Виски пульсировали; Уэс пребывал в недоумении – кто же здесь читатель, а кто – действующее лицо. Каждый раз, когда повествование начиналось заново, новая точка зрения заставляла голову юноши кружиться. Несколько минут ушло у Уэса на то, чтобы понять, как следовать сюжету и не запутаться. До сих пор история каждого послушника начиналась с того, как он находит комнату, а потом, немного погодя, описывалось то, как выглядела библиотека, когда эта часть истории была написана. Это был не просто рассказ о пропавших послушниках – это была летопись самой библиотеки. Сосредоточившись на том, когда были возведены многочисленные крылья и пристройки, Уэс понял, что так следить за описанием намного проще.
Найлз стал послушником как раз после времени больших перемен. Библиотека приобрела большую коллекцию книг у короля Кормира. К тому времени Кормир находился в состоянии войны уже почти четыре года, и одержал победу только когда один из магов нашёл ключ к завершению противостояния – именно в библиотеке. Огромное собрание книг, частично состоявшее из трофеев, подарил библиотеке благодарный монарх. Места для неё не оказалось, поэтому решено было как можно быстрее построить два новых крыла. Всё это происходило за те двести лет от Найлза до Эдмунда, последнего пропавшего послушника.
Уэс отложил книгу и сделал несколько глубоких вдохов. Библиотеке было больше лет, чем он предполагал, если написанное – правда. А ведь он даже до середины ещё не добрался. Юноша предположил, что там будет история самого первого послушника, и надеялся, что все зачины получат свои развязки во второй половине. Сейчас он остановился на отметке в пятьсот лет. Библиотеке может быть порядка двух тысяч, а не тысяча, как верили многие.
Брат Фредерик, аббат, прибытие учеников и все остальные запланированные дела оказались позабыты, когда Уэс вернулся к поискам самого начала.
За двести пятьдесят лет до Эдмунда пропал Робар – в те времена, когда расширение библиотеки происходило весьма медленно. Каждый год к коллекции добавлялась лишь пара томов, поэтому возведение новых пристроек было делом не срочным. Именно тогда появились большие комнаты в южном крыле, а также резные статуи на южной стене.
За Робаром последовал Троян, исчезнувший на четыреста лет раньше. В то время был построен главный зал. Сейчас он служил в качестве зоны для жилых помещений. Троян нашёл потайную комнату и наткнулся на очень тонкую тетрадь без обложки. Именно он взял будущую книгу и обил её кожей, прежде чем прочитать, что внутри.
Пробираясь через многочисленные слои запутанной истории к середине книги, Уэс обнаружил, что первым исчезнувшим послушником стал Бэйрн. Он был принят монахами, когда библиотеку только заложили, более, чем тысячу лет назад. Они обсуждали способы защиты здания от огня, вредителей, а также высокомерных и самовлюблённых правителей, не желающих, чтобы научными трудами делились со всеми, кто в них нуждается.
Монахи так и не нашли решения, но однажды ночью Бэйрну приснился сон – как его посещает посланник богов. Он сказал, что библиотека нуждается в страже, и что этот страж может быть создан только из жизненной силы того, кто свято верит в принципы библиотеки, и в то, какое влияние она окажется на будущие поколения. Юношу удивило то, что именно он был избран для этого видения. Столь важное сообщение было бы лучше доставить Пророку Аландо или другим монахам.
А десять дней спустя Аландо предсказал, что некий юноша пожертвует собой ради библиотеки, став навеки её частью, и за ним последуют многие другие. Все эти люди будут защищать библиотеку от сил тьмы и зла.
Заметив сходство со своим сновидением, Бэйрн попросил у пророка аудиенции, ожидая, что он будет наказан за подобную наглость. К его удивлению, встречу назначили прямо на следующий же день.
Пророк и сирота провели вместе много часов, несмотря на то, что у каждого из них были другие обязанности, требующие их безотлагательного внимания. Аландо оставил Бэйрна в своих личных покоях, приказав остальным монахам не входить, пока сам пророк не вернётся. Когда же он, вернувшись, разрешил дальнейшие посещения всем, кого он игнорировал во время встречи с юношей, многие интересовались, куда делся парнишка. Аландо лишь улыбался и не отвечал.
