“Фестиваль Основания вот-вот наступит”, говорил призрачный облик Матроны Баэнре. “Как тебе известно, в традиции этого дня входит совместный обед благородных из разных домов. Если Дом До’Урден соблаговолит пригласить Дом Баэнре в честь священной даты, я буду очень признательна”.

Сердце Мэлис подпрыгнуло. Баэнре желает отобедать с Домом До’Урден в день Фестиваля? Какая удача! Мэлис надеялась добиться визита самой Лолт, но проиграла, однако, без сомнений, это была вторая по рангу честь. И это наверняка значит, что Матрона Баэнре благоволит к дальнейшему возвышению Дома До’Урден. И как только станет известно, что Дом Баэнре решил обедать с Домом До’Урден, престиж клана Мэлис сильно возрастет.

“Согласится ли Матрона Мэлис на это предложение?” закончило свою речь плавающее над диском изображение.

Хоть и в вежливой обертке, это конечно же была не просьба, а требование. Отказ был бы самоубийством, — ну так она и не собиралась отказываться.

Мэлис выпрямилась и произнесла формальным тоном. “Передай, пожалуйста, Матроне Баэнре, что для меня великая честь принять ее любезное предложение”.

Изображение старухи кивнуло и исчезло. Диск взмыл с ладони Мэлис и заторопился прочь, неся ее ответ в Дом Баэнре.

Усилием воли Мэлис выкинула из головы мысли о Закнафейне. Лучше бы ей забыть его. К тому же, теперь у нее были другие заботы. Улыбка коснулась темно-красных губ. Поражение превратилось в победу. Завтрашний день все же принесет ей славу.

Он лежал на алтаре из темного камня, его руки и ноги были накрепко привязаны к углам алтаря ремнями из кожи ротов. Крики агонии наполняли пещеру, но и они не могли заглушить жуткие звуки молитв-заклинаний. Закнафейн изворачивался, натягивая свои путы, пытаясь увидеть, что происходит. Он не единственный был приговорен к превращению в драйдера этим днем.

Разглядеть что-либо было трудно. Едкий дым поднимался в воздух от ритуальных огней, зажженных жрицами. Его ноздри отчетливо и резко ощущали запах страха. Это было страшное место. Лихорадочное бормотание жриц перешло на высокие тона, и раздался еще один вопль дроу. На мгновение клубы дыма чуть рассеялись, и Зак смог увидеть происходящее.

Справа от него восемь жриц Лолт собрались вокруг алтаря, на котором было распято корчащееся тело. В голове каменной плиты, возвышаясь над ярким зеленым пламенем, вырывавшемся из медной жаровни, находилась кошмарная фигура. Масса пузырящейся плоти, щупальца и выпуклые глаза — йоклол, Прислужница Лолт, вызванная из глубин Бездны творить свое зло здесь. Волна страха и отвращения окатила Зака при взгляде на нее. Он сжал челюсти, сопротивляясь позыву рвоты.

Жрицы в экстазе подняли руки, пронзительная речь их молитвы достигла пика. Йоклол вытянула щупальца, обвернув их вокруг головы жертвы. Беспомощная женщина успела в последний раз закричать, выгнувшись дугой. Затем, с ужасающей быстротой, началось изменение. Извивающиеся лапы вырвались из ее поясницы, живот стал менять форму. Крик превратился в дикие пощелкивания, наполненные одновременно страданием и безумным весельем. Жрицы расступились, и на мгновение Зак очень четко увидел новое существо, стоявшее на алтаре, где прежде лежала женщина. Оно было похоже на дроу до пояса — но теперь уже не женщина и не мужчина — а дальше начиналось брюхо и лапы огромного, уродливого паука. Затем дым вновь сгустился, и страшная фигура исчезла.

Еще дважды Зак слышал вопли и заклинания, те, кто посмел отступить от Пути Лолт несли наказание за свои преступления. Затем в помещении стало тихо. Его очередь. Новые попытки разорвать узы оказались столь же тщетными, что и предыдущие, и, напрягшись, он ждал своего проклятия.

Но тут произошло странное событие. Маленькая фигурка подтянулась через край алтаря, и неуклюжей походкой прошлась по плите. Зак смотрел на нее, страх отступил перед удивлением. Что бы это ни было, выглядело оно как грубая глиняная статуэтка эльфа, не больше его ладони. Только — живая.

Нет, не живая, сообразил Зак. Оживленная магией.

Неловкими шагами глиняный голем добрался до правой ладони Зака. Он поднял руку, и зеленое пламя отразилось от металла. Маленький кинжал был прикреплен к руке статуэтки. Глаза Зака расширились, когда голем ударил. Острый нож почти разрубил кожанный ремень, удерживавший запястье, оставив только тоненькую полоску.

