– Можно я тебя поцелую?

Рейвен кивнула. Ник приблизился и накрыл ее губы своими, они были солеными от еще не высохших слез и дивно мягкими. И главное – она отвечала! Может, робко и неумело, однако с радостью и искренне! Ник почувствовал возбуждение, нарастающее во всем теле с безумной скоростью, тем не менее нашел в себе силы остановиться.

– Рейв, – проговорил он, тяжело дыша, – я должен тебе сказать, пока мы не прошли точку невозврата. Я увлекающийся и ветреный… да что говорить, репутация – она же впереди бежит, – горько усмехнулся он и снова стал серьезным. – Я ни к одной из девушек не чувствовал того, что к тебе. Но не могу обещать, что мои чувства сохранятся на десятилетия или даже годы. Я хотел бы быть другим, вот только не управляю этим. Единственное, что точно обещаю, что не предам и не буду врать. Если пойму, что чувства изменились, прямо тебе об этом скажу. И… если ты готова меня принять таким… Я хотел бы аналогичного обещания от тебя.

И Ник замер, с трепетом ожидая приговора. Девушка помолчала секунд пять, потом подалась вперед и поцеловала Ника в губы.

– Это ответ. Или нужно скрепить договор кровью?

Ник расхохотался.

– Конечно, кровью! – и «угрожающе» подвигал бровями.

Рейвен откинулась назад на подушку и резким жестом раскрыла плед. Во всех этих движениях была решимость человека, впервые поднявшегося на пятиметровую вышку в бассейне и стремящегося как можно быстрее прыгнуть, чтобы мозг не успел передумать. На девушке была коротенькая шелковая ночнушка на тонких бретельках, настолько аппетитно обволакивающая ее формы, что Ник тяжело сглотнул и мысленно ударил себя по рукам. Обернулся откинутым пледом по пояс. Он не хотел, чтобы Рейвен заметила, насколько сильно он уже заведен. Не хотел еще больше ее напугать. Они и так «благодаря» обстоятельствам пропустили гигантский пласт в нормальном развитии отношений. Самопожертвование «идущих на смерть» ему даром не было нужно. Ник наклонился над девушкой, мягко провел рукой по ее щеке, шее и ключице. Снова поцеловал – нежно и медленно, захватывая и отпуская каждую губу в отдельности. Рейвен даже толком не ответила в этот раз, и во всем ее теле чувствовалось напряжение, как у кобры перед броском.

– Фея, я могу тебя кое о чем попросить? – очень ласково уточнил Ник.

Рейвен только испуганно кивнула.

– Обещаю, я тебе не сделаю больно, не спросив! Но сейчас же мы можем только поцеловаться, да? Тогда просто закрой глаза, постарайся расслабиться и сконцентрироваться на своих ощущениях.

Девушка подчинилась. Ник медленно и плавно стал покрывать ее лицо поцелуями – веки, щеки, ушко.

Рейвен почувствовала, как теплое дыхание Ника скользит по ее коже.

– Так приятно? – прошептал парень, бережно прикасаясь губами к мочке уха и прокладывая дорожку поцелуев по шее.

– Да-а, – выдохнула девушка, немного расслабляясь и уже сама стараясь поймать своими губами губы Ника и ответить на поцелуй.

Ощущения были непередаваемые. Прикосновения парня будили что-то неконтролируемое, ранее спящее глубоко внутри и теперь стремящееся вырваться наружу. Рейвен почувствовала, что буквально тонет в ощущении нежности и восторга. Она уже сама не могла оторваться от его губ, а руки непроизвольно взметнулись вверх и, погрузившись в волосы парня, пытались прижать его голову еще сильнее. Стало не хватать воздуха, чтобы дышать. Девушка словно со стороны услышала свой стон. Она уже плохо что-либо осознавала, только чувствовала, как ее тело живет своей собственной жизнью, льнет к парню, отвечает на его ласки. Рейвен совершенно потерялась в новых ощущениях, не понимала, где находятся его руки, где губы… Не было ни стеснения, ни страха, ни мыслей, а лишь желание, чтобы всё это не прекращалось. Внутри девушки стал натягиваться узел, кожа горела, мышцы вздрагивали, кажется, она даже металась в объятьях Ника, шептала его имя, стонала и хотела, безумного хотела чего-то большего. А потом ее как будто что-то дернуло, все тело пронзила сладкая судорога, и накрыло ощущением запредельного счастья, которое нельзя остановить и которому только полоумный стал бы сопротивляться. Кажется, она кричала… Эйфория быстро отступила, и потерянная в пространстве и времени Рейвен ослаблено распласталась на кровати, полностью без сил и все еще тяжело дыша. Ник затянул девушку к себе на плечо и нежно поцеловал в висок.