В те дни в собрании было не так много книг, библиотека была совсем небольшой, если сравнивать с сегодняшними размерами, и потому Бэйрн смог выполнять свой долг на протяжении почти шестисот лет, прежде чем понял, что нужен преемник.
А сейчас, из второй половины истории Кэндлкипа, Уэс начал вычитывать, что же произошло с каждым из последующих хранителей и как они были выбраны. Троян стал первым послушником, отправленным в читальню, и тогда в потайной комнате было не так уж и много книг. Но были шкафы, стол и стул. Книжица в тот момент содержала в себе всего несколько страниц, и Троян не обнаружил в ней ничего такого, что насторожило бы его. Он прочитал об исчезновении Бэйрна и втайне понадеялся, что запишет своё имя в историю как тот, кто разгадал эту тайну. Когда же пропавший послушник появился перед ним и предложил стать стражем, Троян узнал, что стол и стул на самом деле принадлежали Бэйрну, и были доставлены сюда аббатом после того, как хранитель явился тому во сне.
Троян также узнал, что таинственная сущность смотрит прямиком в души и головы всех, кто живёт и работает в стенах библиотеки, поэтому всегда может правильно выбрать человека, способного стать следующим хранителем.
Следующий юноша, Робар, узнал, что стражу нельзя причинить вред никакой магией из ныне известных, так же, как и обычным оружием. Для восстановления сил сущности использовалась магическая энергия, но эта энергия не могла быть использована ею во вред. Хранитель мог лишь защищаться, но подвластной ему мощью он мог уберечь свой домен от любых атак. Страж впитывал смертоносную энергию заклятий, а всё простое оружие – от мечей и стрел до снарядов баллисты – отражалось задолго до того, как достигнет стен. И никакая армия не могла осадить библиотеку, потому что страж обладал способностью распространять свою силу на два километра в любом направлении, а ни одна армия не обладает нужным количеством воинов, чтобы провести осаду с такого расстояния.
В свою очередь, Эдмунд узнал от стража, что он может защищать оплот знаний от менее явных угроз, таких как насекомые, гниль и плесень, грызуны и даже естественное старение книг. Юноше стало любопытно, откуда в потайной комнате взялись остальные книги, и ему было открыто, что каждый аббат и один из старших монахов знал о существовании этого помещения, и они могли оставлять здесь книги, которые нашли достойными. Лишь единицы из учёных мужей имели доступ к этому залу, и только избранный хранитель мог зайти сюда один.
Эдмунд решил помогать тем служителям библиотеки, кто никак не мог найти нужную книгу. Будучи хранителем, он начал подталкивать тома на полках, чтобы они частично выпирали и привлекали к себе внимание. И всегда оказывалось так, что эти работы были как раз тем, что люди и искали – ну или располагались не на тех полках и должны были быть переставлены. Эдмунд никогда не подталкивал книги слишком уж далеко, не желая привлекать внимания. Большинство монахов верили, что это один из богов знаний указывает путь к книгам ровно в тот момент, когда они так нужны.
Любопытство Найлза же обратилось к источнику света в комнате. Его удивило, почему никто из остальных не замечал его раньше. Этот вопрос в итоге открыл правду тем, кто должен был последовать – это хранитель зажигает свет, являющийся ещё одним проявлением его великодушия, но только когда избранник в комнате или где-то поблизости. Прежние стражи не уделяли этому много внимания, поскольку их мысли всегда следовали другими путями.
Когда пришла очередь Джеффри, он захотел узнать, чувствовали ли аббаты хотя бы крупицу вины, посылая молодых юношей к, в общем-то, их смерти. Призрак объяснил, что хотя те, кто стали стражами, не являлись живыми в том смысле, что не имели телесной оболочки, мёртвыми они определённо не были тоже. Возможность стать хранителем – это то, что должно быть предложено и принято; силой стать хранителем заставить никого нельзя. Страж – это не какая-то нежить, пародия на жизнь. Нет, это, скорее, некая жизненная сила, но совершенно другой природы, утверждающая, что обитает на более высоком уровне бытия.
