— Рада снова видеть вас, принц Кларибернуc.

Свинцовые глаза принца загорелись от удовольствия, затем его силуэт оторвался от земли и, все еще расширяясь в свою нормальную форму, поклонился.

— Кларибернус к вашим услугам, — Он указал на другого принца, худощавого, с когтистыми пальцами и глазами цвета ржавого железа. — Мой брат, Ламорак.

Также вернувшись в нормальную форму, Ламорак поклонился и сказал: — ваше прибытие – приятный сюрприз.

Он бросил многозначительный взгляд на растущую орду воинов,

выходящих из телепортационного круга Лаэраль.

— Нам дали понять, что пройдет еще некоторое время, прежде чем вы прибудете со своей армией.

Лаэраль ответила на его поклон своим.

— Да... Я уже начала думать, что вы, шадовары, никогда не перестанете приходить нам на помощь.

Ламорак смущенно нахмурился, но улыбка Кларибернуса была широкой и благодарной.

— Ваш долгий поход был уловкой?

Лаэраль оглянулась через плечо на усталых воинов, выходящих из круга телепортации.

— Не говори им, — тихо сказала она, — но после разгрома в Рокнесте мы решили, что лучше всего будет убрать оставшихся фаэриммов с дороги, прежде чем пытаться ввести еще одну армию. По словам моих разведчиков, последние три свободных фаэримма спешат вниз с Холмов Триэлты со своими хобгоблинами и иллитидами, пока мы говорим.

— К тому времени, как они поймут, что вы больше не в Лесу Змиев, ваши воины будут отдыхать в сухих палатках за шадоварскими постами, — предложил Кларибернус.

— Мои поздравления. Хитрый план, хорошо выполненный.

— Благодарю вас за комплимент, — сказала Лаэраль, — но, боюсь, я должна отклонить ваше предложение о защите.

Глаза Ламорака вспыхнули алым. — Вы, конечно, не верите клевете, извергнутой против нас в Глубоководье?

— Только половине, —сказала Лаэраль, зажигая свет. — Темпус знает, нам нужен отдых, но мифал Эверески терпит неудачу.

Два шадовара переглянулись, их глаза были полны недоверия и подозрительности.

— Я слышала от Хелбена — объяснила Лаэраль. — Он в городе.

— Конечно, — сказал Кларибернус, понимающе кивая. — Фаэриммская мертвая стена начала выходить из строя, теневой барьер работает.

Ужасная мысль пришла в голову Лаэраль.

— Вы уверены? Если теневой барьер блокирует их доступ к Плетению, то он блокирует и Хелбена. Я бы его не услышала.

— Мы уверены — сказал Ламорак, обращаясь к Лаэраль, как к ребенку, которому несколько сотен лет. — Внутри оболочки все еще существует магия Плетения, и для переноса слов требуется гораздо меньше энергии, чем для поддержания стены тьмы.

Взгляд Кларибернуса стал отстраненным. Он замолчал и повернулся к теневому барьеру. Не будучи достаточно хорошо знакома с Шадоваром, чтобы понять, что происходит, Лаэраль молчала и смотрела на Ламорака.

— Брат мой? — Спросил Ламорак. — В чем дело?

Кларибернус снова повернулся к Ламораку, затем скользнул взглядом в сторону Лаэраль и слегка покачал головой.

— Если тебя что-то беспокоит, принц, скажи мне. Последнее, что нам сейчас нужно, — это начать не доверять друг другу.

Кларибернус на мгновение задумался, потом сказал:

— Твоя история не может быть правдой. Теневой барьер обратил бы на него заклинание связи Хелбена.

Лаэраль кивнула, вспоминая, как все заклинания, которые они испробовали после установления контакта, потерпели неудачу.

— На самом деле так оно и было, — сказала она — и не только заклинания связи. Мы пробовали переносить предметы, открывать пространственные двери и еще около дюжины других вещей. Ничего не помогало.

— Тогда как же вы могли его слышать? — спросил Ламорак.

— Это было не заклинание. Это подарок Избранным Мистры.

Она подождала, пока на лицах принцев не появилось выражение согласия, а затем сказала:

— Теперь я должна попросить вас впустить мою армию в Шараэдим. Мы не позволим этому мифалу пасть.

