Частично из-за многочисленных толп, бродящих по улицам, но в большей степени из-за пёстро разрисованных костюмов, которые многие из них носили в начале дня, Этос решил, что это своего рода праздник. Обычно ему бы было любопытно, что это был за праздник, и почему и как его будут праздновать, но сегодня его вообще мало что могло заинтересовать.

После того, что случилось этой ночью в аллее между ним и Джитиндером, он чувствовал сильную душевную боль, и твёрдо решил поговорить с Артемис. Но после трёх дней, проведенных в своей стеклянной тюрьме, слушая стоны умирающих людей, он знал, что шел по краю здравомыслия, рискованно близко к безумию. В его сердце была боль, а на душе – тяжесть.

Всё же для него оставалась ещё одна надежда. Он должен её увидеть. Она была его единственным светом, его единственной надеждой на спасение. И жажда поговорить с ней была столь сильна, что стала практически физической потребностью.

Однако, прежде чем поговорить с Артемис, он должен найти её, и это была нелёгкая задача. Её негде было искать, хотя он искал в местах, где она бывала, в местах, куда она брала его.

Так как день прошел безуспешно, поиск начал оборачиваться сказочной задачей. Более того, однажды в толпе он заметил девушку, которая со спины или со стороны выглядела как она, и только чтобы выяснить, что это было не так, он приблизился к ней. Пока день медленно проходил, ему казалось всё более и более вероятным, что Артемис сознательно скрывалась от него, избегая тех мест, где он будет искать. Другой человек, возможно, мог бы оставить поиски, но Этосу требовалась сила, чтобы избежать поражения.

Розового оттенка сумрак окрасил небо, и в отдельных кварталах города начались разрывы и яркие потрескивания фейерверков, знаменующие начало праздника, когда он наконец увидел девушку. Она стояла у киоска на нижнем рынке, на некотором расстоянии от него, её яркое лицо было лишено обычного выражения счастья, улыбка исчезла, а брови были изогнуты в беспокойстве.

– Артемис! – позвал он сквозь шум рыночной площади, прокладывая путь к ней сквозь толпу.

Она развернулась, увидела его, и её глаза расширились от ужаса. Лицо девушки побледнело, она отпрянула, развернулась и убежала.

– Артемис! – снова закричал он, прокладывая путь прямо через толпу. Она почти скрылась из вида, убегая вниз и в сторону по маленькой дорожке и не оглядываясь.

Этос резко остановился, на миг боль сомкнулась в его сердце. Он боялась его!

– Нет! – сказал он себе, борясь со слезами. – Нет! Этого не может быть. Никогда. Он поговорит с ней, заставит ее понять…

Он помчался за ней.

– Артемис! – закричал он.

Она была быстра, но тренированный мастером-ассасином парень быстро преодолел расстояние между ними.

– Артемис! Подожди! – он задыхался, приближаясь к ней.

Девушка оглянулась, потом скользнула в сторону от дорожки, туда, где у стены стояла груда деревянных ящиков, заполненных мусором. Едва притормозив, в попытке блокировать его путь, она дёрнула их так, чтобы они упали за ней.

Не теряя скорости, он легко миновал этот завал.

– Подожди! Пожалуйста!

Она снова оглянулась, и взгляд девушки был испуганным, словно за ней гналось чудовище. Внезапно Артемис упала и растянулась на земле. Этос остановился, почти споткнувшись об неё.

Артемис! – он задыхался. – Почему ты убегаешь? Мне нужно поговорить с тобой!

– Она не хочет говорить с тобой, – сказал Джитиндер резко, внезапно появляясь из дальнего конца аллеи с той же нагинатой в руках. Он занял позицию в десяти шагах от Этоса.

Артемис поднялась на четвереньки.

– Но я… Мне нужно поговорить… Мне нужно…

– Не интересует, – голос Джитиндера был грубым.

Этос обменялся с ним взглядами.

– Почему ты думаешь, что я – Гадюка?– спросил он. – Почему?

– Я не думаю так, – спокойно ответил Джитиндер. – Больше нет. Но ты знаешь его, и этого для меня достаточно. Артемис чувствует то же самое. Оставь её. Держись от неё подальше.

