Пробираясь через главную площадь в свете послеполуденного солнца, Виглаф отметил, как мало всё изменилось за тот год, что его не было. Жители Калимпорта в большинстве своём представляли из себя простых, славных людей, веривших в честную работу – кузнецы, сапожники, фермеры, другие ремесленники, поставлявшие основной набор услуг и товаров, многими принимаемый как должное. Главой этих самых многих являлся паша, правитель земель Калимшана, избалованный жирдяй, уже неспособный подняться, редкий тип – идеальный поглотитель. Паша никогда не выбирался за пределы своего уединённого дворца, предпочитая изъявлять свою волю через сотни утомляющих бюрократов и слуг. Города-государства в его королевстве постоянно грызлись друг с другом, но с глаз долой – из сердца вон, как говорится, поэтому главный человек страны проводил время в резиденции, чередуя промежутки легендарного обжорства с периодами не менее легендарных кутежей.

И, как подобает большинству морских поселений, из всего населения, в любой день, лишь относительно небольшая часть на самом деле работала. Подавляющую массу жителей Калимпорта – и кровь городской торговли – составляли моряки, как из экипажей кораблей, принадлежащих купцам, так и из военных. Большая часть являлась наёмниками со стороны, плавающими под флагом Калимшана за деньги; многие сошли на берег в первый раз за несколько месяцев – и самые недовольные из них жаловались, что судьба привязала их к этому, по их мнению, жалкому захолустью, в то время как они могли бы наслаждаться многочисленными соблазнами суетливого Глубоководья, дальше к северу вдоль Побережья Мечей.

Но нельзя сказать, что граждане Калимпорта были невежественными, наивными или не имели гордости. Калимшан существовал задолго до Глубоководья, поэтому местные терпели нытьё матросов, закатывая глаза или тайно подмигивая друг другу. Как пелось в детском стишке, «Калимшан был Калимшаном, Глуби делал первый «топ»; так и будет Калимшаном, когда Глуби ляжет в гроб». Хотя и очень общительные между собой, уроженцы Калимпорта предпочитали слушать, а не говорить, когда имели дела с незнакомцами. Мореходы, наряду с постоянным потоком торговцев, разбивающих свои палатки на популярной народной площади за пределами города, приносили частые новости из Глубоководья, Долины Теней, и остальных Восточных Королевств. И хотя калимпортцы не могли похвастаться насыщенным космополитизмом «так называемого Города Роскоши», а их ряды были почти сплошь представлены людьми, присутствие эльфов, гномов, халфлингов, даже случайных полуорков, было настолько привычным, что оставалось незамеченным.

По правде говоря, Калимпорт сам по себе был намного экзотичнее, чем его гости. Архитектура и стиль представляли собой гремучую смесь традиционного зодчества Сердцеземья и утончённости южных земель джиннов и ифритов. Здешние маковки и заострённые купола были ничем не примечательнее вальм и кирпичных труб.

Приближаясь к своему прежнему району, Виглаф ощущал запахи свежей кожи и жарящегося мяса, приправленного карри; слышал, как звенит о рабочую наковальню сталь, и как пила прокладывает свой путь через очередное бревно. Вечер надвигался, и громогласные слова морских шанти уже вовсю доносились из таверны «Паруса по ветру», а в стойлах фыркали и тонко ржали лошади.

Всё это – а не дворец паши – и было миром Виглафа. Пока он жил здесь, обыденность этого окружения кусала и мучила его, словно клещи, которых ему не удавалось поймать. Но теперь он почти плакал. Как же приятно оказаться дома.

Местные лавочки уже начали закрываться, испустив напоследок порыв жарких переговоров, при которых самые хитрые покупатели стремились воспользоваться желанием усталых торговцев закончить дела на сегодня. Улицы постепенно пустели, оставляя лишь нескольких людей с их ценной добычей – седлом, лампой, топором, стулом, букетом цветов, большим кувшином воды. Невысокая женщина средних лет, как раз та, что с кувшином, разок взглянула на Виглафа и немедленно уронила свою ношу на землю, а её лицо застыло в потрясённом выражении.

- ВИГЛАФ!

Она побежала через всю улицу, со всей скоростью направившись к молодому магу. Саша мгновенно вытащила палаш и приняла атакующую стойку, сквозь сжатые зубы резко вдыхая и выдыхая воздух.

