Сцапали их на взломе локальной сети одного секретного объекта. Старшие ребята младших вообще отмазали – они, мол, не при делах, просто так заходили, в компьютерные игры поиграть. Да и самих старших помотали и отпустили. Не придумали тогда еще статьи такой, по которой хакеров посадить можно. А если учесть, что самому «пожилому» из всей компании восемнадцать исполнилось уже после ареста, то и подавно. Компьютеры, модемы конфисковали. А программы там были такие, что специалисты долго еще головы ломали. Вот вам и детишки.
Дальше. В конце декабря на счете Седлецкого в банке вдруг оказалась приличная сумма денег. Ну, приличная для него, сидевшего без работы и перебивавшегося случайными заработками. А именно пять тысяч долларов в рублевом эквиваленте. Получил деньги за какую-то халтуру? А за какую, спрашивается? За тот самый вирус, запущенный в их банк?
Если б деньги на счет перевели откуда-то, можно было бы и поискать, и покрутить. Но увы. Сам Седлецкий их в банк и положил.
Дальше. Соседи заявили, что жил Павел очень замкнуто, родители его умерли лет десять назад, гостей у него никогда не было. Кроме, разумеется, Веры Шумской. По словам соседей, они дружили еще со школы, и она регулярно наведывалась к нему домой все эти годы. Однако ночевать, похоже, никогда не оставалась. Потом Шумская надолго пропала (ясное дело, уехала в Париж работать), а в феврале появилась снова, и соседи слышали (стены-то картонные), как они долго спорили на повышенных тонах. То ли Шумская Седлецкого отговаривала от чего-то, то ли наоборот он ее уговаривал что-то сделать.
Интересно, откуда Денис узнал, что Вера наведалась в родные пенаты? Ох, и видок у него был, когда Пыльников о ней заговорил. Даже мент заметил, хотя и не сказал ничего. Неужели что-то между ними до сих пор осталось?
Ну и дела!
Да, интересная картинка вырисовывается. Денис женится, и сразу же после этого в сеть запускают вирус. А бывшая подружка – хакер со стажем, с детства подобными штучками балуется. И подружкин дружок тоже. В компьютере этого самого дружка, кстати, на банк обиженного, находят наработки вируса, а на банковском счете – кругленькую сумму. Вера прилетает в Питер, ссорится с Пашей, а через какое-то время Пашу находят якобы покончившим с собой. Что они, спрашивается, не поделили? Пашу замучила совесть? Вряд ли. Скорее, он остался недоволен оплатой труда. Может, даже пригрозил обо всем рассказать.
Но сама Вера Седлецкого никак не могла убрать. Значит, кто-то еще с ней заодно.
«Кто-то»! Известно кто. Этот самый «кто-то» потихонечку через подставных лиц скупает акции банка и всячески мутит воду. Хитрый-то он хитрый, но Спирина не проведешь. Умывако, вот кто, сволота подзаборная, комсомолец хренов.
А если учесть, что он буквально с первых своих дней в банке начал строить куры Шумской... И что Дениса он яростно ненавидит...
Между прочим, Пыльников как-то рассказывал, что Вадик и к жене Дениса подкатывался, тогда еще невесте. Инна приехала к Денису в банк, потом они вышли, чтобы домой ехать, сели в машину, но Денис зачем-то вернулся, а она осталась его ждать. Пыльников курил у входа и обратил внимание, что Умывако прямиком к Денисовой машине намылился, морду в окно сунул и начал лясы точить. Только Инна его отшила. Что именно она сказала, Пыльников не слышал, но видел, как Вадик отскочил.
Да, Верочка с Вадиком вполне могли скорифениться на почве глубочайшей симпатии к Денису. Разорить банк его отца – неплохая шутка. Вадик скорее всего прибирает банк к рукам, а Вера получает глубокое моральное и, надо думать, материальное удовлетворение. Паша? Ну что ж, Паше просто не повезло.
Как бы там ни было, перспективы довольно мрачные. Пусть Денис сам решает, что говорить отцу и вообще, что делать дальше. Милиция и так в курсе. Будет ли Полесов-папа ворошить свои собственные связи – его дело. Он знаком с людьми, для которых прихлопнуть Веру и Вадика – как два пальца… об асфальт. Без таких знакомств нынче в бизнесе не выжить. Беда в том, что и у Вадика тоже есть подобные приятели. И теперь вопрос в том, чей козырь старше.