“Мы отдохнем, когда закончим работу, сестры” раздался голос сквозь дым. “Давайте сначала разберемся с последним святотатцем”.

Неуклюже, но с удивительной скоростью, голем скрылся в кармане Зака. В этот момент из клубов дыма появились фигуры в черных одеяниях. На лицах дроу были жестокие улыбки. Изумрудное сияние разогнало сумрак, когда у изголовья Зака зажгли огонь. Пламя взревело, что-то проявилось сквозь него. Зак изогнулся чтобы посмотреть назад, и заметил бесформенную фигуру с щупальцами. Ужас коснулся его. Жрицы начали молитву, и склизкое щупальце прошлось по его лбу. Лицо Зака исказила гримаса, он ощутил первый укол боли глубоко в теле. У него оставался единственный шанс.

Одним движением он рванул правую руку вверх, разрывая ослабленную кожу, и выхватил с пояса одной из жриц церемониальный кинжал в форме паука. Ударил по дуге, перерезав горло двум жрицам, широко раскрывшим глаза от удивления, и тут же перерезал остававшиеся путы. Еще прежде, чем тела осели на землю, Зак вскочил на ноги на алтаре, выставив перед собой кинжал.

Он оказался лицом к лицу с йоклол.

Тварь из Бездны плыла в магическом пламени жаровни, в дюймах от его лица. Взвыв в демонической ярости, она потянулась к нему щупальцами, готовясь разорвать его на части. Зак не мешкал. Ударом ноги он опрокинул жаровню, перевернув ее. Полетели искры. Йоклол вновь закричала и исчезла, оставив после себя только дым, изгнанная назад в свою преисподнюю, когда погас вызвавший ее огонь.

Зак повернулся. Остававшиеся жрицы пришли в себя. Они схватились за собственные кинжалы и бичи, окружая его. Одна подняла руки, произнося слова заклинания. Зак ударил, сломав ей челюсть прежде, чем та успела сплести чары, и она упала на пол со стоном. Другая жрица подняла деревянный жезл, сиявший магическим светом, готовясь нанести удар. Метнулся кинжал, и жезл упал на землю, перерубленная рука жрицы все еще держала его. Она зажала кровавый обрубок и отшатнулась в сторону.

Неожиданно для самого себя, Зак просиял. Они собирались применить к нему их правосудие. Ну что же, это будет его правосудием. Он вновь ощутил ясность, которую чувствовал уничтожая орудия зла. Эти жрицы Арах-Тинилит осуществляли жестокую волю Лолт. Они давали Паучьей Королеве ее могущество. Возможно он убийца. Возможно, он не лучше чем они, чем любой другой дроу. Но уж если он должен убивать, пусть это будут такие твари, как они.

Его улыбка стала еще шире, он забрал у одного из трупов второй кинжал. Рукояти гудели в его руках, зачарованные клинки, невозможной остроты.

Ужас расцвел в глазах четырех остававшихся жриц. Он казался им демоном, неведомым существом, страшнее обитателей Бездны. Они повернулись и побежали, и умерли еще двое, когда в спины им, пробивая сердце, вонзилось по кинжалу. Зак бросился было за двумя другими, но его остановили четверо солдат-мужчин.

Готовясь защищаться, Зак использовал изобретенный им самим давным-давно маневр. Он расположил один кинжал повыше, другой ниже, чуть-чуть отставив их в стороны. Как только солдат сделал выпад, Зак свел кинжалы поймав между ними руку. Кость хрустнула как стекло и солдат с криком упал. Зак засмеялся, столь же быстро расправляясь с остальными. Через несколько секунд у его ног валялись четыре трупа. Он перепрыгнул через них, уже не задумываясь ни о чем, желая только догнать жриц.

Три мрачные фигуры преградили ему путь. Дым закружился и рассеялся. Зак остановился, разглядывая отвратительных существ, полу-дроу, полу-пауков. Убийство и безумие отражались в их красных глазах. Драйдеры.

Только что созданные монстры надвигались, их руки дроу сжимали оружие, паучьи ноги угрожающе тянулись к нему. Заку пришлось перейти к обороне. Он нанес удар, и обрубленная нога забилась в судорогах. Еще один удар — и упала еще одна нога. Но драйдеры продолжали атаковать. В охватившей их безумной жажде крови они не замечали боли. Они заставляли его отступать, пока спина его не уперлась в камень. Дыхание его становилось тяжелым, руки болели. Долго удерживать драйдеров ему не удастся. Предвкушая победу чудовища ухмылялись, зеленая слюна катилась по подбородкам.