Не дождавшись, когда я подойду к нему, Тарас сам подходит ко мне, в своих ботинках, сгребает в охапку и целует так, словно напрашивается на еще один раунд секса. Его пальцы впиваются в мою задницу, и потом тянутся под халат, проникают под него, быстро находят слабое место и теребят, ласкают меня по кругу.

– Кажется, ты спешишь… Очень спешишь.

– А ты очень хочешь кончить. Должен же я оставить о себе приятные впечатления перед уходом.

Тарас говорит сбившимся голосом, продолжая меня целовать и трахать пальцами, так жестко и быстро, что я кричу, а к ногам стекает лужица. Он продолжает терзать меня, пока я не кончаю дважды, полностью обессилев. Целую его, как сумасшедшая, кончаю, всем телом к нему льну, постанывая.

– Охеренный поцелуй на удачу, – снова касается моих губ, обжигая. – Хорошего дня, Айя.

Опустив меня обмякшую, мокрую, на комод, он уходит.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. После такого… Ох, вот это встряска! Вот так мальчишка…

Становится смешно, что я его так называла. Он даст фору любому мачо. Если же сравнивать с бывшим на пике его сексуальной активности и формы, то Тимур Увалов жалко плетется позади, отставая от Тараса. Вообще даже рядом не стоял. И, если быть точной и пошлой, у моего бывшего раза никогда не стоял чаще, чем дважды за одну ночь!

Так что я поражена, удовлетворена и осчастливлена впервые за несколько месяцев, что прошли после выкидыша. Впервые после развода я не заставляю себя улыбаться, а делаю это искренне. Улыбка словно идет изнутри, и только возникшая в районе обеда мысль слегка омрачает мое настроение.

Тарас ушел.

На меня накатывает запоздалым пониманием: он не взял мой номер.

Свой тоже не дал.

Значит ли это, что мы больше не увидимся?

В четыре часа я всегда отправляюсь в небольшой ресторанчик, который называется “Кофе-брейк”. Итальянская кухня, опрятная, пусть и не самая роскошная обстановка, приветливый персонал.

Плюс он находится в двух минутах ходьбы от моего офиса.

Сделать перерыв и заглянуть туда стало моей любимой традицией… Я не всегда беру кофе, только когда день выдается напряженный, а впереди еще много работы.

Сегодня я заказываю чайничек таежного чая, с ягодами брусники и клюквы. Вдобавок идет немного меда и лимона. С удовольствием распиваю горячий, кисловатый напиток, дожидаясь, когда принесут порцию сырников.

Сегодня можно побаловать себя. Я за ночь столько калорий сожгла…

Однако вместо официанта к моему столику шагает совсем другой человек.

Только от одного его вида чай становится менее вкусным, будто протух!

Так на меня действует близость моего бывшего.

– Я знал, что найду тебя здесь! – заявляет он, присев за мой столик.

Во мне поднимается негодование. Испортил такой замечательный день!

Пульс зашкаливает.

Плечи и лицо охватывает жаром от того, как пристально на меня пялится Тимур и замечает следы засоса, который не удалось скрыть воротничком-стойкой любимой блузки.

– Бурная ночка? – хмыкает пошленько.

– Ты даже не можешь представить себе, насколько. Это выше твоего понимания и… – улыбаюсь сладко-остренько. – Выше твоих возможностей!

Тимур багровеет.

Вены на шее и на лбу Тимура некрасиво вздуваются, будто толстые черви под его кожей.

– Осторожнее со словами.

– Могу сказать тебе тоже самое. Но смысл? Ты не знаешь, что такое приличия. Позволил себе окликнуть меня вчера, когда я явно была занята и не испытывала ни малейшего желания с тобой видеться. Заявился в мое любимое заведение сегодня, точно зная, что я буду здесь. Вопрос – зачем?

– Пообщаться.

– Поезд ушел. Нам не о чем общаться.

– Тимур, твой кофе, – слышится воркующий голосок девушки слева от нас.

Мы с Тимуром поворачиваем головы почти синхронно.

Возле столика стоит девушка лет двадцати-двадцати двух, не более того. Беременная.

