— Таких как ты я больше не знаю!

— Верно. Я не самый худший из экземпляров.

Не стала уточнять, кто же тогда самый худший, просто кивнула, понимая, что стоит забыть о неприятной теме разговора и со всем согласиться. Однако следующая его реплика ударила гораздо глубже, нежели все оскорбления и угрозы, сказанные до этого:

— Подумала бы лучше, почему твои драгоценные мальчики даже не попытались отбить тебя у такого кровожадного монстра, коим вы все меня считаете. Хорошо, может, даже не безосновательно. Тем подозрительнее кажется их бездействие, правда? Младшая сестренка, любимая и драгоценная, в лапах чудовища, коим принято пугать детишек, а они спасают свои задницы, бросив тебя на мое съедение. Соглашаются на опекунов, работают на меня… Они предатели, Кэндис, хотя, поверь, на одной стороне нам было бы удобнее. В связи с этим вопрос: так уж дорога им ты, как они — тебе? Семейные ценности у каждого свои, голубоглазка. Боюсь, будь я на йоту злее в то морозное утро, и братцы-кролики получали бы тебя все праздничные дни. В десяти разных коробках. С розовыми бантиками на крышках.

Он не пугал, так и поступил, если бы удача отвернулась от меня хоть на секунду. Каким-то чутьем это понимала, более того, не удивилась. Из колеи выбили слова о Бриге с Джимом.

— Скажи, что мне может помешать распотрошить тебя прямо сейчас, да хоть на этом столе, и оставить тушу для устрашения стариков, которые дрыхнут наверху? — все еще сжимая мои плечи, поинтересовался шаман.

— Они знают, что ты пока не убил меня… — естественно, я бормотала о том, что волновало больше всего, и это был не страх смерти. — Возможно, наблюдают издалека или… получают письма от кого-то, кто наблюдает…

Говорила и сама себе не верила. В глазах защипало. Клятые мысли о том, что меня бросили, бродили в голове задолго до того, как были высказаны вслух шаманом, но лишь теперь я осознала: правдивости в них больше, чем хотелось бы.

Заметив, что вот-вот зарыдаю, Морган скривился.

— Начинается! Будешь так часто ныть — рано постареешь.

— Неужели они действительно сбежали навсегда, а меня оставили? — не могла поверить, что сама произношу эти страшные слова. — Тебе на откуп?

— Не просто сбежали, милая, а еще кое-что прихватили с собой, — отчетливая злость проступила в каждом мускуле его лица.

— Твою кровь?

— Да демоны бы с ней, у меня ее еще навалом.

— Тогда что?

Казалось, мужчина уже открыл рот, чтобы ответить, но что-то его остановило. Более того, разжал пальцы на моих плечах, которые своим жаром, по-моему, оставили ожоги на коже даже сквозь плотную ткань домашнего платья, и фыркнул:

— Не твое дело. Иди отдыхай. Утром жду к завтраку.

— Что? — я ослышалась?

— Что ты на меня так смотришь? Жрать хотят все живые существа, не знала?

— Но…

— Ты снова раздражающе косноязычна. Доброй ночи.

С этими словами он резко развернулся и вылетел из гостиной.

Завтрак оказался… странным. Впрочем, чего следовало ожидать от девушки, которая вновь проплакала в подушку почти до утра, мужчины, который разбил ее жизнь, и пары пожилых бывших опекунов, оказавшихся на распутье: с одной стороны, они боялись шамана, с другой — жалели меня. Это было до того заметно, что спустя несколько минут не выдержал даже Морган, поставив чашку на блюдце с такой силой, что то раскололось на две ровные половины.

— Хватит! Мне этот спектакль не нужен. Можете быть свободны.

Хельга с Беном переглянулись.

— Полно, я не буду убивать вас только из-за того, что у кого-то нет аппетита, — ухмыльнулся шаман.

— Да что вы, мы и не думали, — промямлила тетушка.

— Ну да, вы больше переживаете за воспитанницу, считаете, я сожру ее вместо кексов, — добавил мужчина, невзирая на то, что объект его речи находится рядом. — Но, как видите, она сегодня дюже неразговорчива.

— Я не выспалась, — зачем-то буркнула, хотя вряд ли моя реплика хоть что-то значила.

