Воспринимая жизнь через квантовую линзу, я расширяла сознание и убирала ограничения, созданные умом. Мир не так страшен, как порою кажется.

Всё просто. Всё решаемо.

Решительно накинув на пижаму халат, я вышла из комнаты. Спустившись по крутой лестнице, истёртой сотнями ног, прошла в кухню. Там с раннего утра уже хлопотала хозяйка.

— Елена Васильевна, можно на минутку.

Хозяйка вытерла руки, подошла ко мне.

— У вас есть свободная комната?

— Что случилось?

— Я уже готова спать на том диване, — показала в сторону гостиной, — моя соседка кладезь… непредсказуемых реакций.

— Я думала, вы…родственники.

— Боже упаси. Мы впервые здесь познакомились. Я доплачу, Елена Васильевна, пожалуйста. Куда-нибудь.

Хозяйка вытянула губы в трубочку, она разговаривала с некоторым придыханием, держала спину ровно, всем видом демонстрируя достоинство.

— Первый раз слышу такое предложение. Обычно люди на отдыхе дружат между собой. И после ещё долго общаются.

— У нас не получилось. Переселите меня, плиз.

Ещё минута, и я умоляюще сложу руки на груди.

— Есть одна семейная комната. Сегодня после обеда как раз освободится. Про доплату посчитаю.

— Спасибо, огромное. У меня прямо от сердца отлегло.

— Дверь в номер с террасы, поэтому в комнате немного холодновато.

Я готова была поселиться хоть в домике изо льда, лишь бы подальше от Екатерины свет Душниловны.

Я быстро закончила завтракать, когда к столу явилась ненаглядная соседка. Чуть ли не бегом я рванула в комнату подготовиться к отъезду.

Пока я одевалась и красилась для фотосессии, уехал Миша. Мы утром удачно не пересеклись, и я облегчённо вздохнула. При свете дня ночные игры в палатке виделись совсем иначе, тем более в присутствии Оксаны. Я видела, как грустное выражение её лица иногда прорывалось сквозь маску спокойной доброжелательности, заставляя меня сомневаться в статусе сестры. Возможно, Оксане было, что скрывать и о чём печалиться. Но со своей стороны Миша вёл себя безупречно по отношению к ней.

В общий чат нашей группы пришло сообщения от гида Юли, взять термосы с горячей водой. У меня термос имелся, поэтому я набрала кипятка из электрического титана на стойке, завернула в салфетку недоеденный блинчик, оставшиеся на тарелке колбасу и сыр, сложила вещи в рюкзак и с чувством глубоко удовлетворения выпорхнула на морозный воздух.

По ощущению — минус двадцать. Непросто мне придётся.

Буханка ждала около ограды. Три собаки чуть не подрались, когда я выронила для них на снег угощение. Заглотили в один присест, жадно оглядывая меня на предмет добавки. Я даже немного струхнула, когда они окружили меня.

Все загрузились в буханку в приподнятом настроении. Екатерина — единственная, глядя на наши весёлые лица, презрительно поджала губы. Никто не обращал на неё внимания, я злорадно ухмыльнулась. Вечером будет для неё ещё один сюрприз. Девочка потеряет «еду» в моём лице, а с её уровнем коммуникации другой найти будет сложно.

Через несколько минут буханка доставила нас к стоянке хивусов. Сегодня на площадке были две упряжки сибирских хаски.

— Паша, я прокатиться хочу, — громко заявила Лиля, — Пожалуйста. Это мечта всей моей жизни. Сходи, договорись.

Паша мигом сгонял к погонщикам и вернулся. Мы сгрудились вокруг них.

— Лиль, там цены отпад. За пять минут три тысячи.

— Ну, Паш, — заканючила супруга. — Где я у нас покатаюсь?

Нас уже звали грузиться в хивусы. Около одного из них стоял и улыбался, глядя на меня, Миша. Быстро просканировав пространство вокруг него, я не увидела Оксану. Морозный узор на стекле всплыл в памяти, словно подтолкнул в спину, и я смело двинулась к моему ночному визави. Улыбка Михаила стёрла чуть всколыхнувшуюся в душе неловкость.

Позже, вспоминая этот день, я поняла, именно тогда произошёл водораздел между моим прежним существованием и будущим. Этот день стал началом моей полной, бескомпромиссной, жестокой трансформации, свернуть с пути я бы не смогла ни при каких условиях.