Кларибернус посмотрел на брата, который поднял руку и отвернулся, чтобы подумать.

— Принц Ламорак, ваш брат Агларел заверил лорда Пьергейрона, что нам будет предоставлен доступ, — сказала Лаэраль. — Если вы откажетесь выполнить это обещание…

— Не бойтесь, мы сдержим слово. — Ламорак оглянулся на растущую армию помощи, затем перевел взгляд на Лаэраль и одарил ее ледяной, полной клыков улыбкой. — С вашего позволения, мы сделаем еще больше. Мы поможем вам уничтожить фаэриммов.

— Конечно, я приветствую помощь шадовар, — Лаэраль ответила на его улыбку такой же холодной. — Можно даже сказать, что я на это рассчитывала.

Что касается потайных ходов, то тот, что вел в подвал Иритлиума, был шедевром. Скрытый под единственной фальшивой колонной среди тысяч настоящих, поддерживающих верхний этаж, вход был почти незаметен, с дверными швами, скрытыми камнем основания колонны, и петлями, спрятанными в капители в двадцати футах над головой. Если бы Вала не заметила двухфутовую сороконожку, выползающую из-под основания, когда она приблизилась, вряд ли она вообще заметила бы что-нибудь необычное в колонне. Она выглядела точно так же, как и все остальные опорные колонны, мимо которых она проходила, в комплекте с плесенью и мхом, заполнявшими трещины. Эльфийские строители даже приняли меры предосторожности, спрятав щеколду в трещине на противоположной стороне соседней колонны.

— Разведчик, почему ты остановилась? — Спросили в десяти шагах позади, где Парт Гал – Вала отказывалась называть шадовара лордом даже мысленно, – стоял, выглядывая из-за колонны. — Ты что-нибудь нашла?

— Потайная дверь, — сказала Вала, указывая ему вперед.

Парт поднял руку, останавливая остальных патрульных, и остался на месте.

— Открой.

— Это место было построено эльфами — сказала она. — Там будет ловушка, а у меня нет слова прохода.

Парт пожал плечами и не вышел из-за своей колонны.

— Для этого и существуют разведчики. — Он помолчал, потом сказал:

— Если только ты не хочешь связаться с принцем Эсканором и сказать ему, где твои друзья?

Вала бросила на него яростный взгляд.

— У одного из вас должно быть заклинание для обезвреживания ловушек.

— Конечно, мы разведывательный патруль — сказал Парт. — А это значит, что мы должны найти фаэриммов, а не нападать на них. Если ты просто свяжешься с принцем, я уверен, что мы все проживем дольше. А до тех пор, боюсь, мне придется настаивать, чтобы ты выполняла свои обязанности.

Где-то за спиной Парта в темноте раздался глухой стук, затем раздался сдавленный тревожный крик. Раздался резкий треск темного клинка, рассекающего толстый панцирь, за которым последовало какое-то жужжащее рычание и влажный хруст. Вала заметила горстку шадовар, пробирающихся сквозь колонны к месту схватки, но звуки стихли почти так же быстро, как и начались, и воины прибыли слишком поздно, чтобы помочь товарищу.

— Балпор — объявил кто-то. — Пропал, если не считать головы и одной руки.

Это была пятая жертва патруля, и они даже не видели фаэримма. Валу вдруг пробрал озноб. Хотя ощущение, скорее всего, было ее собственной реакцией на очередную жертву, она предусмотрительно огляделась вокруг, чтобы убедиться, что к ней никто не подкрадывается. Ей показалось, что она заметила серую фигуру, скользнувшую за колонну, где была спрятана задвижка, но когда она обошла ее с другой стороны, то обнаружила только пустую темноту.

— Что там? — позвал Парт.

— Мое воображение — ответила Вала. — Все еще хочешь, чтобы я открыла эту дверь?

— Если только ты не передумала говорить принцу то, что он хочет знать, — ответил он.

— Извините. — Вала присела на корточки и просунула кончик кинжала в щель, где была спрятана задвижка. — Послушай, если мне станет плохо, скажи Шелдону, что я умерла за свое слово.

— Шелдону?

— Моему сыну, — сказала Вала.

— Ах ... в этом не было бы необходимости, если бы только ты…