— Знаю-знаю, твои слезы протекли до потолка в гардеробной! Имей в виду, оплачивать еще один ремонт я не буду! — весело произнес он, и я заметила, как потупились Мерлины.

Надо же, все новые и новые обстоятельства открываются. Неужели глобальный ремонт особняка трехлетней давности — дело рук шамана? Вернее, его кошелька.

— Господин, следует отметить, что это была необходимость, дом не нов и долгое время не поддерживался в должном виде, — чопорно заявил Бен, который хоть немного вернул себе былой лоск и достоинство.

— Сеньор, когда вы начинаете с фразы «следует отметить», обычно мне приходится выложить кругленькую сумму, — улыбнулся почти по-человечески Морган, поднимая руки, словно сдаваясь. Вот уж точно, у кого было хорошее настроение с самого утра! — Так что обойдемся.

— Как скажете, — согласился опекун, и повернулся в мою сторону. — Детка, ты правда неважно выглядишь. Может, поднимешься к себе и отдохнешь?

— Да, пожалуй…

— Нет! — естественно, это был шаман. — Мне думается, ей на пользу будет свежий воздух леса, а не затхлый — четырех стен.

— Но… — тетушка, чуть побледнев, пыталась возразить.

— Решено! — Морган хлопнул в ладоши. — Идем гулять! Кэндис, собирайся. Оденься теплее, там мороз.

— Там всегда мороз, — вздохнула я и поднялась.

Желания гулять не было никакого, тем более в такой компании, но кто бы здесь считался с моим мнением. Разбитое сердце от кажущегося все более реальным предательства братьев изнывало от желания спрятаться в самом темном углу и реветь, пока не иссякнут последние силы. Тем не менее, я нацепила шубу, шапку, варежки, и в полной готовности спустилась вниз.

Морган ждал меня в черном пальто, с непокрытой головой и даже без перчаток.

— Ты так окоченеешь, — покачала головой, окинув его пижонский облик.

— Приятно, что ты беспокоишься, но не стоит, — бросил тот, по-джентельменски подставляя мне локоть. — Прошу, сеньорита, нас ждет прекрасная солнечная погода и свежесть!

Его я не приняла, пройдя вперед и сама распахнув входную дверь. За спиной послышалась очередная усмешка.

Мы вышли на тропинку, расчищенную неизвестно кем, и направились вдоль участка. Воздух, и правда свежий и бодрящий, наполнил грудь. Не без наслаждения сделав несколько глубоких вдохов, посмотрела на идущего рядом шамана, не сводящего с меня странный взгляд.

— Что?

— Ты забавная.

— Не первый раз это слышу. И снова от тебя.

— Вероятно, я главный ценитель.

Закатила глаза, чтобы показать отношение к его словам, на что получила тихий смех. И снова вполне человеческий, кстати. Покосилась, чтобы убедиться, что мне не почудилось. Он это понял.

— Что, пытаешься подсмотреть, не капает ли кровавая слюна с клыков?

— Сколько тебе лет? — вместо признания спросила я, чем, судя по выражению лица, вызвала искреннее удивление.

Морган помолчал, задумчиво бредя в паре шагов справа, и я уже не ждала ответ, но все же получила, пусть не совсем открытый?

— А что говорят легенды?

— Что вы очень долго живете, — пожала плечами, припомнив очевидное. — Тысячу лет или две, или миллион.

— Даже так? — присвистнул он. — В таком случае с меня давно должен песок сыпаться.

— Может и сыпется, я не проверяла.

— Желаешь проверить? Я «за»!

— Так насчет возраста — это неправда?

Морган пожал плечами.

— Частично. Скажем так, я давно пережил тех, с кем родился в один год. Некоторые из них умерли дряхлыми стариками.

— А бессмертие?

— Что, и такое говорят? Надо же, про это не слышал. Нет, все живое под небом рано или поздно уходит в небытие. Просто кто-то стареет медленнее.

— Все равно по людским меркам — почти вечность, — гнула свое, потому что цифры он так и не назвал, а мной уже правило любопытство. — Я знаю, что колдуны жили около трехсот лет, ведьмы чуть меньше, кто там еще был…

— Вампиры, — подсказал мужчина.

— Их я не считаю, фактически они были мертвы, следовательно, могли существовать сколько угодно, пока не настигнет серебро, — отмахнулась я.