— У Ушаковых не всё подчиняется одному человеку, — нахмурившись возразил Егор. — У них чёткая иерархическая система, но в руках Егора Александровича сосредоточены не все нити охраны. Кое-какие предприятия находятся в автономном режиме, также как и несколько загородных домов.

— Значит, мы пойдет ещё дальше и обгоним в этом плане Ушаковых. Я не хочу, чтобы у нас остались какие-то автономные предприятия. Хватит, накушался. Возьми в помощники Звягинцева. Он вроде толковый, и очень хочет, чтобы его наказали. Вот и займись воспитанием, заодно работой загрузи по самые уши, чтобы даже крякнуть не мог.

— Я не могу, Константин Витальевич, — Егор покачал головой. — Боюсь, я не потяну.

— Громов, пожалуйста, не беси меня. Мне предстоит очень тяжелый день, а потом я уеду не понятно на сколько. Так что у меня нет времени тебя уговаривать. — Я сунул ему в руки коробку с телефоном. — Думай и начинай реализацию. Это телефон. Туда уже забиты телефоны: мой, матери, деда, моей помощницы Люсинды, я вас сегодня вечером познакомлю, в также Вольфа и на всякий случай другого Егора, на этот раз Ушакова. Он тоже вроде парень толковый и в охране что-то понимает. Так что, если возникнут трудности, звони любому, не стесняйся.

— Да, но...

— Никаких но, а то я матушке пожалуюсь и попрошу, чтобы она тебя уговорила, — да я применил запрещенный приём, и не стыжусь этого. А Громов вздрогнул, когда услышал, что Мария Керн начнёт его к чему-то принуждать. Ну да ничего, взрослые люди, разберутся. Плётку им что ли подогнать, в красивой упаковке? Отогнав дурные мысли, я кивнул на монтажников. — По-моему, они что-то спалить хотят. Так что, возвращайся к работе, если что звони, — Егор развернулся так быстро, что ему и трость не понадобилась. Похоже, что хромота у него больше психологическая, чем реальное увечье. Он разразился площадной руганью и весьма шустро подбежал к работникам. Ну точно больше психологическая. Но разбираться я не стал, а быстро вышел из будущего дома охраны.

Так, по плану у меня юристы, потом лаборатории. Потом пообедать, если успею, а затем издательство, навестить деда и домой. Встретить Люсинду и собрать вещи. Кажется, всё. И я поспешил к машине, потому что плохо себе представлял, как всё успею сделать за оставшееся время.

Подоров пошевелил ногой пепелище, затем присел на корточки и, подцепив двумя пальцами щепотку сажи потёр её. Всё это время от осматривал окрестности. Увидев недалеко от пепелища деревушку, Матвей встал и направился в ту сторону.

Он приехал на этот горный курорт — одно из любимых мест отдыха и развлечений детишек кланов около двух часов назад. В самой гостинице ничего не узнал. Подняв старые архивные журналы, он сумел выяснить, что в то время, про которое ему говорил император, здесь действительно останавливалась внушительная толпа молодежи. Среди них был Великий князь и Мария Керн. Список имён тоже не дал ничего. Всех, кто там был с наследником престола, он уже аккуратно опросил. Все как один сказали, что ничего необычного в тот приезд не было. Только на второй день их пребывания в долине случился пожар. Горело что-то весьма важное для жителей долины, и несколько человек владеющих водой даже помогали тушить. Среди них были Великий князь и его лучший друг Иван Разумовский, тот самый, который потом погиб с Виталием в одной машине. После этого пожара как-то отдыхать стало неуютно, и они уехали. Больше ничего примечательного никто не помнил.

Выйдя на окраину деревни, Подоров остановился. Крайний дом был расположен недалеко от пепелища, а через забор на Матвея смотрел старик.

— День добрый, — Подоров улыбнулся, подходя ближе. — Я тут отдохнуть решил, и увидел пепелище. Это когда же что-то так горело, не поделитесь?

— Отчего же не поделиться, поделюсь, — важно кивнул дед. — Да ты заходи, чайку попьём, зима на дворе, как-никак.

— С удовольствием, у меня вот, и конфеты завалялись, — и Подоров продемонстрировал коробку конфет, которую захватил с собой как раз для такого случая. Личную просьбу императора он не решился поручить никому из своих людей, тем более, никто из них не знал, о чём спрашивать очевидцев, а сам он хотя бы примерно догадывался.

