—  Маг, —  обратился он ко мне. —  Мы, утгардтцы, презираем твою магию. Ужасно неприятно разговаривать с тобой через это твое магическое устройство.

Он указал на мой амулет.

—  Я это понимаю, —  сказал я. —  Благодарю тебя и твое племя за спасение моей жизни. Я обязан тебе всем. Я должен вам достаточно, чтобы немедленно покинуть вашу компанию.

—  Обычно это лучшее, на что ты можешь надеяться, но... —  он опустил глаза. —  Обстоятельства необычны. Мы далеко от остального нашего народа и еще дальше от костей зверя, который охраняет наше племя. Мы отправились в этот мертвый край, чтобы сразиться с орками. Наше племя обычно отправляется в такой поход каждые две-три зимы, чтобы проверить свою храбрость. Это первый раз Тлуны и мой седьмой. Мне кажется, я повидал от орков почти все, с чем может столкнуться человек. Тысячи пали от моего топора, но я никогда не видел ничего похожего на орков, с которыми мы сражались прошлой ночью. Орки —  трусливые твари. Когда ход битвы повернется против них, некоторые из них отступят. Так было всегда, но эти орки сражались до последнего. Я потерял много воинов от их копий и мечей, и ни один орк не бежал из битвы. Никто из нас никогда не видел орков в таком количестве. Этот мертвый регион особенно известен своими постоянными междоусобицами и соперничеством, племя орков против племени орков. Никогда еще они не были так едины. Наконец, некоторые из моих людей заметили, и я согласен, что эти орки не были похожи на орков. Орки —  отвратительные, пускающие слюни существа. В их глазах нет ничего, кроме ненависти и зла, но у этих орков ничего этого не было. Их глаза смотрели вдаль. Как будто их мысли не принадлежали им. Мой опыт не дает этому объяснения. Может быть, и твой.

Сунгар пристально посмотрел мне в глаза. Я глубоко вздохнул и рассказал ему все, что знал.

—  Мой отряд проходил через этот край, который мы называем Павшими Землями, по пути в Эвереску. Это эльфийское поселение на юге. Мы получили известие в Сандабаре... —  Я сделал паузу, раздумывая, стоит ли объяснять про эльфов или Сандабар, но решил не делать этого, —  ... что там кое-что произошло, из-под земли появилось необычное чудовище, фаэримм. —  Фаэримм?

—  Я почти ничего о них не знаю. Для большинства из нас они были скорее легендой, чем реальностью. Считается, что они живут под Анорохом... пустыней на востоке

Сунгар понимающе кивнул.                             

—  Говорят, они умные, злые, могущественные и превосходные маги. Некоторые говорят, что они даже питаются самой магией. Появление таких монстров может иметь разрушительные последствия для всех нас. Мы слышали, что многие силы добра направляются в Эвереску, чтобы противостоять этому вторжению, и решили отправиться туда сами. Также известно, что фаэриммы —  мастера порабощения других рас своей волей, даже таких высокоинтеллектуальных существ, как драконы и бехолдеры. Если их цель —  простое уничтожение, то меня не удивляет, что они посылают своих слуг туда, куда не могут пойти сами. Если они могут контролировать разум дракона, то не должно быть никакой сложности сломить волю орка.

«Или варвара», —  подумал я, —  «или мага».

Сунгар недоверчиво покачал головой.

—  Утгар защити нас. Эти фаэриммы... их можно убить?

—  Я уверен, что можно, но даже самые сильные волшебники в мире боятся фаэриммов. Я им не ровня, я в этом уверен, и ваши люди тоже. Наша единственная надежда состоит в том, что никто из них не находится здесь, в Павших Землях, что вместо этого один из их слуг порабощает этих орков.

—  Но орки мертвы. Мы убили их.

—  Неужели это все орки в Павших Землях? И нет других монстров? Может быть, они были просто разведчиками. Там может быть другая армия, возможно, даже больше. Что бы вы сделали, если бы кто-то из ваших людей был убит, а вы оказались бы в состоянии нанести ответный удар? Как бы отреагировали?

— Я хотел бы отомстить, — задумчиво оперся на свой боевой топор Сунгар. — Что ты посоветуешь нам делать, маг?