– Фея… ты даже не представляешь, какая ты восхитительная, – благоговейно произнес он, потершись своей щекой о ее волосы.

– Я же ничего не делала, – растерянно прошептала Рейвен, пытаясь собрать мысли и понять, что именно только что произошло.

Ник ласково усмехнулся.

– Ты, может, и нет. Но твое тело так мне отзывается… Хочется бросить к твоим ногам вселенную.

Рейвен придвинулась ближе к Нику, он так и оставался по пояс закутанным в плед.

– Мне не нужна вселенная, только ты, – тихо проговорила она. – Мы же не… – смущение вернулось, и девушка не могла подобрать нужных слов.

– Не, – весело ответил Ник.

– Почему? – в голосе девушки звучали расстройство и тревога.

Ник приподнялся на руке и заглянул ей прямо в глаза.

– Первый раз всегда больно, Рейв, – с состраданием и сожалением произнес он. – Я хотел, чтоб ты знала разницу. Понимала, что тебя ждет по другую сторону боли. А теперь отпусти меня, пожалуйста, принять душ, пока меня не разорвало на тысячу Ников. Боюсь, это будет малоэстетичное зрелище…

Парень попытался встать, но Рейвен неожиданно поймала его за ладонь и потянула к себе. Подалась вперед, обвила за шею руками и стала целовать.

– Мы оба знаем способ решения этой проблемы, – проворковала она, лишь на секунду отстраняясь от парня. Ник собирался было запротестовать, сказать, что она не готова и он подождет сколько нужно… Но потом вдруг почувствовал, что того первого, болезненного напряжения в Рейвен нет и в помине. Что девушка с энтузиазмом отвечает на его прикосновения, а ее мягкое соблазнительное тело вздрагивает отнюдь не от страха. И тогда он послал всё к черту и всей душой и каждой клеткой организма устремился к точке невозврата.

…Утром Ник проснулся в своей спальне в полной темноте. Впрочем, было ли это действительно утро, благодаря шторам сказать было невозможно. Ник нажал на пульт, ткань сдвинулась, и дневной свет хлынул в комнату. Парень помнил, как принес сюда Рейвен после душа, чтобы иметь возможность поспать подольше. Его жена, теперь уже в полном неоспоримом смысле этого слова, как и обычно, свернув одеяло под щеку, мирно посапывала рядом. Ник прокрутил в голове прошлую ночь и подумал, что он, вероятно, самый счастливый человек на этой планете. А он, дурак, еще удивлялся брату, когда тот скоропалительно надумал жениться. Самое забавное, что с того момента прошел какой-то месяц… Что ж, если у судьбы такие шутки, то он, пожалуй, готов над ними смеяться без остановки.

Рейвен, видимо, сквозь сон почувствовав на себе взгляд, открыла глаза.

– Доброе утро, – протянула она со смущенной улыбкой. Ник сидел рядом и сиял ярче бриллианта в ее обручальном кольце.

– Самое доброе за всю мою жизнь, – промурлыкал Ник, еще больше вгоняя девушку в краску.

– Какие у нас планы? – решила перевести тему Рейвен.

– Ты мне скажи…

– А сколько времени?

Ник нашел на тумбочке комм и ахнул.

– Уже три часа дня!

– Вот и отлично! Значит, мы сейчас обедаем, летим к океану, устраиваем на пляже пикник… А потом ночью купаемся… как правильно, – и девушка еще сильнее покраснела.

– Заметано! – отозвался Ник, и в этот раз Рейвен была абсолютно уверена, что глаза мужа полыхнули.

Еще два дня пути прошли в унылой конной скачке. Мараик уже с трудом переставлял ноги, был зол на весь окружающий мир и вовсе не уверен, что хочет жить на такой отсталой планете. С другой стороны, если протолкнуть поставку аэрокаров и держаться поближе к правящей верхушке, то мирок тут вполне тепленький: статус, уважение, земли. На фоне этого конные прогулки, конечно, можно и потерпеть. Странно, они останавливались в двух тавернах, и ни в одной не было девиц для определенных услуг. Сейчас они бы ему сдались как мертвому припарки, но в целом Алекс не привык отказывать себе ни в каких земных радостях. Надо будет прозондировать эту тему поподробнее. Ну а как только он отберет у Морвэна Ясеневый Лес, так и вообще установит свои порядки. Что это будут за порядки, Мараик еще не продумывал, но сам факт, что он их установит, грел душу. А еще то, что на этой закрытой планете его точно даже самый въедливый сыскарь не достанет.