Люк Сарто отряхнулся от напорошившего на плечи снега и взглянул на меня. Вежливая улыбка медленно сползла с его лица.

— Что с вами случилось?

Я сначала не поняла, о чем он, и пожала плечами, мол, что может со мной случиться, но вспомнила о падении в спальне. По ощущениям, скула начала заплывать. А я так и не приложила лед.

— Неудачно встала с кровати.

— Уверены?

— А вы, собственно, по какому вопросу, комиссары? — так и не дождавшись хоть какого-то внимания, выступил вперед Бен. — Мы с Кэндис собираемся в путешествие. А вы нас задерживаете.

— Да, наверняка вы заметили дилижанс на дорожке. Он долго ждать не будет! — вставила Хельга.

— А вы, если я правильно понимаю, бывшие опекуны сеньориты Норт?

— Бывших опекунов не бывает, — гордо и совершенно не к месту произнес пожилой мужчина, и я вновь увидела в нем того самого делового и серьезного дядюшку, кто заботился обо мне все эти годы, без неприятного пресмыкания и страха. — Так что, комиссар Сарто, смею поторопить вас с вашими вопросами!

— То есть даже присесть не предложите? — уточнил недобро второй, его Люк не спешил нам представлять.

— Увы, в любой другой день мы бы не пренебрегали правилами, но сегодня…

— Но сегодня ваша подопечная избита, — прорычал мужчина.

— Она уже сказала: упала с лестницы…— стоял на своем Бен.

— Кровати, — подсказала я, сама представляя, как выглядит все со стороны.

И почему именно сейчас дядюшке вздумалось пропустить мои слова мимо ушей? Ведь это и впрямь может показаться подозрительным!

И еще шаман клятый с его выкрутасами с утра пораньше! Где он вообще?!

— А где, позвольте поинтересоваться, сеньор Гофри? — задал самый интригующий вопрос Люк, снова оглядываясь на меня.

Я не нашлась, что ответить, только пожала плечами, зато затараторили Мерлины.

— Отбыл по делам!

— После праздников накопилось много работы.

— И когда он вернется — мы не знаем!

— Потому что отправляемся в путешествие.

— И сделаем это прямо сейчас, если вы перестанете нам мешать!

Они почти паниковали, это было бы заметно кому угодно, а уж опытным, не сомневаюсь, комиссарам, каждый день сталкивающимся с ложью и расследующим разного рода преступления — тем более. Поэтому я встала между ними, пока они не выдали себя окончательно, и примирительно попросила:

— Не стоит так сильно беспокоиться, дядюшка, из-за нескольких минут поездка не сорвется, правда? Люк, давайте пойдемте за мной, и все обсудим. С радостью отвечу на ваши вопросы. Хорошо?

— Как вам будет угодно, сеньорита. Фрам, останься здесь.

Второй кивнул, хмуро оглядывая коридор.

— Что ж, пройдемте, провожу вас в гардеробную, — вздохнула Хельга, приняла пальто Люка. — Эй, вы идете? Комиссар Фрам, кажется? А потом выпьем чаю.

Мы же с Сарто проследовали в гостиную. Камин не был разожжен, поэтому я пригласила его присесть на диван возле окна, сама заняла место рядом и, как радивая хозяйка, предложила:

— Может быть, тоже чаю? Вы завтракали?

— Нет, спасибо.

— Хорошо. Тогда слушаю вас.

— Кэндис, признаться, я шел поговорить вовсе не с вами, но, увидев ваше состояние…— Люк покачал головой. — Что все-таки произошло?

— Вы о синяке? Говорю же, упала. Не думаю, что это стоит внимания.

— Знаете, многие женщины так говорят.

— Но это правда.

— Где Гофри, Кэндис?

— Он… уехал по делам.

— Вы лжете, я это чувствую.

— Вы не правы, я вас не обманываю.

— Кэндис, вы чего-то боитесь?

— О нет, что вы…

— Хорошо, спрошу иначе: чего вы боитесь? Только не врите мне. У вас это не очень хорошо получается.

Он не обвинял, просто констатировал факт. Никакой агрессии или обычного недовольства по отношению ко мне. Наоборот, казалось, он, укрепившись в своих подозрениях после того, как увидел мое лицо, пытается помочь, возможно, даже защитить, и это было…странно. То есть стражи правопорядка так и поступают, это их работа, но все равно ощущение, что это не просто выполнение служебного долга, а что-то вроде поддержки, разливалось приятным теплом в исколотом всеми событиями сердце.

