Горячий солнечный луч полз по подушке и внезапно лизнул щеку спящей Виктории. Но она не проснулась, как обычно, а заплакала навзрыд. Вдруг оказалось, что ей шесть лет, расцарапанная щека загорелась огнем. Папа покачал головой и вытащил из крапивы новый велосипед, улетевший с дороги в канаву. А мама обняла, запричитала что-то утешительное и одновременно начала рыться в своей сумочке в поисках влажных салфеток…

– Мама… – Прошептала спящая Виктория, и слеза скользнула из-под закрытых век.

Горе навалилось на нее, как тяжелое душное одеяло, девушка обняла подушку и зарыдала. Сто лет прошло с тех пор, как на Землю обрушился техногенный апокалипсис, и Матричный Дьявол захватил половину планеты. Сто лет прошло с тех пор, как самолет, в котором летели родители, упал и разбился. Сто лет подряд ей все так же девятнадцать, девятнадцать, девятнадцать…

Солнечный луч спрятался за облаком, Виктория осознала, что ей давно не шесть, и она тут же спрятала свое горе в маленький сундучок в глубине сердца. Нельзя показывать Матричному Дьяволу свои слабости, если живешь рядом с границей цифрового леса.

Виктория встревоженно поднялась и вышла на крыльцо своего небольшого домика егеря. А сибирская тайга уже шумела, перешептывалась о ее ошибке. Она возвещала о скором приезде гостей.

Гости были, скорее всего, из Мегаполиса – единственного города в Новом мире. На Земле осталось два десятка маленьких девушек, таких, как Карпысак, где Виктория несколько раз в год закупала вещи и продукты. Но основная масса людей жила в Мегаполисе, вмещающем три миллиарда человек – основную часть населения планеты.

Виктория услышала треск кустов за забором: это олень Дональд ломился в сторону домика, в надежде получить порцию печенья от новоприбывших. Девушка крикнула ему слова приветствия и пошла ставить кофе.

Вскоре послышался рев старого джипа. Судя по звуку, гостей привез Сергеич. Он считался соседом, жил ближе всех к Виктории, а значит, к границе цифрового леса. Его пасека располагалась примерно в ста километрах отсюда. Этот коренастый мужичок регулярно привозил посетителей, потому что не каждый вездеход мог проехать через чащу. А у джипа Сергеича были колеса от трактора, они могли преодолеть даже майскую грязь.

Как только джип остановился, из него выпрыгнула худенькая фигурка, ринулась к ближайшей луже и замерла. Это была девочка-подросток лет тринадцати. Она наклонилась к поверхности воды и прекратила подавать признаки жизни. На девочке были высокие резиновые сапоги, ярко-желтая непромокаемая курточка и довольно увесистый рюкзак – она явно настроилась на поход по лесу. Виктория нахмурилась. Дурные предчувствия сбывались.

Затем вылез сам Сергеич, он уважительно приветствовал хозяйку и ринулся через грязь к задней дверце машины. Сначала оттуда появились изящные ножки в ботильонах на каблуках, а потом и вся гостья целиком. Первое слово, которое которое возникло в голове Виктории при виде нее: цыпочка. Стройная фигурка была затянута в эко-кожу от каблучков до идеально уложенной прически. Как будто она приехала на косплей по “Индиане Джонсу”, а не в реальный лес. Опираясь на Сергеича, цыпочка добралась до Виктории, аккуратно ступая по островкам более-менее чистой земли.

– Научная экспедиция. – Вместо приветствия сказала цыпочка и протянула Виктории лист бумаги.

– Доброе утро. Уезжайте. – С напускной приветливостью ответила девушка и скрестила руки на груди.

Цыпочка слегка опешила от такой встречи и на несколько мгновений зависла, продолжая протягивать свою подписанную бумагу. Видимо, она была заранее уверена, что проблем с егерем не будет. В конце концов она решила, что лесная девушка приняла ее за кого-то другого. Что произошло недоразумение, а егерь (егерша? егерица?) туго соображает и ей нужно все подробно разжевать.

– Доброе утро. – Произнесла она чуть медленнее, с четкой артикуляцией. – Я расскажу вкратце, зачем мы приехали…

– Вы хотите взять образцы растений или животных с нейтральной полосы. – Перебила Виктория с такой же усиленной дикцией. – Для этого даже приезжать сюда не нужно. Я сама схожу на нейтральную полосу и отправлю вам в контейнере любую ромашку или инфузорию-туфельку.

