– Не будет никакого риска, – сказал человек в тени. – Что касается времени и места – я выберу сам. Поверь, ты будешь присутствовать при этом.

Аркейл кивнул. – Ну а цена?

– Два миллиона платиной монетного двора Глубоководья или Калимпорта.

У Аркейла перехватило дыхание. – Я не могу заплатить столько! У меня нет таких денег! Возможно, один миллион, но точно не два!

Другой человек пожал плечами. – Тогда работа не будет выполнена. Я не торговец – я не торгуюсь. Помимо того, я не закончил, называя мою цену.

Аркейл начал было протестовать, но остановился. Если такова была цена, которую он должен был заплатить, то он должен был её заплатить. – Продолжай, – сказал он покорно.

Человек в тени кивнул. – Я хочу покровительства гильдии – неосязаемого, но к которому я смогу обратиться в будущем в любое время твоей жизни.

Аркейл обдумывал. – В каком смысле неосязаемое?

– Ты узнаешь, когда я попрошу об этом.

Аркейл раздумывал в течение некоторого времени, а затем вздохнул. – Очень хорошо. Я принимаю твою цену.

– Хорошо, – ответил другой человек. – С тобой свяжутся и сообщат, когда и как я заберу плату.

Аркейл переждал мгновение. – Я предполагаю именно тогда, – он обернулся, чтобы идти, но затем оглянулся. – Знай, Гадюка. Я не боюсь тебя. Если ты подвёдёшь меня, то я тебя выслежу. Бросив тяжелый взгляд, он повернулся и направился к входу в переулок.

Гадюка не подавал звука, пока не ушёл Аркейл. – Это, друг мой, – произнёс он с паузой, – было угрозой. Я не принимаю угрозы так просто. Как долго я позволю тебе жить?

* * * * * 

– Покажи фокус с кинжалом, Этос, – нечленораздельно произнёс Вермос. Он, как и большинство других мальчишек, употреблял много выпивки после завершения большой трапезы.

Вермос всегда был хвастуном и постоянно попадал в неприятности, когда пытался сделать больше, чем мог. Он был самым старшим из мальчишек и почти самым высоким, не дотягивая лишь нескольких дюймов до Селезня. Этос, как обычно, воздержался от питья. Вэлль сделал то же самое.

– Да, давай, Этос! – поддержал Шэнд. – Покажи фокус с кинжалом!

Этос вздохнул. – Хорошо. Но на самом деле это ерунда. Я даже не думаю, что это можно использовать в деле.

Мальчишки наклонились вперёд и уставились пристальными взглядами.

Правой рукой Этос вынул из ножен маленький острый кинжал, а левую опустил на стол, растопырив пальцы. Это действие привлекло внимание хозяина заведения.

– Эй вы, уличные крысы! – заворчал он, грозя кулаком. – Табличка на двери указывает, что вы обязаны оставить всё оружие снаружи, пока находитесь здесь!

– Ни один из нас не умеет читать, сэр! – весело пояснил Вэлль – факт, который был недалёк от правды. Только Этос мог хорошо читать, и только Вэлль хотел научиться читать хотя бы немного, чтобы обучаться. Этос учил его медленно и постепенно. Другие мальчишки были неграмотными, и за исключением нескольких общих слов и фраз, а также грубых кличек их собственных имён, не знали ничего.

– Кроме того, сэр, – сказал Этос, – Это – всего – лишь нож для разделки мяса, а не оружие.

Мужчина нахмурился. – Тогда ладно, но смотрите, не разрубите им мой стол на щепки.

Этос улыбнулся. – Вовсе не собирался этого делать, сэр.

Его правая рука начала перемещаться. Поначалу медленно, он опускал вниз лезвие кинжала, поочерёдно попадая остриём на стол между пальцами левой руки. Ритм, подобранный им, перерос в потрескивающий стук, поскольку танец с кинжалом ускорился.

– Невозможно, – произнёс бармен, когда скорость стала настолько быстрой, что его глаза не успевали следить.

Так же внезапно, как он начался, танец прекратился. Этос крутанул кинжал несколько раз между пальцев и поклонился под одобрительные возгласы мальчишек.

– А теперь другой рукой, – сказал он, перебросив кинжал из правой руки в левую. – В этот раз я сделаю всё правильно.

