– Не будь идиотом, Чилдрик. Ты действительно думаешь, что я поручил бы эту работу такому дураку, как ты?

Пок вздохнул, шагая прочь.

Теперь это касалось его людей в Мемноне. Если бы Гадюка проскользнул мимо них, или если он вообще обойдет Мемнон, Поку никогда не получить свой шанс.

– Лорд Пок, – запинаясь, произнес Чилдрик. – Я... Я только хочу выразить своё сожаление... Я имею в виду, я приношу извинения и беру на себя полную ответственность...

Внезапно Пок улыбнулся.

– Бесполезно оплакивать пролитое молоко, Чилдрик.

Он повернулся, и как будто бы по волшебству в его руке появился кинжал.

– Я когда-нибудь рассказывал тебе о своей коллекции ушей, Чилдрик? Это моё особое увлечение, взятие правых ушей людей, которые подвели меня.

* * * * * 

– Итак, – размышляла новый глава гильдии Тулмара, просматривая послание, – Гадюка сбежал из Калимпорта.

Она бросила письмо в сторону, жестоко улыбаясь. – Меньшего я и не ожидала. Теперь он прибудет в Мемнон. После этого он проникнет в Тетир – в мой город. На мою территорию. И он её не покинет. Мужское высокомерие! – Она заставила себя успокоиться. – Он узнает – к своему сожалению – что присылка мне головы Аркейла не была умным решением. Готовьте людей.

– Да, госпожа.

Глава 24

Мемнон

Доки Мемнона в ярком солнечном свете бурлили жизнью, и Этос бодро пробирался сквозь беспорядочно движущиеся толпы докеров и рыбаков.

Он почти испытывал желание насвистывать. Юноша находился в городе, которого никогда раньше не видел, и странные новые достопримечательности, казалось, поджидали на каждом шагу, привлекая его внимание. И, что лучше всего, не было никакой вероятности, что его здесь узнают.

Он был намного ближе к своей цели и был уверен, что к вечеру сможет заказать проезд на судне, идущем в Глубоководье.

Юноша сознательно держался подальше от теней и и старался быть в центре толпы, где мог бы быть замечен всеми.

Возможно, это было глупо, но так он чувствовал себя смелее. Ведь не было риска быть узнанным здесь – в этом городе не было никого, кто когда-либо видел его или слышал о нём раньше.

Он покинул портовый район и продолжил путь по пыльным улицам.

Этот город был гораздо меньше, чем Калимпорт, но в своем роде уникален.

Почти половину его населения составляли купцы и торговцы, которые либо готовились пересечь пустыню Калим для торговли в Калимпорте, либо возвращались из такого путешествия. В результате, жилые районы города были небольшими и расположенными близко друг к другу. Постоялые дворы и таверны составляли здесь большую часть бизнеса, и город был полон ими.

Направляясь к одной из таких таверн, на качающейся вывеске которой была изображена игривая русалка, он усмехнулся. На вывеске не было никаких слов, да тут они и не имели бы особого смысла, поскольку мало кто из моряков умел читать.

Этос знал, что в таком месте сможет найти того, кто обеспечит ему место на отбывающем корабле.

Он также знал, что у путешественников должны быть деньги, чтобы оплатить проезд, а у него их не было. С его навыками кража денег, в которых он нуждался, была легко осуществима, но он не знал законов и обычаев этого города, поэтому предпочел узнать побольше, прежде чем подвергать себя какому бы то ни было риску. Сведения, которые его интересовали, тоже можно было бы добыть здесь.

Он вошел в таверну.

Она была тускло освещена, но острые глаза Этоса заметили много народу, сидевшего в помещении тут и там, даже тех, которые находились в глубокой тени.

Комната погрузилась в тишину, а посетители обернулись и посмотрели на него.

Этос остановился в дверях.

Что здесь происходит?

Внезапно его грубо толкнули сзади, и он чуть не упал от удара. Крупный мускулистый мужчина, одетый как докер, стоял прямо позади него.

– Это он! – сказал мужчина толпе. – Тот, который стоит пятнадцать миллионов золотых!

