Два дня полк отдыхал. Народ отсыпался, отъедался, стирался, чинился… (примерно в такой последовательности). Как только новости после встречи в ратуше разошлись, а произошло это, с учетом общего интереса горожан, практически мгновенно, наиболее шустрые из городских торговцев и ремесленников попытались на этом заработать. Так что уже на следующий день полковник распределял, кто из сотников и полусотников за что при этом отвечает. Понадобились и кузнецы, и шорники, и сапожники, а действительно присланный из магистрата чиновник одним своим видом несколько… сбивал излишний торговый настрой ревельцев, да и князь отправил к полковнику Торгаша, который тоже подсказывал по ценам, так что тот не переплачивал. Но – полковая казна похудела, конечно. А как подарок от города – плата за жилье с них не взималась (тот постоялый двор, куда руководство полка заселили, и так почти пустой стоял, как они выяснили, но все же). Бойцы, отоспавшись и поев нормальной еды, сходили в православную церковь (верно тогда разглядели) и… перекинулись на пиво и иные… доступные развлечения, скажем так, но пока в меру. Полковника с сотниками двумя следующими вечерами приглашали в ту самую ресторацию, где они практически с теми же советниками, что в ратуше, и сидели, но уже в неформальной обстановке. Князь со своими тоже там был, так что знакомства устанавливали все три группы взаимно.
Городская стража усилила пост возле того предместья, где расположился полк, но не совалась, пока в одной корчме не случилась драка между наревцами и местными. Было это на третий день, обошлось без жертв, мордами разбитыми, но на следующий день был назначен уход полка. Сделали почти все, что хотели, бойцы отдохнули, вон, морды бить начали, так чего тянуть? Прощального пира устраивать не стали, но… полковнику пришлось задержаться. Вечером того же третьего дня в гавань Ревеля пришли три лодьи из Нарвы. Было на них, кроме команд, с полсотни русских бойцов, а вел первую лодью Рыжий Дан…
…Послание, что получил тогда Данило от Пимена через ревельских рыбаков, было коротким: «Побратим, у рязанца все получилось. Передай купцам, пусть поторапливаются, как бы им не опоздать». Вроде, ничего такого, а с другой стороны – мало кто мог в Ревеле знать, что Дан давно побратался с Пименом, и если про рязанца – Ивана, князя Рязанского – знали теперь многие, то про задумку псковских купцов Ждана и Тверда насчет города Хапсала – нет. А Дан знал, конечно, купцы с ним еще с зимы советовались, и к весне, когда намекнули ему, что пока он вполне может по зову князя Московского к Нарве пойти, а вот позже – они хотят ему доверить важное дело, и на это лето, и далее. Так что он, отпустив рыбаков (они, кстати, удачно вернулись в город, и получили от Пимена обещанное серебро, уже из его денег), на докладе нарвскому воеводе твердо стоял на том, что узнал от Пимена – сведения были верные.
Раз так, и ожидать по морю какого-то нападения от ливонцев в ближайшее время не следовало, его отпустили в Псков, заодно грамоты тамошнему воеводе передали – воеводы теперь, раз такие дела затевались на этих рубежах, сговорились между собой тоже новостями обмениваться. «Добежав» на своей лодье до Пскова, он первым делом те грамоты в крепости и отдал, вестями поделился, а из дома сразу заслал человека к купцам. У тех сборы и иная подготовка какое-то время еще заняли, одна лодья, например, где-то в пути была, но примерно через пару седмиц три лодьи, загрузив почти пять десятков купеческих бойцов и Ждана, отправились по озерам и реке Нарве в путь. Дорога прошла без задержек, в самой Нарве они узнали, что ушел по берегу к ливонцам целый полк, по указу государя (но – без подробностей, хоть слухи и ходили, конечно). Стало понятно, о каком опоздании говорил Пимен, хотя – как он тогда-то мог знать?… Ответа не было, но сейчас это было уже не важно – лодьи, особо далеко от берега не отходя, группой двинулись на запад. Обошлось без штормов, да и путь-то тут близкий, так что в гавань Ревеля, защищенную крупным островом и россыпью мелочи, они входили вполне бодро – были среди них кормщики, хорошо знавшие эти воды, все-таки Ревель был ближним к русским землям морским портом.