Цыпочка замахала руками, будто отбиваясь от мошкары.

– Именно это мне говорили сто-пятьсот раз. Но моей дочери нужно быть там лично! – Она махнула рукой на девочку.

– Тут не детский сад и не вечеринка в стиле “сафари”. – В голосе Виктории появились металлические нотки.

– Вы тут именно для этого, чтобы служить современному обществу! – Цыпочка явно была в ярости из-за того, что ей пришлось покинуть Мегаполис, а препятствие в виде тупого егеря приводило в бешенство. – Моя дочь – гений, в 13 лет она уже закончила университет, а сейчас пишет диссертацию. Она бредит космосом и ей вынь да положь этого… этого… червяка с водорослями! И она получит все самое лучшее!

– Я думала, в современном обществе уже справились с нарциссической травмой. – Спокойно и язвительно прокомментировала Виктория.

– Почему мне все об этом говорят? Я не заставляю свою дочь учиться, она просто… как отец. – На слове "отец" цыпочку передернуло. – Мини могла бы стать президентом, основателем корпорации, да кем угодно! Но ей интереснее на дне моря, в земле, в луже… Поверьте, я ее не заставляю.

Красотка дошла до стадии, когда готова была пустить слезу, голос ее дрогнул. Виктория ни на секунду не поверила в ее искренность. Она чувствовала, что у цыпочки есть припасенный козырь, который поможет ей добиться своего. Интересно, какой? Внутри похолодело от предчувствия, что ей очень скоро придется отправиться в гости к Матричному дьяволу. Слишком скоро.

– Это ваши трудности. Я не поведу ребенка на нейтральную полосу. Это опасно! Тем более весной. Нет.

Весна ничем не отличалась от других сезонов, но Виктории хотелось поселить в этой красотке сомнения. Цыпочка и в самом деле задумалась, начала сминать и разминать свои искусственно-пухлые губы. Виктория почему-то не могла оторвать от них глаз, будто губы жили своей собственной жизнью. Как если бы они были отдельными животными или грибами, внезапно выросшими на лице.

– Если это поможет, отец Мини – ваш внучатый племянник, или пра-внучатый, или как-то так примерно. – Цыпочка почему-то показала на домик егеря, будто отец девочки родился непосредственно там.

– Это не помогает. Уезжайте. – Виктория повернулась, показывая, что разговор окончен, и направилась к двери.

Вдруг за забором взревел мотор квадроцикла, который стоял под навесом за воротами.

– Мини! – Громко взвизгнула цыпочка вслед квадроциклу, очень громко и даже как-то страшно.

Виктория не ожидала такого дикого крика от субтильной дамочки.

– Похоже, Мини взяла ситуацию в свои руки. – Заметила Виктория, наслаждаясь перекошенным лицом этой странной мамочки.

– Так происходит примерно… всегда, когда ей что-то нужно. – Она взяла себя в руки, снова надела маску вежливой, холодной стервы. – Ну что ж, я тут сделать ничего не могу. Теперь это ваша лесная проблема. Вернусь за дочерью через три дня. Удачи.

И она направилась к джипу, уже не как осторожная цапелька, а как солдат, исполнивший свой долг. Она шагала по лужам, и ошметки грязи разлетались во все стороны. Ну, не женщина, а танк! Сергеич восторженно помог цыпочке занять место в машине, а потом развел руками и кивнул Виктории.

– Я тут это… вот. – Как всегда, немногословно, сосед указал на коробки, которые он успел выгрузить из багажника за время спора.

Джип взревел и исчез, подпрыгивая на валежинах. Виктория вернулась в дом и позволила себе допить кофе. Она поняла, куда устремилась девочка. В двух километрах от домика егеря, на нейтральной полосе близ цифрового леса, находилось соленое озеро. Там была уникальная флора и не менее уникальная фауна. Виктория встряхнула голову и пару раз глубоко вдохнула. У девочки есть карта, есть цель. А у егеря – понимание леса и столетний опыт. Она легко найдет юное дарование. А через пару часов блужданий по болоту девочка сама запросится домой. Лес не любит зазнаек и выскочек. Интересно, доберется ли городской ребенок до заветной цели через бурелом? Виктория покачала головой и начала собираться.