Было почти девять вечера, когда на лестнице послышались шаркающие шаги. Заскрежетал ключ в замочной скважине. Дверь открылась, и в проеме оказалась Раду. В руках у нее твераневым желтым светился фонарь.

— Пошли. Вам пора, — голос ее звучал глухо и очень устало. Таня почувствовала, как тревога заползла в приоткрытую дверь, обвилась вокруг ног. Она переглянулась с друзьями.

— Давайте выбираться отсюда, — решительно поднялся Жослен.

Раду вылила ковш воды в камин. Зашипели угли, и огонь умер, а вместе с ним умерла еще маленькая часть наивности Тани. Она последний раз оглянулась на черный провал камина и вышла в коридор, где оказалось гулко, промозгло и холодно после прогретой комнаты. Кутаясь в шали и плащи, они спустились по узкой винтовой лестнице. Таня думала о том, что последний оплот, донжон, взять вовсе нереально. Атакующие бы появлялись на верхней площадке по одному, где их можно спокойно расстреливать или насаживать на мечи. И тут же поежилась.

Ночь встретила их тишиной. По черному небу рассыпались чужие, незнакомые созвездия, и сколько бы Таня ни старалась, она не могла обнаружить там ни успокаивающего силуэта Большой Медведицы, ни Кассиопеи, самого простого из известных ей созвездий. Их ей показал отец, и вот чужой мир отобрал у нее и это. Интересно, а если она находится на другой планете, за тысячи и миллионы световых лет от дома, значит, где-то там, в пугающей пустоте мчится Земля?

— Северянка, ты идешь? — с нескрываемым беспокойством в голосе окликнула Росси. Таня оторвала взгляд от звезд. Оказывается, она прилично отстала. Таня плотнее запахнула шаль и ускорила шаг. Проходя мимо казарм, она бросила случайный взгляд в освещенную комнату и вдруг остановилась. Проверила, не смотрят ли на нее. Но нет, Росси вместе со всеми шла ко главному входу. Тогда Таня в пару шагов подошла к освещенному проему, шагнула в комнату. Это было явно одно из помещений караула. Вдоль стены стояли аккуратно сколоченные шкафчики. На крючке висел одинокий камзол. На длинной лавке в ряд были уложены комплекты легкой одежды. Таня старалась на глаз определить, какой из них лучше ей подойдет. Разворачивать каждую форму и прикидывать на себя времени не было. И так у нее горела спина в ожидании гневного оклика. Поэтому Таня наконец решилась и быстро схватила самый левый комплект. Он ей показался маленьким, хотя судить о сложенной одежде было сложно. Таня прижала форму к груди, запахнула шаль. Интересно, заметно, что она что-то утащила?

Дело сделано, осталось только выскользнуть и догнать друзей. Таня развернулась и тут же встретилась взглядом с Раду.

— Что вы здесь делаете? — почти прошипела она.

— Я интересно, — пожала плечами Таня, потом исправилась: — Мне. Мне интересно, — она отчаянно втягивала живот и прижимала к нему одежду, чтобы Раду ничего не заподозрила. Но у женщине и в голову не могло прийти, что странная девица собралась утащить форму гарнизона.

— Вероятно, есть ты не хочешь, — процедила Раду. — Ваш ужин уже остыл, пока вы все никак не пройдете десять шагов до комнаты.

— Иду я, иду, — ответила Таня, благодаря небо, что ее не поймали на краже.

Росси и Жослен ждали их у входа в главный замок. Вот только они были не одни. Рядом с ними стоял еще один мужчина, высокий, одетый в удлиненный камзол, но лица с такого расстояния было не рассмотреть. В руках он держал что-то прямоугольное, папку или бумаги.

— Дэстор, вы забыли что-то? — спросила Раду с беспокойством в голосе, когда подошла поближе. Таня подумала, что, если бы была такая возможность, экономка столкнула бы ее в какую-нибудь яму, только чтобы ее не видели в Сером Кардинале.

— Да, я забыл папку с отчетами, которые показывал на совете… Татана? — удивленно воскликнул поздний гость. Таня вошла в круг света фонаря и узнала в мужчине своего давнего знакомого, одного из первых, кого встретила в этом странном мире. Ястин. Широкоплечий, прямой, изящный, он улыбался, хоть и выглядел утомленным.