Тем не менее, я растянула губы в улыбке и покачала головой:

— Чего я могу бояться?

— Не знаю.

— Вот и я тоже.

— А, может быть, не чего, а кого?

— Вы, верно, о сеньоре Гофри.

— Вы сами назвали его имя.

— Только потому, что он интересует вас больше всех.

Разговор напоминал игру, в которой победителей, увы, не будет, даже если кто-то из нас отступит. Потому что третий ее участник, не присутствуя здесь, одновременно находился поблизости, незримо и опасно, даже если был очень далеко. Я не могла рассказать о нем.

— Я пока ни в чем его не обвиняю.

— Пока?

— Да, но у меня есть профессиональное чутье. И оно подсказывает, что вам стоит быть со мной откровенным.

— Я откровенна с вами.

— Правда? Тогда поведайте, кто смог поднять на вас руку?

— Никто, — заверила я, и это был, пожалуй, единственно правдивый ответ.

— Кэндис, вы можете мне верить.

Он смотрел прямо в глаза, за которыми крылось понимание, словно он знал намного больше, чем произносил вслух, и ждал моей реакции или моего... признания?

Скажи я, что тот самый Гофри, безусловно, вызывающий подозрение, — настоящий шаман, как он поступит? Посчитает, что сумеет с ним совладать? Ведь сейчас наверняка думает, что речь идет об обычном преступнике, возможно, тиране, избивающем женщин, но никак не самом сильном существе в мире.

— Я не…— голос все же изменил мне, пришлось откашляться, — …мне некого бояться в собственном доме.

— А за его пределами?

— Да что вы имеете в виду?

— Не знаю, скажите вы.

Мужчина подался вперед, коснулся моей ладони, покоящейся на коленях, легонько сжал пальцы, словно выражая поддержку и подбадривая. И не ведает, что мое молчание на самом деле защищает его.

Беги отсюда, глупец, ты не представляешь, с кем связываешься!

— Кэндис, вы мне нравитесь, — прервал он молчание, пока я раздумывала, как получше выйти из ситуации.

— Что? — переспросила, вынырнув из собственных мыслей.

— Я хочу вам помочь. И могу это сделать, клянусь!

Почувствовав, что вот-вот сорвусь и просто сбегу, сделала глубокий вдох, дабы твердо опровергнуть все, что он говорил и обо мне и о Моргане. Но, когда мужчина поднял мою руку и поднес к своим губам, чтобы легко дотронуться до запястья, растерялась:

— Люк…

— Да? — он подался вперед, привстав с дивана. — Что, Кэндис? Я слушаю!

— Я тоже, Кэндис! Что интересного ты нам расскажешь?

В дверях, поигрывая хлыстом для верховой езды, стоял шаман.

Дыхание перехватило, словно я по воле злой магии очутилась посреди ледяной пустыни, и если сделаю следующий вдох, впущу в себя сковывающий нутро гибельный холод. Казалось, даже воздух в гостиной стал свежее, или это все из-за не разожженного камина?

Люк, не торопясь, вернул мою руку, уложив ее обратно на колени, медленно поднялся, одернул форменный пиджак и только после повернулся к шаману как ни в чем не бывало.

— Доброе утро, сеньор Гофри.

— Доброе ли?

— У меня есть для вас парочка вопросов.

— Да-да, обязательно зададите свои скучные вопросики, но перед этим... — взор на меня, так и оставшуюся сидеть на диване. — Крошка Кэндис что-то собиралась вам рассказать. Я хочу послушать.

Комиссар сделал шаг вперед, будто закрывая меня от его взгляда, и передо мной оказалась его спина.

— С ней мы можем поговорить позже. Наедине.

— Да бросьте, я же умру от любопытства! — воскликнул Морган.

— А я, наверное, пойду, — пробормотала под нос, не удержавшись от трусливого порыва, и вскочила, дабы, наконец, покинуть неуютную во всех смыслах компанию. — До свидания всем!

— До встречи, сеньорита Норт, — поклонился Люк.

— Сидеть! — рявкнул одновременно с ним шаман.