И назвалась другим именем. Точнее даже не именем, а прозвищем, от которого становилось больно и тепло одновременно.

Я простояла у домика еще минут пять, постучалась и решила идти к следующему. Отошла на пару метров, и услышала, как отворяется калитка.

— Это ты мне тут кур пугаешь? Забились в курятнике, и кудахчут, как ненормальные!

Вышла старушка. Моложавая. Высокая, в красивом цветастом сарафане, да косынке. Седые волосы убраны в косу, а руки сложены на груди. Много мимических морщин на лице, слегка нахмуренный лоб и добрые голубые глаза.

— Наверное, это мой друг, — я посмотрела вниз и увидела Монстро, который принял прежние размеры. — Здравствуйте, меня зовут Ашлинг. Меня закинуло порталом в ваши леса и я, честное слово, не знаю ничего. Ни где я , ни куда идти… Шла весь день, устала, проголодалась. Хочу напроситься на ночлег, беседу и ужин. У меня есть пару вещиц, которые я могу дать взамен крову.

Тут я порадовалась, что у меня есть в рюкзаке садовые перчатки, блокнот с ручкой, кошелек и так, по мелочи. Телефон, наушники, зарядку я отдавать не собиралась.

— Меня тут Кларой зовут. Проходи, Ашлинг. Только своего питомца тут оставь, разговор есть.

— Монстро, ты меня тут жди. Никого не ешь. Если желаешь вернуться в лес, мешать не буду.

Хотела погладить, но поняла: рано проворачивать еще такие эксперименты.

— Поторопись. – Велела старушка. – У нас тут не выходят после захода Орса на улицу. Опасно.

Меня впустили в дом, но пока следовала за старушкой, успела насладиться ее хозяйством.

— Вы молодец. Столько работы проделали. Моя бабушка лелеяла свои грядки, а как радовалась цветению деревьев. Мы на зиму всегда готовили соленья, варенье и компоты.

— По тебе и не скажешь, что в деревне живешь. Тощая больно. Откуда ты? Одежда не местная. Обувь странная, да и сумка на плечах уж больно диковинная.

— Издалека я. Но да, жила по большей части, в деревне.

Мне стало так грустно, и так хотелось выговориться. Клара показала, где помыть руки и умыться, пустила в туалет. Он находился в задней части дома. Удобно.

На кухне после всех процедур, мне налили супа в тарелку, отрезали кусок хлеба и овощей. Клара тоже села ужинать.

— К нам в Алке редко, кто заходит. Самая дальняя деревня на юге Кертиса. Эльфы до сюда так и не смогли добраться и прибрать к рукам земли. Слишком мы не по их нутру оказались.

Мне хотелось вылупить глаза и закричать: «Эльфы существуют? Толкиен об этом всегда знал»! Но промолчала. Я не хотела говорить, что попаданка и не знаю ничего про этот устрашающий мир.

— Там мужчина из первого дома.… Выбежал, испугался моего питомца и упал в обморок.

Клара махнула рукой.

— Ты ешь, дитятко. Сосед пьянчуга тот еще. Редкий случай, когда говорить связно может. Проспится, да пить опять пойдет. Хороший когда-то был, трудолюбивый. Но, как жена от него сбежала, скатился в дебри хмеля.

Я кушала и слушала.

—Значит, меня почти к эльфам забросило. Хорошо, что не к оборотням.

— Да, это ты верно говоришь. Сама знаешь, что в этих зверях ничего святого нет. Чуть заступил на их границу без пропуска, сразу в темницу. Очень уж их Альфа охраняет. А ты на мордашку симпатичная, так что могут сразу и в бордель упрятать, или же на аукцион для поиска хозяина.

— Хорошо, что я залетела к вам, — сглотнула слюну, облизнулась и откусила кусок от хлеба.

Боже, как же вкусно…

— Признайся, ты же с непризнанных земель? — Клара на меня внимательно смотрела. — Мы тут люд простой, и уже ничего не боимся. Доживаем свой век, надеясь на спокойствие.

Непризнанные земли… Знать бы что это и где…

— Возможно, — расплывчато ответила.

— Оно и понятно. Уж очень странная на тебе одежда. Наемники любят эдакое мастерить и на себя напяливать. Помню, лет двадцать назад видела одного. Ряженый, как и ты. А убивал как! — Мечтательно вздохнула и всплакнула. — Красиво.

