Бывший мэтр/официант/повар Кирки Предателя потратил пол секунды, чтобы выловить первую попавшуюся монету из кошелька, вручил ее орку и кинулся прочь, успев краем уха услышать замечание бармена насчет того, что три гинеи подряд совсем не плохой доход для вечера в середине недели и без оплаченных увеселений.

Оглядевшись в обоих направлениях вдоль мрачных аллей Скуллпорта — и не заметив нигде своей цели — Вудхос быстро выбрал вероятный курс и отправился искать путешественника. Он проклинал собственную торопливость и неудачливость, стоившие ему цены обедов за полную неделю, и наплевал на тот факт, что отведенное ему на перерыв время давно закончилось.

Потратив еще немного драгоценного времени, Вудхос стал размышлять вслух. “Куда же он делся?” Вопрос был рожден скорее раздражением, чем практичностью, поскольку Вудхос уже давно перестал обращать внимание на других прохожих в сумраке Скуллпорта.

“Куда делся кто, Свин?” переспросил голос из за спины.

Теперь уже бывший мэтр/повар/официант Кирки Предателя быстро обернулся, и на глаза ему попались щупальца одного из его теперь уже бывших клиентов.

“А, это ты, Маликс”, ответил он.

“Верно”, ответил маг-иллитид, которому полюбился рецепт Вудхоса глубинной рыбы-по дуэргарски. “Повторяю вопрос. Куда делся кто?”

“Волотамп Геддарм”.

“Ты говоришь о этом громкоголосом источнике историй из ГД? Он ушел вон туда”, ответил Маликс, указывая одним из щупалец вдоль темной аллеи. “Просто следуй по дорожке из светящейся пыли, он похоже наступил на что-то по дороге. И будь осторожен! За ним следовали два весьма подозрительных дроу”.

“Спасибо, Маликс”, бросил Вудхос, изчезая в тенях в указанном направлении.

“Не благодари меня”, заметил Маликс вслед. “Просто скорей разбирайся со своими делами и возвращайся к работе. Я жду не дождусь хорошего дессерта, и чем скорее ты закончишь, тем быстрее будет удовлетворен мой аппетит”.

Вудхос рысью несся по узкой аллее, хотя и не видел никакой светящейся пыли о которой упоминал Маликс. Его настойчивость вскоре была вознаграждена. Аллея сделала крутой поворот направо, сузившись так что по ней можно было идти только по одному, затем еще раз повернула направо, раскрывшись в тупик, погруженный в абсолютную темноту.

Он едва успел услышать, как кто-то выкрикнул “Нет”, прежде чем ощутил сильный удар по затылку, и немедленно окунулся в непроглядный океан беспамятства.

Вудхос не знал, сколько он провалялся без сознания, и едва ощутил как пришел в себя. Его пинком поставили на ноги и частью провели, частью протащили по узкому темному тоннелю. Иногда он освещался фиолетовыми сферами, дрожавшими в ритм шагам его похитителей.

Вскоре он почувствовал как тоннель вокруг расширяется, и заметил отсутствие постоянного в Скуллпорте морского ветерка. Похоже, они неуклонно двигались вниз. Его руки были связаны, и веревка была привязана к петле, тесно обхватившей шею. Петля, в свою очередь, была привязана к поводку, на котором его, спотыкающегося, вели.

Затем Вудхос узнал, что он не единственный присоединился к подземному путешествию против воли.

“Эй, парни”, послышался голос, в котором Вудхос распознал Воло, “не могли бы мы остановиться? Мы уже несколько часов шагаем. Нельзя ли отдохнуть?”

“Хорошо”, раздалось из губ расположенных прямо под двумя светящимися точками. “Скуллпорт уже далеко, и с вашей стороны будет очень глупо подумать, что вы найдете путь назад. Сядьте и немного отдохните”.

“Можно мне покопаться в моей сумке?” попросил знаменитый журналист. “У меня есть камень, который дал бы немного света, и облегчил бы путь тем из нас, кто не одарен столь острым ночным зрением”.

“Ладно”, ответил голос, “но без глупостей. Хоть я и собираюсь доставить вас в Мензоберранзан живыми, это не помешает прибегнуть к некоторым несмертельным, но очень неприятным для вас методам”.

“Глупости? Ни в коем случае”, сказал Воло.

