— А чего ты стоишь? О… О! Нет-нет, я помоюсь одна! Не понимаешь? Одна. Один, — Таня выставила указательный палец, и Росси послушно посмотрела наверх.

— Там ничего нет, — ответила она. Таня тоже подняла взгляд.

— О премудрый Хокинг, я не то имела в виду. Я сойду здесь с ума, — уже в полголоса заявила Таня. — Точно-точно. Это их коварный план. Я сойду с ума, буду капать слюной и размазывать ее по столу. И тогда они… Они…

Что же они сделают, Таня так придумать и не смогла, а Росси тем временем легонько подтолкнула ее к большой ванне. Или небольшому бассейну, тут уж как посмотреть. Таня присела, опустила руку в воду. Едва теплая, вот бы попросить погорячее, потому что она любила, чтобы тело прогревало до костей, заставляя расслабляться каждую мышцу. В такие моменты она особо остро чувствовала себя живой, время будто сгущалось и начинало течь медленнее, позволяя насладиться покоем, одиночеством и силой тугих струй душа. Вспоминая об этом, Таня вдруг поняла, что ей необходимо хоть какой-то шанс выжить в этом странном месте, к ней вернулась ее обычная простая, но надежная жажда жизни.

Язык. Ей нужно научиться понимать местных людей и общаться с ними. И почему бы не начать с воды? Важнее воды только воздух, так что это очень полезное слово.

Таня зачерпнула воду ладонями и протянула под нос Росси.

— Что это?

— Это вода. Вода, — пожала плечами Росси. — Что такого? Обычная вода, в ней моются, купаются, пьют. Эту, пить, конечно, нельзя, потому что, если честно, мне было очень лень вчера чистить ванну, а хозяин если узнает, заставить чистить все ванны во всем доме три месяца, а это та еще головная боль…

Но Таня ее не слушала. Она смотрела, как жидкость утекает между пальцами и капает на пол, и повторяла свое первое слово на незнакомом пока языке:

— Вода. Вода. Вода. ***

Тане все-таки удалось с помощью жестов, танцев и такой-то матери объяснить, что она хочет помыться в одиночестве. Росси недоуменно пожала плечами: зачем все делать самой, если тебя одаривают такими привилегиями богачей? Она бы вот не отказалась, чтобы ее омывали, но Северянка так взвилась, будто ей предложили что-то неприличное. Северяне странные, заключила Росси про себя. Но милые.

Таня долго сидела в остывающей воде, смывая с себя страх и уныние. Осмотрев руки, живот и ноги, она заметила, что от точек, следов перемещения между мирами, почти не осталось следа. Чувствуя, как расслабляется тело в чуть теплой воде (сохранить такой объем горячим было бы той еще задачей), она приняла решение выжить. Разобраться, что к чему, и вернуться домой. А если не получится — такая вероятность была, причем очень существенная, — то хотя бы найти свое место тут.

Росси принесла в сумке не только полотенце, но и свежее белье, а также платье. Она все это время находилась за дверью, изнывала, рвалась внутрь и что-то скулила. Почему ее так тянет прислуживать? Это ненормально, это дико! Таня развернула нижнее белье.

— Ох, бабушкины ж панталоны!

Это действительно были панталоны. Точнее, кокетливые шортики до середины бедра с нежным кружевом по краю и милыми бантиками. Сверху предлагалось надеть хлопковую сорочку. Таня нежной натурой не была, и вот все эти воланы и кружева не понимала и не принимала, но ей нужна была свежая одежда, тут не поспоришь. Вынырнув из омута отчаяния, она обнаружила свое тело в довольно плачевном состоянии, и теперь, когда жажда жизни постепенно наполняла ее, вернулись самые простые потребности в виде вкусной еды, теплой постели и чистоты.

— А ничего так, — призналась себе Таня, когда нижняя кофточка легко скользнула по коже. Кружева кружевами, а ткань была очень приятна телу, легкая, но при этом плотная.

— Вы все делаете не так!

Таня почувствовала прикосновение чужих рук на коже. Тонкие пальцы едва коснулись ее лопаток, и она подпрыгнула и обернулась, прикрывшись одеждой. Этот жест оказался для простой девчонки, такой, какой была Таня, слишком интимным, чтобы не обратить на него внимания.