— Клара, я порталы строить не умею. Не будет ли у вас одежды для меня? Не хочу конфликтовать с лопоухими.

Старушка расхохоталась. Заливисто, громко, после чего ка-а-а-ак чихнула… Что слышал весь этот темный Алко.

— Это очень смешно, но ты не вздумай эльфа так обозвать. Они уж очень трепетно относятся к своему достоинству. Причем, к этим двум торчащим недоразумениям гораздо трепетнее, чем к чему-либо еще.

— Да, я слышала и даже видела.

В фильмах, правда. Но чем не опыт?

— Ашлинг, у меня есть для тебя платье. Старенькое, но приличное. Ты не думай. Дочь моя носила, когда жила тут еще. Стервь та еще. Как дед помер, так собрала вещи, да свалила.

— Отношения матерей и детей всегда в тренде, — пробормотала.

— В каком-таком тренде?

— Актуально, то есть, — исправилась я. — Клара, я вам очень благодарна. Скажите, а далеко я ушла от своих земель? И долго ли добираться до границы с эльфами.

Сначала лучше к ушастым, потом уже по факту.

— Тебе лет-то сколько? Пятнадцать? Мала еще, для путешествий.

— На каком языке я разговариваю?

— На всеобщем, конечно же. Ты, Ашлинг, случаем, головой не шмякнулась, когда из портала вывалилась?

— Ударилась. Так летела, что и руку окорябала.

Клара встала, отодвинула стул и стала убирать со стола. И это при том, что я еще не доела!

— Чая наведу, травяного. Чтоб спалось хорошо.

— Да, видимо, я головушкой приложилась, раз такие элементарные вещи расспрашиваю… Так все же, как так получилось, что стран много, а язык один на всех?

— Ну, почему один на всех? У каждого народа свой. Просто принято на всеобщем общаться. Наш Верховный сто тридцать четыре года назад приказал всем говорить только на нем. А мы-то что? Подчиняемся…

Поразительно. То есть этот «всеобщий», как бы интернациональный, но все же есть другие языки. Вопрос: почему я на нем говорю и понимаю?

Магия? Не удивлюсь.

Мне всегда легко давались иностранные языки. Я не прилагала особого усилия к их изучению. Даже алфавиты учила за два прочтения. Может, в этом и кроется загвоздка? Бабушка Глаша постаралась?

Клара разлила чай, который пах так изумительно, что я прикрыла глаза. Впервые за эти кошмарные сутки, я ощутила тепло.

— Чаевничать не с чем, сладкое не ем. А гостей не ждала, — Клара села обратно за стол. – Тяжело быть магом?

Мира-шпион, не загуби легенду! Ты же ходила в театральный кружок. Целый один раз.

— Очень. Особенно, когда, получается, через раз, – мрачно потянула.

Бабушка говорила, что врать — плохо. Но иногда ложь идет во благо. Вот, пустили бы меня в дом, если бы выложила все о себе, как на духу? Сомневаюсь.

— В твои-то годы!

Я сделала глоток чая и замерла. Она же считает, что мне пятнадцать…

— Не нравится? —Пристально посмотрела на мою чашку.

— Очень вкусно, Клара. Право, дом родной вспомнила.

И траву поганую. Бабушка Глаша мне заваривала пробовать и велела запомнить вкус. Ветреница. Сон нагоняет, да только на меня и на ба действовала это растение сильно очень. Усыпляло на раз и два. В первый раз и последний, когда бабуля подсунула этот напиток, я провалялась в постели двое суток. Хватило.

— Так ты пей, Ашлинг. Спать хорошо будешь, — женщина на меня смотрела внимательно, ожидая действий.

— А можно хлебушка? С чаем повеселее будет. Не привыкла пить без всего, — широко улыбнулась.

— Конечно.

Клара встала, отвернулась, а я быстренько вылила половину чашки на рюкзак. Он у меня не промокнет. Внутри все будет сухо, потом помою где-нибудь.

— Потрясающий настой, — театрально причмокнула. — Часто готовите?

— Нет, что ты, — подала мне кусок хлеба. — Гостей нечасто тут увидишь.

То есть, Клара погружает в сон пришлых… и что, потом с ними делает?

В голове замелькали картинки из фильма «Молчание ягнят». Сглотнула и сделала вид, что пью. «Булка» была съедена быстро. Правда, в рот я ее запихивала через силу, как и глотала. Всухомятку это делать проблематично. Особенно, когда страх ползет по позвоночнику.