— Мы могли бы двинуться на север. Я мог бы вернуться к цивилизации, а вы — к своему племени, если силы фаериммов не перехватят нас на пути. Тогда они могут сделать нас рабами, как тех орков, — я сделал паузу, чтобы мои слова дошли до него. — Или мы могли бы...

— Мы двинемся на юг и встретимся с этой армией раньше, чем она нас ожидает. Если мы погибнем, то погибнем, защищая свое племя. Пойдем с нами, Арклоу из Ашабенфорда. Мы видели твою доблесть в бою и знаем, что ты достойный воин. Я обещаю, что ни один воин утгардта не бросит на тебя косого взгляда, если ты поедешь как один из нас.

Мой посох и книга заклинаний были возвращены мне, и как только все утгардтцы были должным образом исцелены шаманом, они были готовы снова выдвигаться. Только друг Тлуны Гарстак не присоединился к нам, а вместо этого был послан на север, чтобы предупредить племя. Утгардтцы хоронили своих мертвецов в грязи Павших Земель, и некоторые из них помогали мне копать могилы для Пылающего Отряда. У меня были мысли вернуть некоторые из их магических предметов, возможно, заколдованный кинжал вора Джарока, но под наблюдением утгардтцев я решил иначе.

К тому времени, как мы покинули лагерь, от него почти не осталось и следа. Мне дали лошадь, всадника которой убили орки. Это было гораздо менее одомашненное животное, чем большинство лошадей, на которых я ездил, но я думаю, что произвел впечатление на утгардтцев, управившись с ним. Утгардтцы не были конными варварами, как далекие нары и туйганы, и явно только недавно пришли к искусству верховой езды. Мой отец был одним из Всадников Долины Омелы, и он хорошо меня обучил. В этой ситуации было что-то извращенно забавное. Два десятка дней назад я зимовал в Сандабаре и никогда бы не подумал, что увижу всех своих друзей и товарищей мертвыми, а сам поеду в глубь Павших Земель с племенем варваров, чтобы сразиться с фаэриммом.

Мои мысли часто возвращались к бедной Шалинде. Как безответственно было с нашей стороны подвергать опасности молодую женщину, почти ребенка. Она должна была остаться в Сандабаре, должна была остаться фермером. Если бы она это сделала, то была бы жива. Пылающий Отряд совершил много славных дел. Он заслуживал лучшего, чем быть убитым орками в каком-то богом забытом уголке Фаэруна. Или нет? Когда Нерил пришел к нам с известием, что фаэриммы нападают на Эвереску, мы все согласились немедленно отправиться туда. Почему? Была ли это бескорыстная забота об эльфах Эверески? Или это была просто еще одна возможность прославиться? Может быть, даже шанс сразиться рядом с самим Хелбеном Арунсуном?

Чем дальше мы углублялись в Павшие земли, тем бесплоднее становилось это место. Огромное пространство грязи и потрескавшейся земли — неудивительно, что все разумные люди избегают его. Только магия могла оставить место таким бесплодным. Я понял, что когда-то это было уцелевшее нетерезское государство. Возможно, именно поэтому утгардтцы относились к нему с таким подозрением. Физически пустынное, оно, однако, изобиловало магией. Я мог чувствовать это в воздухе, так же как я мог чувствовать отсутствие Плетения в тот момент, когда я вошел в мертвую магическую область в Тантрасе. Там я почувствовал пульсирующую головную боль, ощущая свою разлуку с Плетением и славой Мистры, но здесь я чувствовал противоположное, пьянящее чувство, граничащее с эйфорией. Я не сомневался, что фаэриммы будут чувствовать себя здесь как дома. Тлуна ехал на своей лошади рядом со мной. На нем был серебряный боевой шлем, а в руке он сжимал боевой молот. Из всех утгардтцев, которых я встречал, он был единственным, кто искал моего общества, и я был этому рад. Некоторые из них выглядели так, будто быстро приставили бы топор к моей голове, если бы не приказы Сунгара. Я боялся, что некоторые из них подумают, что я могу попытаться развратить юный ум Тлуны своими цивилизованными философиями, но они не выражали этого, насколько я видел. К их чести, они верили, что их догма удержит его на том, что они определили как правильный путь.