Она тоже улыбнулась. Хотела протянуть руку, по вспомнила, что прижимает к животу похищенное добро, поэтому просто кивнула. Мужчина хмыкнул и поклонился в ответ. Таня была рада видеть старого знакомца. Между страниц ее дневника все еще прятался сложенный из бумаги олень. Таня пыталась его запустить, но у нее ничего не получилось, однако подарок она не выбросила, посчитав его милой безделицей и памятью о добром отношении.

— Татана, я рад, — по виду Ястина можно было сказать, что он искренен. — Но вот где не ожидал вас встретить. У Мангона? Что вы тут делаете?

— Ну, я… Эм… — сказать ему, что он вознамерился принести ее в жертву древней драконихе? Попросить помощи? Или Ястин сочтет ее полоумной?

— Тэссия Татана в гостях у дэстора Мангона, — выступила вперед Раду. — Они… дальние родственники.

— Вот как? В тэссе течет драконья кровь? — поднял бровь Ястин.

— Нет. Со стороны бабки. С человеческой, — холодно ответила Раду.

— Очень интересно. Не знал. В таком случае, я обязательно заеду, чтобы пообщаться с Адрианом и его милой родственницей. Никто не же будет против? — прищурился Ястин, и голос его стал тягучим, как патока. Таня беспомощно переводила взгляд с холодной экономки на гостя, напоминавшего хищную птицу.

— Вам стоит написать об этом дэстору, — ответила Раду. — А теперь вам пора. Как и нашим гостям. У них сегодня была долгая прогулка.

Росси фыркнула, за что была награждена уничтожающим взглядом экономки и любопытным — Ястина.

— Вы правы, мне пора, — согласился он. — Тэсса Росалинда, мастер…

— Сен-Жан, — подсказал Жослен, и на этот раз его лицо оставалось серьезным.

— Мастер Сен-Жан, многоуважаемая Раду, — каждое прощание сопровождалось локтепожатием: учтивым с женщинами, крепким между мужчинами. — Тэссия Татана, — Ястин протянул было руку, но будто опомнился, сцепил пальцы за своей спиной и отвесил поклон. Тане показалось, что в уголках его губ спряталась насмешливая улыбка.

Поздний гость развернулся и пошел к воротам, а друзья в сопровождении Раду вернулись в замок.

В коридорах было пусто и гулко. Горели твераневые лампы, имитирующие канделябры со свечами. На пути им встретился лишь один слуга, куда-то тащивший большую подушку. Сен-Жан покинул их еще на первом этаже, свернув в сторону галереи, где располагались также мастерские и комнаты, которые отвели художникам. Таня и Росси поужинали в кабинете остывшим мясом и овощным рагу. После чего Росси помогла открыть шпингалет на балконной двери, чтобы пустить в комнату свежий влажный воздух, и ушла в свою комнату. Таня осталась одна.

Она переоделась в ночной костюм с панталонами, украшенный глупыми рюшами, и хотела повторить драконьи слова перед сном, но наткнулась на рисунки Жослена в своем блокноте. Провела пальцем по злому дракону, рычащему на нелепого человечка. Рассмотрела набросок Матери, огромной, древней, в схематических наростах. Остановила взгляд на хрупкой девичьей фигурке, первой жертве драконьей дикости. Эти рисунки перестали быть просто черточками на листе бумаги, они затягивали, и вот Таня уже сама с ужасом смотрит в огромные желтые глаза Матери Драконов, чувствует на талии когтистую драконью лапу. Обжигающий ветер подхватывает подол белого платья и хлещет им по ногам. А дракониха тащит ее в огромную пасть, будто оскалившуюся в вечной улыбке, и наступает темнота, холодная и бесконечная.

Глава 8. Большой и страшный серый Волк

Таня любила приключения. Внезапно сорваться в поездку по Золотому кольцу, выбраться с палатками за город, уехать подальше в поля наблюдать метеоритный дождь, отправиться на лодке по реке — все это было вполне в ее характере. Главное, чтобы компания была хорошая и пришлось побольше двигаться. Но вот чего Таня не любила, так это откровенной опасности: она не ходила ночами по заросшим паркам, не влезала в крайний экстрим и никогда не решилась бы пересечь Россию автостопом. “Движение и разумность” — было бы ее девизом, если бы вдруг ей взбрело в голову его придумывать. Поэтому, если бы Таня знала, как обернется наступающий день, она бы осталась в кровати и даже ноги не показала бы из-под одеяла.