Вчера ее спасал яркий макияж и темное освещение ночного клуба, но сегодня видны огрехи стиля и неверно подкрашенных глаз. При этом она смотрит на Тимура, как на божество какое-то.

Перевожу взгляд вниз, усмехаясь. Ясно…

Тимур Увалов не изменяет себе. Нашел молодую глупышку. Может быть, даже провинциалочку, очаровал, обрюхатил и наслаждается тем, что она молится на него и заглядывает в рот при каждом слове.

– Ксения, подожди меня у стойки, – командует бывший.

Она отходит обратно. У нее рюкзак, пальто переброшено через локоть и по стаканчику в каждой руке.

Мой бывший муж – настоящая свинья, он даже не шелохнулся и не предложил своей глубоко беременной пассии присесть. Она же, как послушная овечка, отошла точно туда, куда он ей и сказал, к самой стойке.

Неужели я тоже когда была такой?

Была, была, врать не стоит!

Единственное, меня увлекло хобби, и я просто знала, чем себя занять, относилась к делу с душой, росла понемногу.

Когда я переросла Тимура, начались проблемы с взаимопониманием, в постели, в браке.

Наше общее видение будущего внезапно раскололось надвое.

Я думала, что рождение ребенка нас объединит.

На деле оказалось же, что пока Тимур отказывался завести ребенка со мной, он уже обрюхатил свою новенькую ассистентку и планировал развод.

Наверное, сегодня у меня слишком благодушное настроение.

Потому что мне искренне жаль дурешку.

Родит Тимуру сейчас и, если не найдет себе занятие, кроме ухода за малышом, так и останется для него человеком второго сорта.

Может быть, однажды Тимур начнет ее попрекать, что она стала сильно скучной, забросила себя и заведет любовницу, обвинив в этом глупышку.

– Что ты хотел, Тимур? – спрашиваю прямо. – Забежал за кофе, увидел меня и решил поздороваться? Поздоровался, поздравляю.

– Я хотел поговорить с тобой о деле.

Бывший раздувает колесом грудь, в его глазах мелькает нехорошее что-то. Уверена, даже если его предложение касается напрямую моего ювелирного дела, то просьба с подвохом.

– Возьми индивидуальный заказа на обручальные кольца! – требует Увалов. – Эскиз у меня готов. Он довольно сложный, но, может быть, сумеешь справиться?

Не дождавшись моего согласия, бывший муж с важным видом кивает своей нынешней девушке, и та торопится к столику. Она опускает на него два стаканчика купленного кофе и спешит снять рюкзак с плеч.

Муж даже не шелохнулся, чтобы ей помочь. На лице девушки читается слепое обожание и желание угодить Увалову.

Я же, чувствуя себя, если не последней дрянью, то кем-то очень близко к этому понятию, показываю на стаканчики:

– Милочка, уберите немедленно! Разве я приглашала вас за собственный столик?

Бросив копаться в рюкзаке, девушка торопливо переставляет стаканчики с напитками на другой столик. Увалов пробурчал себе под нос:

– Вот растяпа! – достает из ее рюкзачка небольшую папку из плотного картона.

Бывший опускает папку на стол, толкает ее в мою сторону с видом победным.

– Выполнишь? Может быть, подсказать, что к чему?

Я неторопливо наливаю себе чай в чашку и, видит бог, мне стоит больших усилий сделать так, чтобы струя вышла ровной, журчащей.

Слышно только это – журчание чая, наливаемого мной.

Увалов ждет, алчно рыская взглядом по моему лицу, и не выдерживает первым.

– Может быть, оторвешься от своего чая? Я вообще-то твой заказчик! – восклицает с нажимом.

– У нас договор составлен? Хм… Странно, что я это пропустила! Ничего подобного не помню. Я не берусь за индивидуальные заказы! – смахиваю небрежным жестом папку на пол.

Бывший издает возмущенное клокотание, словно индюк.

– Да как ты смеешь!

– Поднимешь сам или заставишь корячиться свою глубоко беременную… невесту?

– Ты же делаешь украшения на заказ! Недавно на Грэмми появилась та актрисулька, с твоими авторскими украшениями.