- Всё в порядке, Саша! – осадил Виглаф. – Это моя мать!

Не сбавляя шаг, женщина бросилась в объятья сына, едва не сшибив того с ног. Она покрывала его поцелуями, в то время как пристыженная Саша отступила назад, убрав меч и оглядываясь вокруг, проверяя, заметил ли её оплошность кто-нибудь ещё.

- Виглаф… Виглаф… Виглаф… Виглаф… Виглаф…, - повторяла женщина между поцелуями.

- Привет, мам, - смущённо отозвался юноша, выкарабкавшись, наконец, из её объятий, и заметив, что Саша сдерживает хихиканье.

- Это правда ты! Боженьки мои! Почему ты не сказал, что возвращаешься домой, дорогуша?

- Потому что я решился на это совсем недавно. Мы бы прибыли сюда ещё до того, как ты получила об этом сообщение.

- Ой, да, конечно пришли бы. Ой, боженьки мои! – на секунду на лицо матери набежала туча.  – Ты ведь просто пришёл в гости, сынок? Не потому, что… не справился с обучением?

- Нет, не поэтому, мэм, - вмешалась Саша. – Он один из лучших учеников, из всех, что Мастер Фензиг когда-либо наставлял.

Оба Вечноязыких повернулись к блондинке: Виглаф в изумлении, а его мать – светясь от гордости.

- Ой, а это, должно быть, твоя подруга, о которой мы столько слышали.

- Саша, позволь представить тебе Ариэль Вечноязыкую, мою мать, - продекламировал Виглаф, всё ещё основательно сбитый с толку. Лучших учеников? Подруга? Слышали?

- Рада знакомству, - с улыбкой промурлыкала воительница и грациозно поклонилась.

- Виглаф, твой отец будет так рад повидаться с тобой. Сейчас я к нему побегу…

- Мама, я бы предпочёл сделать сюрприз, хорошо? Пожалуйста.

- Ну… хорошо. Я просто… пойду домой и… что-нибудь приготовлю. Подготовлю гостиную, и… - Ариэль ущипнула сына за щёку, – твою старую комнату.

Лицо Виглафа залилось румянцем, к вящему и нескончаемому удовольствию белокурой спутницы.

- Спасибо, мам. Мы скоро нагоним.

- Я так рада наконец встретиться с тобой, - сказала Ариэль Саше, потом отошла на шаг, снова посмотрела на Виглафа, разразилась слезами радости, и убежала, всхлипывая и причитая «Боженьки мои!»

- Мамы, - подытожила воительница. – Что собираешься делать?

Маг, нахмурившись, повернулся к ней.

- Саша, что всё это значит?

Но прежде чем девушка ответила…

- ВИГГИ!!!

- О нет, - пробормотал Виглаф.

Крепкий, чернобородый мужчина вывалился из дверей «Парусов» и радостно затопал к парочке, сжимая в здоровенной ручище кружку. Ростом он был не меньше Саши – нет, когда он подошёл, стало ясно, что даже выше; рука девушки инстинктивно сжалась на рукояти оружия. Более того – он был просто огромен и обладал тем видом ширококостного сложения, который достаётся по наследству, но затем поддерживается тяжёлым ручным трудом. Виглаф никогда не видел великанов, но этот человек был больше всего из всех встреченных юношей существ на них похож – причём конкретно этот великан сейчас веселился.

- То-то я думаю, знакомое имя услышал, - прогрохотал громила резонирующим басом. Пятна пота на его одежде остались ещё с дневных трудов, а борода хранила остатки позднего обеда и возлияний. Он почти добрался до Виглафа, но остановился, вперив взгляд в Сашу, подобно охотнику, наблюдающему за намеченным оленем.

- Так, так, так, что тут у нас? – плотоядно оскалился великан.

- Саша, - Виглаф махнул рукой, - познакомься с Ангродом Мечешлёпом. Мы были соседями. Его отец – кузнец… и, полагаю, ты пошёл по его стопам?

- Ага, малыш Вигги, и мечи – не единственное, по чему мы любим пошлёпать, - ухмыльнулся чернобородый, оглядывая Сашу с головы до ног.

Девушка не шевелилась и спокойно смотрела на громадину.

- Ещё шаг, друг-перерослик, и я засуну твою шлёпалку прямо тебе…

- Саша! – рявкнул Виглаф.