Джон мужественно терпел выговор градоначальника. Он знал, что этот человек действительно не считает его виноватым, но его двоюродный брат убит, и ему надо на кого-нибудь наброситься.

– Преступность на улицах не только не снизилась, но и они еще и убивают советников. И моего собственного двоюродного брата! Сколько ваших людей находилось в его доме?

– Четверо, сэр, – ответил Джон.

– Я уверен, все они были пьяны. Я хочу их все...

– Они мертвы, сэр, – сказал Джон, зная, что градоначальник захочет их разжаловать и выгнать из стражи. – Они были убиты так профессионально, что это пугает меня. Этот убийца, а я полагаю, что на всех шести телах остались следы только одного клинка, я такого никогда не видел. Только один из стражников проявил признаки борьбы. Невозможно подкрасться к моим людям ка...

– Если только они не пили на работе, – съязвил Джератон в ответ, но из-за невозмутимости Джона оскорблений поубавилось. – У вас есть хоть какие-нибудь зацепки?

Джон посмотрел на других людей в комнате. Он стоял у стола, вокруг которого сидели оставшиеся в живых члены совета. Большинство его людей окружали этот дом, и даже самый старый советник теперь чувствовал себя в безопасности.

Зацепки? Были ли они у него? Он взвесил то, что рассказали ему Бастер и Кэл. Они оба указали на Энтрери, но что-то в этом человеке не вязалось с убийцей. Джону посчастливилось знавать очень мало убийц в своей жизни. Он думал, что их единственным способом заработка были жизни других людей. Все они были трусами. Все они нападали из тени и редко выходили при свете дня. Джон сталкивался с несколькими один на один, и все они решали, что лучше бежать, чем встречаться с мечом капитана городской стражи. Только трус искалечил бы беспомощную Ребекку Александр. Энтрери не был трусом.

– Как насчет того человека, за которым вы следили? – спросил Куинтон, прерывая мысли капитана. – Как вы сказали его зовут? Артемис?

Лицо Джона дернулось при этом. Как он это запомнил? Джератон тут же заметил это вздрагивание.

– Вы что-то узнали о нем, не так ли? Что сказал Бастер?

– На самом деле, – начал Джон, – Бастеру он тоже не очень понравился. Артемис – убийца, или, по крайней мере, он им был.

– Был? – повторил Куинтон. По правде говоря, Джон не хотел вдаваться в подробности, но он был практически уверен, что независимо от того, что он скажет, совет нашел козла отпущения. Понимая это, он почти ничего не утаил. Он рассказал им все об определении Бастера, а затем о сообщении об убийстах на севере. Джон только закончил, как Джератон взорвался.

– Что? За что мы платим вам? Насколько что-то должно быть очевидным прежде, чем вы признаете это? Я хочу, чтобы в течение часа этот человек был мертв или сидел за решеткой в ожидании смерти, и я не потерпля отговорок!

– Нет!

Это исходило не от Джона или кого-то другого за столом. Все головы повернулись в ту часть комнаты, откуда появилась Эллен, бегущая вниз по лестнице. Она подслушивала беседу, как и всегда, но не могла больше прятаться.

– Нет. Артемис не делал этого, отец. Я знаю это.

– О чем ты говоришь, девочка? – терпение Джератона быстро истощалось.

– Я знаю его. Он не убийца, по крайней мере, больше нет.

Взгляды, направленные на нее, требовали объяснений, и она их предоставила. Она рассказала все, от нападения на нее в переулке, когда Энтрери спас ее, до вчерашнего дня, когда она разговаривала с ним.

– Что ты сделала?! – Джератон полностью потерял самообладание к этому моменту. – Ты пошла, чтобы поговорить с этим убийцей? А я-то думал, что вырастил умную девочку!

Он с трудом мог собраться с мыслями и сказать что-то осмысленное, и следующее, что он сказал имело мало смысла.

– Вон! Вон из моего дома! Я больше не хочу тебя видеть до тех пор, пока все это не закончится! А потом ты не будешь выходить из дома в течение следующих пяти лет.

– Но, оте...

