Впрочем, ответа он так и не дождался.

Джонатан Фокс, провел остаток своей жизни, постоянно ворча и проклиная всех подряд, и умер от метонии в весьма почтительном возрасте семидесяти двух лет, через пять лет после того, как попал в лагерь.

Бен помнил, как он, хорошенько надравшись, клял свое лейбористское правительство и высшее командование. Ему было обидно, что с ним, полковником, героем многих военных операций, лично отдавшим приказ расстрелять одного из главарей восстания в Нгуари, поступили как с обычным неудачником, биологическим мусором, в то время как его сослуживцы на родине, подхватившие эту штуку, преспокойно доживают себе последние дни в комфортабельных виллах, питаются натуральными продуктами и потягивают улучшающие иммунитет биологические коктейли в шезлонгах возле бассейна! Они получали лучшее лечение и солидную пенсию, в то время как он томился в этом концлагере! Разумеется, если бы у власти сейчас были консерваторы, они бы ни за что не допустили такой несправедливости! – вопил полковник, и затягивал Land of Hope and Glory ужасно фальшивя. Бен порой содрогался от ужаса, глядя на него и представляя, что вот этот сидящий перед ним человек был самым настоящим убийцей, на совести которого – геноцид целого народа! А с виду – старикан как старикан, брызгает слюной на карты, шевелит губами, пальцами по столу постукивает…

Когда полковника заносило, Бен, Виктор, сестра Бена – Леонора, и прочие товарищи по несчастью, сочувственно кивали, они уже давно привыкли к его своеобразному взгляду на этот мир.

На похороны полковника пришло больше народу, чем следовало ожидать, ведь многие недолюбливали старика за его расистские выпады. После того как комендант лагеря Василий Петровицкий прочитал свою дежурную эпитафию, грубо сколоченный деревянный ящик с телом британского полковника, опустили в яму и забросали землей. На этом его история была окончена. Бен, ловко орудуя лопатой, подумал о том, что старый хрен при жизни, наверное, отдал бы правую руку, лишь бы только его протухшие кости покоились где-нибудь под Бирмингемом. Но судьбой ему было суждено найти последнее пристанище на территории бывшей нефтебазы, где-то посреди бескрайних варварских степей. Судьба порой любит зло пошутить.

Или, может быть, это сбылось проклятие того самого главаря восстания в Нгуари, которого он лично приказал расстрелять?

Закончив свои дела в городе, Бен включил музыку на полную громкость, чтобы выбить из головы тяжелые мысли, завел мотор и поехал обратно на территорию. Его грузовик несся по тесным городским улицам, привлекая всеобщее внимание. Бену это даже нравилось. Сам он тоже выглядел странно на взгляд местного населения: солнцезащитные очки с круглыми стеклами, длинные сальные волосы, дымящаяся сигарета в зубах.

Выехав за город, он прибавил скорость. Лагерь находился километрах в десяти от Серска, и на этом участке пути пустыри и заброшенные дома бывших работников нефтебазы стали прибежищем для бродяг. Он обогнал по дороге двух обросших мужиков, один из которых толкал перед собой груженную всяким хламом продуктовую тележку, уведенную с парковки супермаркета «Вита».

Чуть подальше от них медленно брела по обочине еще одна странная фигура. Подъехав ближе, Бен разглядел, что это была женщина. Она шагала неуверенно, постоянно спотыкаясь и глядя куда-то себе под ноги. Бен подумал, что она была пьяна или под ирисками. Обогнав ее, он увидел в боковое зеркало, что женщина оступилась, упала ничком на дорогу, да так и осталась там лежать. Тогда он, поддавшись внезапному порыву сострадания к ближнему, притормозил и съехал на обочину.

Выйдя из машины, он увидел, что, женщина все еще лежала на земле не шевелясь, свернувшись в комок и закрыв лицо руками.

– Эй! – окликнул ее Бен, подойдя ближе. – С тобой… все в порядке?