Вудхос услышал шорох, как от пальцев копошащихся в мешке, затем вспыхнул свет, заставивший его быстро прикрыть глаза. Он медленно приоткрыл их, щурясь навстречу сиянию. Быстро отвернулся от его источника, и несколько секунд оглядывался вокруг, разглядывая черты пейзажа медленно проявлявшиеся в его глазах, приспособившихся к освещению.

Они находились в пещере, со стенами казалось выполненными из гладкого черного стекла. Не отбрасывай они четыре тени на стены, возникла бы иллюзия бесконечной темноты, пустоты беззвездного пространства.

“Ты мне кажешся знакомым”, сказал Воло собрату по несчастью. “Мы случайно не виделись?”

Вудхос вновь вернулся взглядом к источнику света, сообразив, что вопрос обращен к нему. На свету было видно, что шея и руки Воло тоже связаны. “Вы скорее всего меня не помните, но… ” начал было отвечать бывший мэтр/повар/официант.

Воло щелкнув пальцами прервал его.

“Ты работал в Зале Корабелов, в Уотердипе”, сказал он. “Я никогда не забываю лиц. Что во имя Ао ты делал в Скуллпорте?”

Вудхос не мог найти слов. Он хотел бы обвинить во всех своих бедах писателя: потеря социального статуса, изнание в эту кулинарную яму Скуллпорта, пятно на репутации… Но все эти обвинения в сложившейся ситуации были уже смехотворны.

“Я работал там”, ответил Вудхос, “в Кирке Предателя…”

Воло вновь щелкнул пальцами вмешиваясь. “Ты должно быть Свин. Я слышал чудесные вещи о твоем поварском искусстве. Хотелось бы мне испробовать его. А каким ветром ты оказался на такой работе?

“Спасибо за комплимент”, ответил гастроном, смирившись с тем, что ему придется похоже водить знакомство с этим типом до последнего часа — чья вероятная близость начинала серьезно его тревожить. “Мое полное имя Персиваль Галлард Вудхос. Я потерял работу в Зале Корабелов в силу обстоятельств мне неподконтрольных, и нуждался в работе”.

“Кончайте болтовню!” распорядился один из дроу, пнув Вудхоса в бок и отвесив Воло подзатыльник. “Отдыхайте пока можете, и лучше бы потише. До Мензоберранзана путь долог”.

“Прошу прощения”, извинился журналист. “Я лишь подумал, что раз уж нам придется совершить столь долгое путешествие, то стоит чуть лучше узнать друг друга. Я так полагаю, вы и ваш спутник принадлежите к числу знаменитых воителей Лолт”.

“Мы станем ими, когда приведем вас”, горделиво объявил пленитель. “Скоро все в Мензоберранзане узнают имена Коуруна и Хаукуна, в одиночку защитивших тайны Паучьей Королевы. Ни один обитатель поверхности не осмеливался еще нарушить святости ее владений, тем более документировать это в путеводителе”.

“Да уж, поймали вы меня”, признался Воло. “Я еще даже не успел передать манускрипт издателю”.

“И уже никогда не передашь”, заверил его тот из дроу, кого звали Коурун. “Ты — наш билет из изгнания”.

“А я что?” осведомился Вудхос, мгновенно получивший очередной пинок под ребра.

“Еще один раб в загон”, ответил другой дроу, Хаукун, “и поверь мне, это не слишком приятное место”.

“Поэтому мы и ушли”, заметил Коурун. “Если бы остались, это была еще самая лучшая возможная участь”.

“Рабство это все-таки лучше, чем трансформация в драйдера”, признал Хаукун. “Но все наши прегрешения будут забыты, когда матроны-матери узнают о нашем подвиге”.

“Я уж не говорю о том, что мы спасем честь Паучьей Королевы”

“А в чем же вас обвиняли?” спросил Воло тоном столь искренним и заботливым, что оба дроу продолжали раскрываться.

“Они считали нас тупыми”, признался Хаукун.

“Не подходящими чтобы стать воинами”, добавил Коурун.

“Мы вернулись из рейда на поверхность без пленников…”

“Хуже того, на наших сапогах оказались следы порванной паутины.

Воло понимающе кивнул. Среди дроу оказаться плохим воином было почти непростительно, но даже подозрение в причинении вреда одному из избранных детей Лолт было преступлением куда худшим. И все же, даже столь серьезные прегрешения могут быть очищены актом великой преданности или героизма.