– Вон!!! – Джератон поднялся и хлопнул ладонью по столу, перевернув больше половины кружек с кофе, принадлежащих советникам. Эллен и не пыталась спорить с ним, она была слишком рассержена упорством отца, чтобы пытаться. Она буквально выбежала из дома.

– А вы! – Джератон повернулся, чтобы посмотреть на Джона. – Почему вы еще здесь?! Идите арестуйте этого добропорядочного убийцу!

Джон быстро оглядел комнату, задумываясь, получит ли он какую-нибудь помощь от других членов совета. Помощи не было. Ни один из них не хотел возражать градоначальнику, когда тот был в таком состоянии. А если бы и хотел, ни один из них не имел причин не верить его заявлению, что это Артемис был убийцей. Джон кивнул, развернулся и покинул дом.

* * * 

Шум, издаваемый десятью стражниками, идущими по улице в полной броне и вооружении это не то, что обращает в бегство многих людей, но тем не менее, Энтрери подумал, что они могли попробовать двигаться немного тише. Новости о самом последнем убийстве еще не дошли до Энтрери, и он не мог представить, что могло быть причиной такой демонстрации силы. Разве что они пришли, чтобы выгнать его соседей за то, что те снова продавали свои продукты не на рынке, подумал Энтрери. Тем не менее, он узнал Джона.

Энтрери отложил молоток и горстку гвоздей, которые держал.

– Доброе утро, капитан, – сказал он, поднимаясь над наполовину законченным перекрытием. Он никогда не знакомился с ним должным образом и не знал его имени. Все, что он знал, это его, случайно упомянутое хозяином ресторана, звание. – Чем могу помочь?

– Боюсь, это не дружеский визит, – сказал Джон, его люди рассыпались веером за его спиной. Трое из них отделились от основной группы и пошли осматривать дом и остальную часть участка. Остальные шестеро встали по сторонам от Джона и Энтрери, по трое с каждой стороны.

– Властью, данной мне городом Гаррилпортом, я арестовываю вас за убийство советника Фредрика Страма, советника Лоренса Александра, их жен, двоих детей советника Страма и четверых городских стражников.

Хотя ни один из мужчин этого не видел, поведение Энтрери полностью изменилось. За одну секунду из Артемиса Энтрери – плотника он превратился в Артемиса Энтрери – самого опасного человека. Он почувствовал вес кинжала, спрятанного под рубашкой, и его ум прокрутил две дюжины различных способов достать его любой рукой, в зависимости от того, в каком направлении он должен будет начать атаку. Его глаза подметили дрожащие руки стражников, стоящих перед ним, предугадывая, кто из них доставит ему беспокойство, а кто сломается под давлением. Его уши определили местонахождение троих мужчин, которые были заняты обыском его участка и определили, были ли они в пределах досягаемости для атаки. Единственным заметным изменением, произошедшим в нем, было то, что его взгляд стал пристальней. Это было едва заметно, но по спинам семерых мужчин, стоящих перед ним побежали мурашки.

– Я думаю, у вас не было возможности поговорить с дочерью градоначальника, не так ли?

Энтрери сразу понял, что капитан действительно говорил с девушкой, но Джон  никак не подтвердил это.

– Вы пойдете добровольно?

– Какие у вас есть доказательства? – спросил Энтрери. Джон собрался ответить, но убийца перебил его. – Кроме кузнеца и сообщений с севера. У вас есть что-нибудь, что связывает меня с этими убийствами?

Джон не верил тому, что услышал. Этот человек только что признавался в убийствах на севере. Он также признался, что его сердце было черным, как и сказал Бастер. Тем не менее он имел наглость, отрицать причастность к убийствам здесь, в Гаррилпорте. Значит на свободе могло быть двое таких убийц!

– Капитан, – позвали из-за спины Энтрери. Это был один из людей, которые ходили обыскивать участок. Джон также заметил, что это был один из мужчин, нанятых новым советником, Куинтоном Поллуджем. – Мы нашли их в корыте с сеном для его лошади.

– Конечно, – сказал Энтрери, даже не потрудившись посмотреть на подброшенную улику. – Так моя лошадь могла бы случайно сесть их. Вы меня за дурака принимаете?