Щурясь в свете свечи, Вокс осмотрел шею человека, но не нашёл свистка — а это означало, что собачник свистел сквозь зубы. Холмовик носил только короткую булаву, утяжелённую свинцом, и длинный нож. У него на поясе висел кошель из беличьей кожи, и Вокс срезал его длинным ножом. Не обнаружив ничего интересного, ветеран раздавил мужчине трахею.

- Не стоит его грабить, Вокс, - голос Тамлина дрожал. Он нечасто видел смерть, и простая жестокость телохранителя всегда пугала его. - Оставь бедняге монет, чтобы родичи могли его похоронить.

Зыркнув из-под тёмных бровей, Вокс коснулся лба, затем взмахнул рукой. Он указал на свои глаза, потом на мертвеца, и широко развёл пальцы. Юноша, хорошо знакомый с языком жестов, прочёл: Ты с ума сошёл? С этой попыткой убийства что-то не так.

Вокс отошёл и стал изучать мёртвого пса — или чудовище. Существа обладали такой же формой, но были приземистее, почти горбатыми, с короткими толстыми лапами. Вокс ущипнул косматую шерсть, погладил свою грудь и указал на мертвеца. Юноша понял, что жилет холмовика сделан из собачьей кожи. Квадратный череп нёс крохотные уши и зубы, похожие на острые осколки стекла. Источниками зловония были старый пот, засохшие на шерсти экскременты и зловонная кровь на мордах.

Вторая туша оказалась с сюрпризом. Наклонившись, Вокс развернул кожаную мембрану, которая тянулась от коленного сустава до горба; кусок мышц, призванный орудовать короткими крыльями. Эскевар потянул за крыло; мёртвая нога дёрнулась.

- Как у летучей мыши! Но летучие псы? Никогда о таком не слышал!

Вокс приподнял пса за крыло, чтобы проверить его вес. Тварь оказалась тяжёлой. Он провёл ладонью над землёй, говоря: Скорее, скользящие собаки. Быстрая проверка с гаснущей свечой показала, что у другого пса рудиментарные крылья были не больше голубиных, а у третьего крыльев не было вовсе. Затем свеча мигнула, погасла и оставила их в тёмной ночи.

- Судя по тому, что я слышал в барах, это не дьявольские псы и не призрачные гончие, - сказал Эскевар. - Колёса огня! В последнее время этот город стал ещё страннее обычного. Чего здесь только не бывает!

- Всему виной Соргилы и их некроманты, - задумчиво произнёс Тамлин. - Предупредим стражу хулорна?

- Нет. Они зададут тысячу вопросов, а ответов у нас не будет. И я замерзаю.

Эскевар трясся от холода — и это не считая усталости после битвы, раненого запястья, разорванной одежды и потерянного плаща.

- Давайте где-то погреемся.

- А что с моим мечом?

Толчок сзади был способом Вокса сказать «Оставь его».

Бросив мёртвых собак и одинокого мужчину, они покинули зимний парк и вышли на освещённые улицы, к теплу и безопасности.

- Мастер Там, - пискнула девушка. - Вы ранены!

- Что? А, нет, Долли, - при помощи горничной Тамлин сбросил разорванную одежду. - Ранили Эскевара. Я в порядке.

- Нет, не в порядке. - Несмотря на поздний час и тихие залы, Долли была до сих пор одета в свою униформу и ожидала хозяина. В доме Ускевренов слуги носили синюю сорочку под белой блузой, золотой жилёт и золотой тюрбан, который скрывал короткие тёмные волосы Долли. Отложив одежду Тамлина в сторону, она нежно коснулась его щеки. Хозяин вздрогнул от прикосновения, и палец Долли окрасился красным.

- Этот порез нужно немедленно обработать.

У Долли за спиной закатили глаза Вокс с Эскеваром.

- Порез? - Тамлин ощупал рану, возбуждённый тем, что получил этот почётный знак. - Неужели! Наверное, останется жуткий шрам?

- Долли, если тебе не сложно... - прошипел Эскевар, стягивая с себя перчатку. Отметины от зубастых челюстей в форме полумесяца сочились красным. - Не могла бы ты вызвать Кейла с его волшебным ящиком целебных мазей? Он сможет ампутировать мне руку и вымазать обрубок обжигающей гадостью, пока ты гладишь Двойку по подбородку.