— Росси, я убью тебя!

Девчонка что-то звонко выкрикнула на этом своем странном языке. Показала, что хочет помочь одеться. Продолжая бурчать, она отобрала нижнее платье, натянула его на Таню, что-то завязала спереди, что-то сзади, обошла кругом — и платье готово! Сверху оказалось темно-зеленое одеяние с золотой вышивкой, на ноги Росси предложила надеть удобные тапочки с едва заметно загнутыми носами.

Таня медленно подошла к зеркалу. Оно висело справа от раковин, высокое, в золотой раме. В зеркале отразилась Таня в полный рост. Какое на ней красивое платье! Ткань плотная, но не тяжелая, спадает благородными складками к полу. Со стороны вышивка выглядела еще более богатой, чем вблизи, и складывалась в симметричные узоры. Горловину украшали расписанные бусины. А сверху торчала она. Танина шея. А еще выше — голова. Из широких рукавов тянулись ее плотные мускулистые руки. Как баба на чайнике, раздави ее каток.

Росси прыгала рядом и выглядела совершенно счастливой. Она что-то быстро рокотала, иногда хлопала в ладоши и закатывала глазки, явно довольная собой, гостьей и всем миром.

— Не могу на это смотреть, — наконец буркнула Таня, развернулась и потопала вон и комнаты.

Росси догнала свою подопечную (когда за гостем закрепляют прислугу, подразумевается, что тот будет вести себя как хозяин, но Северянка быстро стала забавной подопечной), чтобы сообщить, что завтрак накрыт в саду.

— Что? — нахмурилась Таня.

— Завтрак. В саду, — Росси поднесла воображаемую ложку ко рту, словно объяснялась с несмышленным ребенком, — а потом изобразила восхищение природой.

— Вкусная еда! Отлично. Куда идти?

Чтобы попасть в сад, нужно было спуститься по каменной винтовой лестнице. Она предназначалась для прислуги, и Росси повела Татану именно по ней, потому что Амин однозначно дал понять, что не хотел бы видеть странную гостью в хозяйских помещениях особняка. Лестница заканчивалась небольшим коридором, где насыщенно пахло едой и слышался звон посуды: совсем рядом была кухня. Таня почувствовала, как заурчало в желудке, и схватилась за живот, но Росси встретила проявления ее голода с подозрительным восторгом.

— Потерпите немного, сад вон за той дверью, — радостно объявила она.

И действительно, стоило ей толкнуть неприметную дверцу, как за ней обнаружилось небольшое крыльцо, выходившее в ту часть сада, которая не предназначалась для глаз именитых гостей особняка. Солнце, забравшееся высоко на небосклон, ярко освещало заросшую травой полянку, которую окружали плодовые деревья. Здесь можно было набрать свежих фруктов к завтраку Аминов, не дожидаясь утренней доставки, но в общем и целом этот уголок выглядел довольно запущенным. У входа росли цветы, но не бархатные розы, как в главном саду, а простые колокольчики, ромашки и хризантемы. Признаться, это ничуть не вредило укромному уголку владения бургомистра, более того, они придавали этому запущенному месту неуловимое обаяние.

— Да это же сад! — выдохнула Таня. Но поразили ее вовсе не деревья. За ними тянулся высокий забор, а за ним, чуть вдали, вырастали, словно зубы в пасти акулы, небоскребы. Таня смотрела на тянущиеся к голубому небу бронзовые шпили и не могла поверить своим глазам. Их высота, величие и количество поражали. Среди них были круглые башни, и привычные прямоугольные дома, и закрученные спиралями, и напоминавшие сказочные дворцы. На самом деле, Таня видела лишь кусок пейзажа, который открывался в пространстве между двумя соседними домами, но ее воображение дорисовало все остальное. Мир, который с первого взгляда показался старым, пропахшим нафталином и пудрой, сумел удивить привыкшую к технологиям Таню, и небоскребы рядом с невысокими милыми особняками казались гораздо большим чудом, нежели великаны 21 века.

— Ох, отец, видел бы ты…

Таня опустила глаза ниже и заметила, что Росси уже устроилась на скамейке с кованой спинкой и машет ей, мол, присоединяйся скорей. Таня не была против. Она пересекла выложенную брусчаткой площадку и села рядом, спиной к великолепию чужого города.