднялись по лестнице, а затем остановились наверху. Один из них указал на комнату 214, когда я вышел из тени и приблизился снизу. Прислушиваясь к их разговору, я понял, что они говорили по-русски.

Ублюдки!

Раздался громкий хлопок, а затем я услышал что-то похожее на жуткий вопль. Суматоха заставила моего Жнеца всплыть на поверхность, и я взлетел по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Кто-то бежал в противоположном направлении по дорожке второго этажа, но меня беспокоила только Тауни. Кем бы он не был, он не представлял угрозы. Мой Жнец отмахнулся от него, когда я набросился на первого парня, быстро нанеся острый правый хук. Он тяжело упал и не двигался, без сознания.

Другой парень тер глаза и ругался по-русски. Я почувствовал запах перцового баллончика и понял, что она облила его им. Должно быть, это сработало, потому что он ни черта не видел. Я повернулся направо и заревел, как дикий зверь, когда увидел Тауни на земле. Должно быть, он ударил ее до того, как я добрался до верха лестницы. Перевернув ее на спину, я проверил пульс и почувствовал облегчение, когда обнаружил ровное биение в ее запястье.

— С ней все в порядке? — Спросил Экс, связывая запястья и лодыжки первого парня.

— Я надеюсь на это.

Второй парень попытался отбиться от Раэля, и тот усмехнулся, ударив его кулаком в живот. Потребовалось еще около двух заходов, чтобы этот идиот сдался. Раэль заклеил ему рот куском клейкой ленты и взвалил его на правое плечо.

— Собираюсь позвонить Гриму, — сообщил нам Экзорцист. — Я попрошу Тень пригнать клетку для этих русских ублюдков.

Раэль вздрогнул и свободной рукой погладил свой член. 

— Я собираюсь насладиться игрой в подвале сегодня вечером.

Экс одарил его свирепым взглядом. 

— Не начинай свое причудливое дерьмо прямо сейчас.

Игнорируя их обоих, я подхватил Тауни на руки. Когда я встал, я заметил другой автомобиль, направляющийся в нашу сторону со стороны шоссе 95. 

— У нас компания.

— Черт! — Выругалась Раэль, спеша вниз по лестнице, Экс последовал за ним.

Я был прямо за ними, едва успев вернуться в наше укрытие, прежде чем прибыла вторая машина. Крепче обняв Тауни, я перевел дух, преодолевая желание встать и противостоять вновь прибывшим. Мой Жнец хотел причинить кому-нибудь боль за то, что тот посмел причинить вред Тауни. Она была отмечена. Не нужно быть гением, чтобы понять, что Железная дорога черного рынка считала ее обузой, как я и опасался.

Все мое тело замерло, когда я слушал, как мужчины, которые вышли из машины, спорят друг с другом. Они указали на пустой мерседес и открытую дверь в комнату 214. Еще больше головорезов в темных костюмах. Ублюдки думали, что они запугивают своими гладкими машинами и дорогими нитками. Это ни хрена не значит. Не для меня.

Осмотрев местность, они, должно быть, решили, что оставаться здесь слишком рискованно. Именно тогда я заметил что-то знакомое в том, что один из парней говорил с другими на смеси ломаного русского и английского. Голос, который я не слышал семнадцать чертовых лет. Тот, который был знаком, но только потому, что память была так глубоко укоренена в ненависти и мести.

Узнаваемый голос человека, который забрал у меня все. Тот, кто похоронил меня заживо в ночь Хэллоуина, когда его люди прикоснулись к моей Тауни. Он оставил меня умирать, но никогда не ожидал, что я восстану снова, чтобы осуществить свой план безжалостной мести.

Сид Буллард. Мертвец.

Рейт

— Что, черт возьми, произошло? — Потребовал Грим, когда я протиснулся через дверь в общую комнату, игнорируя мое давление, поскольку беспокойство за Тауни имело приоритет.

Она должна была уже проснуться, но она все еще была без сознания. Осторожно я положил ее на мягкий кожаный диван и наклонился, мои пальцы осторожно ощупали ее затылок, когда я обнаружил шишку на ее черепе. Ублюдок, который ее ударил, собирается пожалеть, что он въехал в Неваду, когда я закончу с ним.

— Где два придурка из мотеля? — Зарычал я, едва различимым тоном.

— Внизу, — ответил Паззл, уставившись куда-то поверх моего плеча, как будто не хотел встречаться со мной взглядом. Он казался еще более странным, чем обычно, когда прочистил горло и кивнул головой в сторону зала.

Убрав прядь волос с лица Тауни, я откинулся назад, медленно поднимаясь на ноги. Поднялась суматоха, когда я услышал громкие голоса, а затем высокий, долговязый парень выскочил из-за угла, выглядя взбешенным и готовым надрать задницу.

— Что ты сделал с моей мамой, придурок!?

Моргая, я не мог пошевелиться, когда он бросился ко мне, ударяя руками в грудь. Застигнутый врасплох, я невольно отступил на шаг назад. Его пристальный взгляд встретился с моим, когда он усмехнулся, предполагая, что я был причиной, по которой она лежала на кожаном диване. Все мое тело замерло, когда я поднял руки и схватил его за плечи, чертовски боясь, что, если я отпущу, этот момент перестанет быть реальным.

Карие глаза смотрели в ответ, держа меня в плену, поскольку шок момента отказывался проходить. Карие глаза. Прямо как у моего отца и дедушки. Карие глаза, такие же, как у меня.

Просто. Блядь. Мои глаза.

Я вздрогнул, моя грудь быстро поднималась и опускалась, а сердце выбивало ритм, который был слишком быстрым, чтобы быть нормальным. Одна рука скользнула вверх, чтобы обхватить его затылок, и я, наконец, сделал неглубокий вдох, надеясь, черт возьми, что не потеряю сознание.

— Как тебя зовут, малыш?

Он усмехнулся. 

— Ты причинил боль моей маме?

— Нет, — честно ответил я.

— Зейн, — выпалил он с настроем.

Зейн. Моего сына зовут Зейн.

Этот момент был чертовски сюрреалистичным. Я не знал, что сказать или сделать. Ничто не подготовило меня к такому откровению. Тауни не проснулась. Не было никакого способа узнать, что она рассказала ему о его отце.

Знал ли он о моем существовании? Радовался ли я, узнав, что она беременна? Говорила ли она ему, что я хотел и любил его с того момента, как узнал, что он был зачат? Черт. У меня внутри все сжалось, и я с трудом сглотнул. Я был отцом и даже не знал об этом. Часть меня была опустошена этим знанием. Я пропустил каждый момент его жизни, и у меня даже не было выбора принять в ней участие.

Как, черт возьми, я скажу Зейну правду?

Мой жадный взгляд блуждал по нему, и я был уверен, что это было чертовски жутко, но я ничего не мог с этим поделать. Он был моим чертовым клоном. Выглядел точно так же, как я, когда был молодым. Те же темные волосы и широкие плечи. Та же ямочка на щеке. Рост и телосложение. Парню около шестнадцати лет. У меня еще даже не было лобка на подбородке. Я чуть не рассмеялся над этой мыслью, пока не понял, что был с Тауни семнадцать лет назад на Хэллоуин, что означало, что ему, вероятно, шестнадцать. Одна ночь, это все, что мы провели вместе, и от нашей общей любви родился мой сын. Создано нечто прекрасное, несмотря на последующее уродство.

Зейн уставился на меня, как на какого-то психа.

Черт возьми. Первая встреча с сыном, и я все испортил.