Через пять минут они уже сидели на большой уютной кухне, и старик, которому было скучно, рассказывал Матвею, что же произошло больше двадцати лет назад.

— Часовня это была. Хорошая часовня, добрая. От неё просто свет шёл, а красивая, аж дух захватывало. Многие сюда приезжали, чтобы на неё посмотреть да помолиться. И священники хорошие были, добрые. Никому ни в чем не отказывали. Даже венчание тайное проводили, когда молодые от мамки да папки сбегали и за помощью к ним в ноги падали. — Когда дед сказал про венчания, и закинул конфету в рот, чтобы передохнуть, Подоров стойку сделал. — Перед тем как часовня сгорела, аккурат накануне, тоже приходили. А потом полыхнуло. М-да.

— А кто приходил? Парень с девушкой? — Подоров затаил дыхание.

— Девушка да, беленькая. Красивая, прямо как картинка. А парней двое было, да. Один высокий такой чернявый, второй поменьше, шатен, значит. Трое их было, вот прямо как сейчас помню.

— Но не могла же она за обоих замуж выйти? — Подоров сжал руку в кулак, стараясь не начать выражаться матом.

— Нет, конечно, нет. Один жених был, а второй свидетель, да. А вот кто из них кто, не знаю, — дед развел руками. — И книги церковные сгорели, чтобы посмотреть можно было. — Подоров судорожно глотнул уже остывший чай.

— А часовню-то, кто поджег, известно?

— Это да. Ванька Клюев, гад такой. По синьке зашел, да и лампадку опрокинул. Сам едва жив остался. А часовня вот, того, да. Парни-то тушить помогали, которые с девушкой приходили. Хотели всё внутрь зайти, книги, наверное, спасти, но не смогли. Потолок уже рушиться стал.

Подоров посидел ещё минут десять, болтая обо всяком, потом попрощался и пошёл к своей машине, которую оставил неподалёку от пепелища. Сев за руль, он достал фото, с которого на него смотрела белокурая красавица. Он взял фото для того, чтобы показать очевидцам, но тут и так было всё понятно, и без демонстрации. Посмотрев красавице в глаза, Подров потер лоб и произнёс.

— Ты над нами словно издеваешься, Мария Витальевна. Кто из тех двоих молодых людей стал твоим мужем и отцом твоего ребенка, а? Иван Разумовский или Виталий Орлов? Оба были с тобой в часовне, оба за тобой ухаживали, оба погибли в одной аварии. Ах, да, оба владели даром воды. Да и стал ли кто-то из них твоим мужем? Может, вы вообще просто пришли, чтобы обстановку разведать, а сам обряд провести не успели. Не потому ли наследник престола чуть ли не жизнью рисковал, пытаясь потушить часовню. Знаешь, меня тоже, как и императора, всё чаще посещает мысль дурная, прибить тебя и труп допросить. — Подоров завел мотор. — Надо документы епархии посмотреть, а вдруг священник жив и после пожара переведен на службу в другое место? И это будет, похоже, последней ниточкой. Ладно, работай, Матвей, всегда может что-то ещё всплыть, так что работай, нечего расслабляться.

Егор выскочил из дома, когда Люсинда уже садилась в машину.

— Постой, да подожди, — он схватил её за руку, останавливая.

— Ну что тебе ещё от меня нужно? — Люсинда устало посмотрела не него.

— Я не попрощался, — он смотрел на неё и сам не понимал, за каким хреном удерживает девчонку.

— Прощай, — сказала она, и мягко высвободила руку из его захвата. — Не пытайся ничего придумывать, не надо. Просто дай мне сегодня от тебя отдохнуть.

— Только сегодня? — спросил Егор и улыбнулся. Люсинда же закатила глаза, и села в машину, ничего не ответив.

Когда машина отъехала от дома, она обратилась к водителю, который ради неё не закрывал перегородку, а вдруг что-нибудь сопрёт подозрительная девица ненароком? Вот подвозишь таких, а потом дорогие рюмки из бара пропадают.

— Слушай, ну хоть ты мне скажи, как его зовут?

— А ты что, не знаешь? — Водитель так удивился, что едва успел затормозить перед воротами. По машине побежал луч, который позволял охране опознать их. Только после этого ворота медленно открылись.