52
С детективом еще пришлось поторговаться. Пронырливый парень с хитрым птичьим клювом пытался выцыганить, как говорится, стулья против денег. Вы мне деньги, а я вам – сведения о вашей дорогой пропаже, наивно моргая, улыбался он.
Они встретились у станции метро «Московские ворота» – по пути в аэропорт. Настроение и так было препоганое, а тут еще и ждать пришлось, пока этот пинкертон фигов соизволил явиться. Инна, добившись своего, вела себя так, словно это он, Денис, был ей чем-то обязан. Похоже, я в очередной раз лоханулся, подумал он. Эта дрянь использует меня, как туалетную бумагу. И некого винить.
«И некого винить», - эти слова крутились в голове, как строчка из забытого стихотворения, пока совершенно не потеряли смысл.
- Денис Николаевич? – в окошко поцарапался тощий субъект в теплой вязаной кофте и узких темных очках. – Здравствуйте. Я Макаров.
Денис открыл дверцу, и детектив плюхнулся на пассажирское сидение, источая сложный аромат мокрой псины, мятной жвачки и дешевого парфюма. Сняв очки, он пристально и выжидательно уставился на Дениса, который сдаваться без боя не собирался. Принцип оплаты они начали обсуждать еще накануне вечером, когда договаривались о встрече, но к соглашению так и не пришли. Где гарантия, что вы меня не надуете, резонно интересовался Денис. А где гарантия, что вы мне заплатите потом, столь же резонно парировал детектив по фамилии Макаров.
После долгих препирательств договорились на половинной предоплате. Вторую половину детектив должен был получить в том случае, если Марина Слободина действительно окажется там, куда он направил Дениса. Кисло улыбнувшись, Макаров спрятал полученные купюры в карман кофты и поведал, что «это чмо» работает уборщицей в соборе, а живет неподалеку в частной хибаре.
- В соборе? – недоверчиво переспросил Денис, припоминая все то, что говорила о сестрице Инна. – В смысле, в церкви?
- Ну да, - нетерпеливо кивнул детектив, сдувая с глаз длинные пряди сальных волос. – Кто ее еще возьмет на работу, спрашивается!
Высадив Макарова у парка Победы, Денис открыл окно пошире в надежде избавиться от кошмарного запаха. В лицо полетела противная дождевая морось. Попавшийся навстречу рекламный щит собственного банка с обширно улыбающимся господином показался гнусной насмешкой. Отчаянно захотелось плюнуть на все и улететь куда-нибудь на тропические острова. Или в Австралию.
Как же, как же, осклабился рекламный господин, размечтался. Хочешь, погадаю? Вместо дальней дороги в Австралию тебя ждут неприятности, денежные проблемы и прибавление семейства в лице крикливого карапуза и уродливой стервы. Про супругу лучше умолчим.
Далее все шло в том же ключе. Дождь продолжал моросить, место на стоянке нашлось самое поганое, рейс, разумеется, задержался на полтора часа. Истомившихся пассажиров стюардессы, злорадно улыбаясь, усаживали «на свободные места». Денису и здесь достался подарок – с видом на крыло, над топливным баком. Если что, мрачно подумало он, то гарантированно – в клочья. Даже испугаться не успею. Захоронят стакан протоплазмы.
Рядом шлепнулась нахального вида пышная молодуха с ребенком лет четырех.
- Хочу к окошку! – завопил мальчишка, мордатый, с недетским взглядом будущего хозяина жизни, привыкшего немедленно получать желаемое.
- Молодой человек! – возмущенно приподняла бровки соседка – как же, не предложил сей секунд поменяться местами. – Вы слышите, ребенок хочет у окна сидеть.
Денис поморщился и отвернулся. Еще не хватало таким потакать. Пусть в хвост идет, там вообще ряда четыре свободных. Парень собрался реветь.
- Не надо, Виталик, не надо, крошечка! – принялась успокаивать его мамаша, зычно, на весь салон. – Это злой дядя, он детей не любит. У него, наверно, своих нет и никогда не будет.
Денис открыл было рот, чтобы ответить, но осекся. Сцепил зубы и отвернулся к иллюминатору. Самолет медленно прокрался на взлетную полосу, натужно взревел и тяжело вскарабкался в небо. Все три часа Виталик вертелся, голосил и пихал Дениса в бок. А когда принесли обед – печальную курицу с гречкой и чахлым помидором - умудрился опрокинуть Денису на колени горячий чай.