Было ясно, что нет, но он не нашел, что сказать поумнее. Не каждый день ему приходилось справляться о состоянии душевного покоя у валяющихся на обочине бродяжек.

– Эй! – снова позвал он. – Что-то случилось?

Она не отвечала. Бен присел на корточки и тихонько дотронулся до ее плеча.

– Ну, хорош, а? Тебе помощь нужна?

От прикосновения она вздрогнула, медленно поднялась, отняла руки от лица, и принялась рукавом растирать слезы по грязным от пыли щекам. Бен с удивлением заметил, что это была вовсе не взрослая женщина, а совсем молодая девчонка, лет пятнадцати-шестнадцати на вид. Он даже снял свои солнцезащитные очки, чтобы лучше ее рассмотреть.

– Так тебе помощь нужна? – снова задал он ей вопрос. – Или я поехал?

Девушка испуганно на него посмотрела.

– Твою мать! – воскликнул Бен, глядя в ее широко распахнутые фиолетовые глаза.

Недалеко от города Серска, в религиозной общине Назарет, жила-была девочка, по имени Зоя.

Зоя была счастлива. У нее были строгие, но заботливые родители, община, вера, жених и безупречное будущее. Через год она собиралась выйти замуж и начать вести собственное хозяйство по всем установленным в соответствии с традициями общины, правилам. Ее жених был хорошим человеком, работящим и добрым. Сама Зоя отличалась приятной внешностью, скромностью и добродетелью. Она регулярно ходила на исповедь, не ленилась и прилежно исполняла все свои обязанности. Ее устраивало абсолютно все, даже больше, ее сердце ликовало и наполнялось гордостью лишь от одной мысли о том, что она – часть чего-то светлого и прекрасного.

В Назарете придерживались традиционных ценностей, здесь было запрещено пользоваться техникой, в почете был ручной труд. За организацию общественной жизни отвечали так называемый старейшина и малый совет, состоявших из пяти самых толковых и опытных во всех делах мужчин, а за духовное благополучие жителей ответственность нес священник – отец Константин. Любой контакт с внешним миром для членов общины, кроме старейшины и святого отца, был исключен. Как и все религиозные общины этого типа, в Назарете производили натуральные продукты, которые затем продавались в городе в специальных био-магазинах.

Руководители общины заботились о душевном спокойствии своих подопечных и не уставали повторять, насколько счастливо живется тем в Назарете, ибо там, за бетонным забором, в большом мире – война, голод, ужасные болезни и разврат. Мир семимильными шагами движется к своему концу, и только им, избранным и правоверным, суждено спастись. Спаситель спустится по звездной лестнице и заберет их с собой, на другую планету, где они станут родоначальниками нового идеального общества.

Зоя очень внимательно слушала проповеди отца Константина. Она никогда не видела внешнего мира, но обладала живым воображением и вполне четко представляла себе все его ужасы. В ее комнате, на стене висела распечатанная на цветном принтере картинка, которую отец Константин скачал с сайта религиозного журнала, ибо только у святого отца, как самого мудрого и способного побороть искушения мужа, был доступ к Интернету. На картинке был изображен Спаситель: красивый мужчина с выразительными голубыми глазами, длинными волосами и бородкой, облаченный в синий, словно вытканный из самой небесной синевы, балахон. Спаситель ступал по звездам, едва касаясь их босыми ногами, в одной руке он держал книгу (Новую Библию, очевидно), а второй как будто бы кого-то благословлял. И Зоя искренне верила, что очень скоро он придет за ними, он заберет их туда, где не будет уже никакого бетонного забора, уберегающего их ото зла, ибо и самого зла там уже не будет. Но будет там целый мир, зеленый и синий, прекрасный как сон, принадлежащий только им, и там будет он, царственный и сияющий, согревающий их своей любовью…

Каждый вечер перед сном Зоя подолгу молилась, упрашивая Спасителя ускорить свой приход, потому что боялась не успеть в полной мере насладиться новой жизнью. А что, – думала она, – если он появится лишь через двадцать или тридцать лет? Ведь тогда она уже состарится…