— Я хочу, чтобы вы надели это для меня и держались поближе, сказал Хелбен. — Они могут мне понадобиться.

— Конечно. Выражение лица Кейи изменилось на послушное, и она надела наручи на свои бицепсы. — Что это такое?

— Когда придет время, — сказал Хелбен.

Он поднял посох и махнул им в сторону Винной Долины.

— В бой!

В отличие от всех человеческих атак, которые он когда-либо возглавлял, эта началась почти в тишине и, казалось, становилась все тише. Не было слышно ни криков, ни стука оружия, ни лязга доспехов, только мягкий топот тысяч грациозных ног, и гораздо более громкий стук ваасанских сапог позади. Они подошли к Луговой Стене, и Хелбен произнес заклинание полета. Он на бегу подпрыгнул в воздух, размахивая своим черным посохом над линией бехолдеров, выплывающих из тумана, их извивающиеся глазные стебли распыляли всевозможные лучи на первую шеренгу атакующих эльфов. Хелбен провел посохом по телу и поймал полдюжины лучей, направленных на него, затем растопырил пальцы свободной руки и послал поток золотых стрел в нападавших. Трое глаз- тиранов рухнули на землю с гроздьями дымящихся дыр, прошивших их сферические тела, но одно из существ успело вовремя направить свой антимагический луч вверх, чтобы блокировать контратаку Хелбена.

Падающий темный меч расколол его по центру, затем Отряд Холодной Руки устремился в Винную Долину, перепрыгивая через тела сдувшихся бехолдеров, раненых везерабов и стонущих шадовар ... Даже нескольких изрубленных и искалеченных фаэриммов. Хелбен почувствовал, что его наручи уплывают влево, и, обернувшись, увидел Кейю Нихмеду, которая вела Дексона и двух других ваасанцев через остатки Винных Ворот.

Проклиная ее импульсивность, он сделал круг, чтобы встретить ее с другой стороны, и обнаружил, что кувыркается назад в воздухе, когда шквал золотых магических стрел ударил его в грудь. Какие бы они ни были жалящие, эти атаки причинили ему не больше вреда, чем молния, от которой Лаэраль упала. Он выпрямился и вернулся более осторожно, раскачиваясь и подпрыгивая, приближаясь быстро и низко, с посохом наготове и серебряным огнем, потрескивающим на кончиках его пальцев. Он нашел Кейю и ваасанцев, сражающихся с парой фаэриммов, эльфийка уворачивалась и кувыркалась, когда черные лучи смерти и языки огня вспыхивали вокруг нее. Дексон едва стоял на иссохшей дымящейся ноге, одна рука Берлена безвольно свисала вдоль тела, а Кул все еще пытался подкрасться к ближайшему существу сзади, чтобы нанести смертельный удар.

Хелбен выпустил луч серебряного огня в ближайшего фаэримма. Этого было достаточно. Когда первое рассыпалось в прах, второе существо попыталось телепортироваться. Попыталось, потому что Кул уже прыгнул на него сзади, вонзив меч ему в пасть. Ваасанец упал лицом на землю, его меч был покрыт вонючей кровью. Хелбен еще раз обошел виноградник, чтобы убедиться, что невидимых угроз больше нет, затем опустился на землю рядом с Кейей, которая осматривала искалеченную ногу Дексона и уверяла его, или, возможно, себя, что Плуфан Верный Выстрел и жрицы Ханнали вполне способны восстановить конечность. Лицо Дексона было искажено болью, но он, казалось, больше беспокоился о возможности нового нападения, чем о своей ужасной ране.

— Я же велел вам держаться поближе, юная леди — сказал Хелбен.

Говоря это, он заметил, что рев битвы почти исчез. Шадоварские всадники везерабов летели к краю долины, роясь вокруг щупальцеобразных шаров бегущих бехолдеров: фаэриммы оставили своих мысленных рабов и телепортировались.

Оглянувшись на Кейю, Хелбен указал на наручи. — А если бы они мне понадобились?

— Если бы они были вам нужны, вы бы не отдали их мне. — Кейя сняла наручи и сунула их ему в руки, затем, обняв Дексона за талию, потянулась, чтобы поцеловать Хелбена в губы. — Но спасибо.

— Н-не за что — запинаясь, проговорил Хелбен. Он почувствовал, что краснеет, и улыбнулся, чтобы скрыть это. — Добро пожаловать, моя дорогая.

Глаза Кейи скользнули за его плечо и внезапно расширились от удивления, как и глаза Дексона, и Хелбен услышал знакомое «кхм» позади себя. Он обернулся и увидел, что Лаэраль стоит там, постукивая кончиком дымящейся палочки по своей испещренной алыми прожилками броне.