— Привет, как голова?

— Отлично.

— Я рада. Что-то не вижу…твоей сестры.

Хитрый изучающий взгляд сказал мне больше, чем слова.

— Она вчера промёрзла, ещё в буханке сидит.

Острый воздух обжигал лёгкие, с утра еще не распогодилось, но самочувствие Оксаны, решившей поберечься, вряд ли зависело от мороза. Она, скорее всего, была не в настроении, но отношения между «сестрой и братом» — не моя ответственность.

Мы расселись по хивусам, рядом с капитаном Паша усадил Лилю, подмигнув нам. Посмотрим, поведётся ли водитель на Лилю. В белой шапочке, белом пуховике с улыбкой на ярко накрашенных губах Лиля напоминала сахарную конфету, явившуюся из снежного пейзажа. Капитан взглянул на раскрасневшуюся от мороза Лилю, и мы помчались наперегонки с другими хивусами.

Миша с Оксаной сели в другой аэроход, Рома занял место около меня. Настроение почти не портили ухмылки Екатерины, которые она бросала на нашу пару. Удивительно, как у этой особы получалось обесценивать всё, что находилось в поле её зрения. Наверное, и Байкал она будет вспоминать со скептической ухмылкой на губах.

Присутствующие отпускали шутки по поводу гонки, устроенной капитанами хивусов, я же испытывала смешанные чувства. С одной стороны — веселье, воодушевление, восторг. С другой — смутное предчувствие неприятностей. Я понимала, что мои преувеличенные эмоции выглядят наигранными, но недовольное лицо Екатерины раззадорило меня на всё большую показную эйфорию. Я откровенно злила девчонку и наслаждалась этим.

Екатерина могла бы быть моей дочерью, если бы я родила лет в восемнадцать, и такая дочь могла бы ежедневно и целенаправленно выносить мне мозг. Представив себя на месте любящей родительницы, я вздрогнула от ужаса. Матери придётся бежать от родной дочуры, теряя тапки, иначе не вынести весь бред враждебности, претензий и негатива. Наверное, и в девяносто можно быть бодрой бабулей, как и в семнадцать — занудной бабкой.

За окном проносился зимний пейзаж Байкала, белая пустыня в окружении живописных мысов — завораживающая панорама ледяных просторов. С любого ракурса фотографии здесь получались как у лучших путешественников national geographic.

Красивые фотки, конечно, не были главной целью моей поездки на зимний Байкал. Я мечтала покататься по самому большому природному катку мира, посетить пещеры — становые щели, полюбоваться гроздьями сосулек над головой, ощутить все незабываемые эмоции разом. И никто не помешает мне радоваться жизни.

Мы дружно орали, хватались друг за друга, когда нас заносило на льду. Как я поняла, дрифт на хивусе — одно из байкальских развлечений. Паша многозначительно кивал на Лилю, которая радостно улыбалась нашему капитану. Жаль гонки продлилось недолго, и мы прибыли на место.

Сегодня туристов привезли любоваться пузырьками — красивейшим природным явлением Байкала. Когда озеро замерзает, образуется так называемый пузырьковый лёд, и путешественники самозабвенно бросаются искать в толще тёмного прозрачного льда белые пузыри — газ метан, застывший по дороге к свободе.

Мы дружно высыпали из хивусов, капитан, пожелавший мне помочь, беспардонно подхватил меня прямо под грудь, я недовольно зыркнула на него. Видимо, у этих товарищей было ещё одно развлечение с туристками.

Юля раздала мужчинам мётлы, и пошла вперёд, вглядываясь в поверхность под ногами.

— Сейчас, будем очищать лёд.

— Может мётла отдать девчонкам, они же на них летают, — схохмил Паша, и жена погрозила ему кулаком.

Через пару минут Юля указала место, где требовалось мести. Мужчины с энтузиазмом и прибаутками принялись за дело. Рома и Паша махали метлами, состязаясь в остроумии друг с другом. Очищенный пятачок следовало полить кипятком, чтобы лёд показал свои богатства.

— В этом году не повезло с погодой, — вещала Юля тонким пронзительным голосом, — выпало много снега. Добраться до пузырьков не так-то просто.