– Погоди, Этос, – сказал Вэлль с некоторой тревогой. – В прошлый раз ты чуть не лишился пальца. Сейчас вовсе не обязательно хвастать.

– Это было в прошлый раз, – ответил Этос с усмешкой. – На сей раз у меня есть хорошее предчувствие. Он бросил мешочек золота на стол. – Я ставлю всё, что лежит в нём.

– На чём мы сегодня спали бы, если ты сделал это? – рассмеялся Селезень.

– Точно, не на кровати. – Селезень являлся самым высоким и самым приметным мальчиком. У него были светлые волосы и зелёные глаза, редкость на этом далёком юге. Он был достаточно крупным, чтобы стать задирой, но всегда вместо этого оставался кротким гигантом.

Владелец бара погладил подбородок, и его глаза сузились при разговоре мальчишек.

– Против чего ты ставишь пари? – спросил он.

– О, он шутит, сэр, – сказал Вэлль.

– Нет, вовсе нет, – прервал Этос, – Я ставлю это на, скажем, цену ужина, который мы заказывали, и стоимость хорошего ночлега.

Владелец бара жадно следил за большим мешочком, в то время как мальчишки начали умолять Этоса отказаться от этой глупой азартной игры.

– Сколько в нём? – спросил он.

– Сорок золотых, – ответил Этос, не обращая внимания на мольбы товарищей.

Больше, чем стоимость такого питания и жилья за неделю! – подумал бармен с жадностью.

– Хорошо, я принимаю твоё пари.

– Отлично! – воскликнул Этос, снова поднимая кинжал.

– Нет! – закричал Шэнд. – Не рискуй этим!

– Заткнись, мальчишка! – прорычал бармен. – Он уже согласился. Теперь слишком поздно для него отступать!

– Слишком поздно и для тебя, – сказал Этос с улыбкой.

Остальные притихли.

– Не вреди себе, Этос, – серьёзно произнёс Вэлль. – Ты знаешь, что твои руки ценны для всех нас.

Этос сделал паузу, концентрируясь. Он глубоко выдохнул и растопырил пальцы правой руки. На безымянном пальце была видна тонкая линия, метка, обозначившая место, где он порезался во время предыдущей попытки.

Он сделал ещё один вдох, медленно выдохнул, и начал.

Кинжал медленно начал свой танец, а затем набирал скорость. Pat, pat, pat, pat, pat, pit, pat, pit, pat, pit, pat, pit pat, pit pat – выстукивал конец кинжала.

На лбу Этоса выступил пот, вследствие предельной концентрации.

Бармен задержал дыхание, наблюдая, как танец кинжала набирал скорость. Pit pat, pit pat, pit pat, pit pat, pitpat,pitpat, pitpatpitpatpitpatpitpapitippitipitipitipitipit.

Тем не менее, это продолжалось, всё быстрее и быстрее, до тех пор, пока не пошло с такой скоростью, как прежде.

– Быстрее! – вопил бармен, так как понимал, что проигрывает пари. – Другой рукой ты делал быстрее!

Этос знал, что не должен был этого делать, но всё равно набирал ещё больший темп. Постукивание стало жужжанием. Движение руки и кинжала было настолько быстрым, что для глаза оно казалось расплывчатым пятном.

Этос улыбнулся.

Бармен вскинул руки, сдаваясь. – Хорошо! Я уступаю! – сказал он с отвращением, уходя прочь.

Мальчишки ликовали.

Бармен обернулся и бросил на них недобрый взгляд. – У меня такое чувство, что я стал жертвой обмана. Почему так?

«Потому что ты ей стал», – подумал Этос, тихо посмеиваясь про себя. Шрам был нанесённым самому себе порезом. Он никогда не ошибался раньше, совершая подобный танец кинжала левой, либо правой рукой.

– Понятия не имею, – сказал он громко. – Пари было честным. Во всяком случае, ты должен чувствовать радость за меня, что я не поранился.

* * * * * 

– Когда-то давно луна была захвачена демоном, который превратил её в один из нижних планов. Возможно Вы, достопочтенный сэр, сможете вернуть её прежде, чем она будет потеряна навсегда.

Мужчина надменно посмотрел на Этоса сверху вниз. – Потребуется что-то большее, чем одни только быстрые руки, чтобы одурачить меня. Лунная карта здесь! – произнёс он торжествующе, когда переворачивал среднюю карту. Его челюсть отвисла, когда он увидел, какую карту выбрал.