Ну, а в порту их встречали. И стража, и люди Торгаша были на местах, а что князь оказался в порту раньше чиновников из ратуши – так от Торгаша раньше успели узнать, а он, хоть и не точно ждал, но знал, что могут приплыть люди, тем более, что полковник про замыслы нарвского воеводы еще кого-то к ним морем отправить ничего не говорил. Так что князь успел переговорить с Даном раньше всех. Они узнали друг друга сразу, еще издалека, да и обоих трудно было с кем-то другим спутать… Ну, а тут и Ждан подоспел (его переправляли с другой лодьи, не с Дановой). Быстро обсудив в разговоре главное, к приезду бургомистра (а тому донесли, конечно, что к этим новым приплывшим московитам поехал сам этот фюрст) они уже выдали ему скорректированную общую версию: люди эти из Пскова, князю хорошо известные и… близкие, но против Ревеля ничего не замышляют, а главными у них купец Ждан и кормщик Дан. Оказалось, что оба они заочно были ван Баарену известны, и тот, познакомившись теперь лично, пригласил было их в город, но те отказались, сославшись на необходимость завтра поутру следовать дальше.
Впрочем, под их переговоры быстро была… освобождена стражей одна из портовых таверн, почище. Место было… совершенно не по их статусу, но на короткий разговор хватило. А тут подоспел и Пимен, и его горячая встреча с побратимом (они не виделись с зимы, считай, несколько месяцев) и теплое приветствие со Жданом – сняло у ганзейца подозрения, если они у него еще оставались. Так что ван Баарен распрощался (князь намекнул ему, что кое-что расскажет позже), а князь и Пимен задержались в порту, куда подоспели и остальные рязанцы, и Седов, и вызванный спешно полковник. Первым делом представлены они со Жданом были друг другу, и планы насчет Хапсала уточнили. Полковник только порадовался, что ему такая неожиданная помощь будет, да отбыл к своим – надо было теперь уже с руководством полка решить, как им идти дальше с учетом новостей. Да и народ в корчме долго не рассиживался, но успели вспомнить такие вроде уже совсем давние деньки – Углич, Волга, усадьба Сига… На обратном пути в замок, под вечер уже, Николай Федорович даже порадовался за Данилу – по тому сразу было видно, что ожил, помолодел даже как-то, все-таки во все времена были любители адреналина, хоть и не знали еще долго такого слова…
Полк проводили на следующий день, после полудня только получилось у них выйти. Через город не пошли, вернулись на нарвскую дорогу, и по ней, обходя Ревель с юга, пошли на запад. Впрочем, дорога должна была вскоре свернуть сперва на юго-запад, а потом и на юг, к Хапсалу, но сегодня полк успел верст на 15 всего отойти. Все бойцы были отдохнувшими, ну, а тех, кто кулаки почесать успел, сотники с десятниками обещали первыми на ливонцев послать – вот с ними надо драться, а не ревельцев мутузить. Ну, и приятной неожиданностью, кроме обещанных и поставленных князем припасов, стали подарки от бургомистра – несколько бочонков пива и немного хорошего вина офицерам. Как в первый же вечер они и решили за этим вином – ван Баарен понимающий человек, хоть и католик, бургомистр и ганзеец…
А князь прямо в день ухода полка поехал в ратушу с небольшим сопровождением. Там бургомистром и было официально озвучено чуть сократившемуся городскому совету, что падение Ливонского ордена, предвиденное… некоторыми лицами, должно было изменить ситуацию на этих землях, и чтобы избежать всяких… непредсказуемых случайностей, им, бургомистром, и были предприняты некие… шаги для установления дружеских отношений с фюрстом Иоанном и людьми его. Сейчас же, когда фюрст не только словом, но и делом подтвердил… свои договоренности с иными лицами, и полк русский ушел из города, можно перейти к главному, а именно – к заключению нового договора между вольным городом Ревелем и Орденом Красного знамени. Советники все это уже более-менее знали, но на намек (об ушедшем полку), что все могло быть иначе, отреагировали ожидаемо.