Пятнадцать миллионов золотых монет?

Податливо накатившись на ближайший столик, Этос обратил инерцию толчка этого человека в дальнейшее движение и приземлился на ноги, рассыпав посуду. Толпа поднялась. Те, кто находились ближе, услышав, что сказал мускулистый мужчина, волной бросились вперед в атаку, а те, кто были позади, поняли, что намечается драка.

Едва успев подняться на ноги, Этос прыгнул к следующему столу. Он приземлился легко, даже не разбросав тарелки и кружки, и плавно продолжил движение, перенеся его с первого прыжка во второй.

Когда юноша приземлился, мужчина схватил его за лодыжки. Этос пнул его в лицо, откинув назад, и с таким же успехом уклонился от хватки второго нападающего. Тот прыгнул снова.

Юноша перескочил через третий стол, и едва приземлился на барную стойку, как владелец таверны – обветренный приземистый дварф – направил ему в лицо заряженный арбалет.

Этос отбил его в сторону, скатился со стойки и приземлился позади неё, болт пролетел мимо его головы и вонзился в плечо неудачливого наёмника в толпе, который размахивал коротким мечом. Неудачник завизжал от боли, поскольку удар сбил его с ног.

Кинжал Этоса вылетел из ножен, прочертил красную линию через горло дварфа и молниеносно вернулся обратно. Мгновением позже дварф взмахнул руками и, умирая, свалился назад, а его последние конвульсивные движения отбросили арбалет в толпу.

Этос оглянулся, ища пути к бегству. Он знал, что потерял драгоценное время, расправляясь с дварфом, и был готов к тому, что толпа обрушится на него в любое мгновение.

Вместо этого он удивился, увидев, что они дерутся между собой.

– Он мой! – закричал один из нападавших, долговязый лысый боец с повязкой на одном глазу и длинным мечом в руках, прыгая вперед.

Другой, пониже, возможно просто высокий хафлинг, зарубил долговязого бойца сзади прежде, чем тот сделал три шага. Другая пара душила друг друга, катаясь по полу.

Этос не остановился, чтобы посмотреть на свою удачу; он использовал её.

Слева от него, на расстоянии приблизительно в четыре ярда, находилось маленькое окно. Это была единственная возможность спасения, которую он видел. Однако путь к ней преграждали несколько сражающихся мужчин.

Он посмотрел вниз.

На стойке были два больших кувшина дварфской выпивки. Он схватил один и швырнул в лицо бросившемуся к нему мужчине. Кувшин разбился, а мужчина, раскачиваясь, снова отправился в толпу. Своей быстрой реакцией Этос выиграл себе некоторое время; возможно, несколько секунд. Он должен был максимально использовать их.

Второй кувшин он поднял левой рукой, вслепую нащупывая позади себя маленький фонарь, висевший рядом с зеркалом за стойкой справа от него. Этос видел, что фонарь висел там раньше, когда вошел в таверну, и он не хотел отводить глаз от драки, в то время как дотягивался до него.

Его рука нащупала фонарь почти мгновенно. Он была там, где его мысленный взор сказал, что он должна быть.

Ловко, одной рукой, он снял верхнюю часть фонаря с нижней, оставляя пламя открытым для воздуха. Потом швырнул стекло и металл, которые составляли верхнюю часть фонаря в лицо еще одному мужчине, бросившемуся вперед.

Он направил второй кувшин дварфского спиртного в ту же сторону, поскольку бросил его в том же направлении, и тонкая струйка жидкости вытекала из кувшина, когда он плыл по воздуху.

Затем Этос поднял фонарь, соединяя открытый огонь со струйкой. Он двигался так быстро, что она только упала на несколько скудных дюймов.

Свистящий звук заполнил комнату, когда пламя прыгнуло на нее и исчезло в кувшине, который всё ещё находился в воздухе.

Мгновение спустя он взорвался, разбросав горящие куски фарфора во всех направлениях.

Огонь осветил все помещение, когда загорелся также и алкоголь из первой кувшина.

Толпа моментально отодвинулась назад от огня, воя – некоторые от боли, а другие от жажды крови.