Тамалон Ускеврен Второй, которого все звали Тамлином или Двойкой, рассматривал свой шрам на подбородке в серебряном зеркале. В просторный зал шаркающей походкой вошли семеро сонных слуг — они принесли горячую еду, вино с пряностями, бинты и свежую одежду. Недавно отстроенный заново Штормовой Предел уже казался древним — с его лабиринтом комнат, высокими потолками, съедавшими любое тепло, и каменными стенами,  эхом отражавшими любое покашливание и шёпот. В камине, где можно было зажарить быка, развели огонь, и трое гуляк обступили пламя. Они с благодарностью осушили тёплые кружки Ускевренского Старого, резкого и пряного вина, которое сварил отец Тамлина в котлах своего виноградника.

В свете камина Тамлин напоминал отца — среднего роста, с вьющимися тёмными волосами и тёмно-зелёными глазами. Эскевар был тощим, как жердь, рыжеволосым и усеянным веснушками, казался недокормленным и тревожным, хотя это впечатление было ложным. Вокс был здоровяком, единственная чёрная бровь и свирепая борода которого скрывали смуглое лицо, намекавшее на орочью или огровую кровь. Чёрная коса опускалась по его левому плечу, чтобы скрыть белый шрам, лишивший его речи. Его наняли несколько лет назад для обучения Тамлина искусству боя, но теперь Вокс служил его телохранителем. Подкидыш Эскевар был куплен на улице — изначально в качестве мальчика для битья Тамлина и как товарищ по обучению, но теперь стал его компаньоном, охранником, секретарём и лучшим другом.

Когда троица позаботилась о ранах и привела себя в порядок, Эскевар тихим голосом поинтересовался:

- Старый филин ещё ухает?

Слуги притворились, что не слышат, как Тамалона Ускеврена Первого назвали этой кличкой. Долли, державшая руку на пульсе всего происходящего в особняке, отчеканила:

- Господин и госпожа ушли в свои покои. Господин Тальбот отбыл в холмы ради короткой охоты. Он надеется привести дичь к столу на праздник Луны. Госпожа Тази посещает пьесу у Квикли.

Эскевар нахмурился.

- Двойка, может быть, нам стоит задержаться здесь до наступления дня и обратиться к твоему отцу за советом. Этих безумных собачьих тварей, чем бы они ни были, натравили на нас люди. Если мы встретимся с Заррин...

- Мы должны с ней встретиться.

Тамлин выставил носок, когда мальчишка натянул на него сапог.

- Отец доверил мне эту миссию, и я выполню её, невзирая на любые помехи.

Эскевар и Вокс вздохнули в общем страдании. Юноша сказал:

- Игнорирование помех может привести к ранней смерти, дружище. Почему бы этой встрече не подождать до рассвета? Хотя сейчас зима, и до него ещё долго.

- Отец настаивал на секретности.

Тамлин натянул стёганый красный дублет с вышитым знаком семьи Ускеврен: лошадиной головой и якорем. Затем он нацепил чёрный пояс с ножнами для меча и мечелома. Ученик оружейника, разбуженный посреди ночи, принёс новый меч. Слуги молча ждали, пока господин уйдёт, чтобы вернуться наконец по кроватям. Долли поправила непокорные тёмные волосы Тамлина.

Молодой хозяин продолжал:

- Конечно, в Селгонте всё делается в тайне. Отец говорит, что сейчас, когда Соргилы пропали из виду, самое время захватить их брошенную собственность и контракты. Так мы и поступим — сразу после визита на скотный двор. Кстати, где он находится?

Эскевар потёр лицо и что-то пробормотал себе под нос.

Массивный Вокс поднял палец для короткого урока, затем позаимствовал мечелом Эскевара. С толстым лезвием, рукоятью из тикового дерева и шнурком, чтобы повесить на запястье, мечелом казался инструментом садовника для подрезания кустов. Лезвие было снабжено глубокой выемкой. Вокс, старый боец, терпеть не мог выемок, которые ослабляли клинок, но среди молодёжи Селгонта этот новый эксперимент в фехтовании стал последним писком моды. Эта щель «мечелома» была создана, чтобы заменить неудобный щит. Левой рукой боец мог рубить — сразу для того, чтобы заставить противника отступить, и для того, чтобы поймать его клинок в углубление. Вывернув мечелом, можно было заблокировать или сломать вражеский клинок, оставив противника уязвимым для меча в правой руке. Эскевар и Тамлин тренировали этот манёвр, но Вокс заявил, что «дневная возня с игрушками» ни в коей мере не могла сравниться с уличной дракой в полной темноте и лёгком подпитии.