Она приподняла бровь, затем перевела взгляд на Кейю.

— Скажите, юная леди, кого нужно убить девушке, чтобы получить здесь поцелуй?

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

21 Миртула, год Дикой Магии(1372 по Л.Д)

Вала неподвижно висела на потолочной паутине, молча наблюдая, как Коринеус кружится вокруг святилища внизу, срезая глазные стебли с голов бехолдеров и разбивая иллитидские сундуки вспышками золотой магии, кувыркаясь под багбирами и ныряя над кобольдами. Все это время он каким-то образом держался между своими врагами и четырьмя книгами заклинаний, лежащими на пыльном дубовом столе в углу, среди груды корон, скипетров, колец, наручей и других магических реликвий, извлеченных из логовищ фаэриммов, которых они убили к этому моменту. Тела чудовищ начали накапливаться, замедляя движение клинка баэлнорна до такой степени, что он начал принимать удары. Вряд ли это имело значение. Стальное оружие лишь отскакивало от его белой плоти, и он поглощал лучи распада и мысленные взрывы, как листья поглощают солнечный свет. Даже антимагические лучи не действовали. Бехолдеры, бросающие их, никогда не жили достаточно долго, чтобы их товарищи, владеющие клинками, могли воспользоваться ими. Наконец, стало слишком много тел, чтобы Коринеус мог продолжать свой танец клинка. Он споткнулся, развернувшись, чтобы убить, и два кобольда отскочили через бойню в угол, каждый схватился за одну из книг заклинаний на столе. Хотя они были не более чем в двенадцати футах под Валой, достаточно близко, чтобы она могла чувствовать их мускусный запах даже сквозь зловоние склепа, наполнявшее комнату, она продолжала висеть под потолком, ее руки и ноги болели от напряжения, удерживая себя в таком непривычном положении.

На этот раз Коринеус велел ей быть пауком, позволить добыче запутаться в паутине, прежде чем нанести удар. Пока Коринеус пытался восстановить равновесие, пара багбиров прыгнула ему на спину и сбила с ног. Он начал сбрасывать их, и другие начали протискиваться в двери один за другим, добавляя свой вес к куче. Куча продолжала подниматься, но уже медленнее, и наконец снова опустилась на пол. Приглушенный голос баэлнорна произнес заклинание, и где-то под переплетением волосатых конечностей вспыхнула яркая искра. Серебряная молния пронеслась по комнате, на мгновение ослепив Валу. Раздался единый общий предсмертный рык, затем в комнате воцарилась тишина. Запах горелой плоти проник в ее ноздри, и ее онемевшую от холода плоть начало покалывать, когда холодная аура баэлнорна внезапно исчезла. Она сморгнула ослепление с глаз и обнаружила святилище, выложенное в три слоя опаленными половинками тел, многие из которых дымились, а некоторые все еще дергались. Коринеус был заключен в мерцающую сферу силы, его иссохшее лицо исказилось в маске агонии, когда он с трудом поднялся на ноги. Он двигался медленно и с большим усилием, глаза его вылезали из орбит, а из ушей и ноздрей текли струйки черной крови. Сфера заметно сжималась, сокрушая баэлнорна в своей неумолимой хватке. Вала осталась на месте, слишком хорошо сознавая, что блестящие красные бриллианты начинают смотреть на нее из углов усыпанного паутиной потолка.

Гигантские пауки исчезли в своих потайных убежищах, как только Коринеус вошел в святилище, но теперь, когда его холодная аура исчезла, они жаждали вернуться и вернуть свои паутины. Мурашки снова побежали по ее коже, хотя на этот раз они не имели ничего общего с холодом. Наконец, появился объект ее засады, самый большой фаэримм, с янтарной чешуей и хвостовым шипом длиной с клинок ее темного меча. Существо на мгновение задержалось в дверях, затем подплыло к сфере, в которой был заключен Коринеус, и остановилось. Баэлнорн повернул голову в его сторону. Его глаза так сильно выпучились, что готовы были выскочить из орбит, а черная жидкость, стекавшая из носа и ушей, веером покрывала всю нижнюю часть лица. Немертвый эльф начал нащупывать жесты заклинания. Его усилия были настолько неуклюжи, что даже Вала знала, что заклинание никогда не сработает. Фаэримм просто плыл перед ним, и в конце концов Коринеус перестал пытаться. Пара просто стояла рядом и ничего не делала. Первые несколько мгновений Вала пребывала в замешательстве, пока взгляд баэлнорна не переместился на захваченные книги заклинаний, и она вспомнила, что фаэримм общался со своими пленниками телепатически.