Его глаза опасно мерцали, а пальцы сомкнулись на рукояти нагинаты, словно в ожидании, что сейчас ей придётся воспользоваться.

Артемис стояла позади него, и на её испуганом лице отражался вызов. Она ничего не сказала, да это и не было нужно. Всё было там, в её взгляде, которым девушка смотрела на Этоса, как на монстра.

– Артемис, я… – начал Этос, но голос подвёл его, и он почувствовал сильную боль, растущую в сердце, как будто был ранен. – Ты не понимаешь, – тихо закончил он.

– Нам все равно, – ответил Джитиндер. – Просто иди. И скажи своему хозяину, что я приду за ним. Скоро.

Этос ошеломлённо отступил на шаг. Одинокая слеза поползла по его левой щеке. Он покачнулся, а затем развернулся и побежал, не в силах более вынести их пристальные взгляды.

* * * * * 

– Я могу держать её открытой только несколько секунд, – молодой маг нервно потёр пальцы. – Это сложное заклинание, чтобы так быстро ему обучиться, и я не знаю какой план…

– Ты не знаешь, какой план лежит на другой стороне, – закончил за него Аркейл. – Я знаю. Ты повторял это последние полчаса. Нам нужно, чтобы она открылась на десять секунд или около того. Ты можешь управлять ей, не так ли?

Волшебник фыркнул.

– Да, я так полагаю. Это, однако, сложное заклинание…

– Я знаю, это сложное заклинание! – выкрикнул Аркейл, утомленный тирадой волшебника.

– Да, – маг горячо отстаивал свою позицию, – это сложное заклинание! Вы не имеете понятия, какие силы вовлечены в эту работу! И вы сократили крайние сроки. Мне нужно больше времени, чтобы подготовиться к процессу!

– Время – вещь, которой мы не располагаем, – сказал Аркейл. – Теперь продолжим это.

Маг подозрительно взглянул на него.

– Для чего это всё? Что на другой стороне портала и почему вы хотите добраться туда? Вы делали из этого тайну достаточно долго.

Аркейл покачал головой.

– Это дела, которые не касаются тебя. Как долго ты мог держать его открытым до этого?

– Две минуты, возможно три. Но это риск…

– Хорошо, возьми их. – Аркейл повернулся к восьмерым мужчинам, расположившимся вокруг него, каждый тревожно ждал команды идти вперед. – Помните, это не устранение. Это только разведка. Мы не имеем представления, что на другой стороне, и это преимущество Гадюки. Оставайтесь спокойными и следуйте моим указаниям.

Маг побледнел.

– Гадюка? Вы собираетесь пойти против Гадюки? В какого рода безумие вы меня втянули?

Аркейл тяжело взглянул на него.

– Никогда не перечь мне. Тебе заплатили, чтобы ты просто открыл портал.

Молодой волшебник покачал головой.

– Может вы и собираетесь совершить самоубийство, но меня к себе не причисляйте. Я достаточно умён, чтобы быть замешанным в дела Гадюки. Для вашего колдовства вы можете найти себе какого-нибудь дурака. Если Гадюка выяснит, что я вмешался в его дела, я буду мёртв ещё до рассвета.

Когда маг начал отступать, Аркейл схватил его за воротник.

– Открой этот портал сейчас же, иначе будешь мёртв еще до наступления сумерек, и больше не будешь волноваться по поводу Гадюки или ещё чего-либо. Я лично гарантирую тебе это.

Маг побледнел ещё больше, но снова покачал головой.

– Вы никогда ничего не говорили о том, что я подвергнусь подобному риску. Я хочу в два раза больше, чем вы обещали, и хочу сейчас.

Аркейл отпустил его, рассматривая с отвращением. Убийством этого человека он ничего не выиграет, а заплатить ему даже двойную цену не будет сложным. Золото есть золото, в конце концов. У него в планах была игра по-крупному.

Он кивнул одному из солдат Энтрери, и мужчина ступил вперед.

– Заплати ему.

Мужчина вытащил мешочек и бросил его волшебнику, который неуклюже поймал его.

Аркейл подождал, пока молодой человек торопливо исследует содержимое мешочка, считая золото, лежащее в нём.

– Минуточку, – сказал маг, подняв взгляд спустя минуту. – Я сказал двойную. Здесь недостаточно.