— Нравится? — спросил Сен-Жан, подойдя поближе. — Это изобретение Лареску… Латеско? Не важно. Он гений, хоть и пришибленный на всю голову. Говорят, он постоянно сосет металлическую стружку, представляешь? Кстати, это довольно старая модель. В Илибурге, в высотках, стоят новые подниматели с закрытыми кабинами. Я их, правда не видел. А знаешь, что? — спросил Жослен, видя, с каким интересом Таня рассматривает лифт. — Давай попросим прокатиться на нем. Раду! Можно вызвать подниматель?

— Нельзя, — отозвалась Раду, с тревогой выглядывая в узкие окно на первом этаже. Оно было всего одно, и рядом на полу стояла тяжелая дубовая ставня, чтобы закрыть его в случае опасности. — Дэстор запретил.

— Да перестань, Раду, — протянул Жослен. В этот момент он напоминал холеного кота, который выпрашивает миску сметаны: улыбчивый, самодовольный и неотразимый в своей лохматости. — Никто не узнает. Посмотри, как Северянка радуется чуду механики.

Таня улавливала только отдельные слова Жослена, поэтому особого интереса не показывала. Зато обнаружила рядом с лифтом еще одну шахту. Сначала она казалась пустой, просто выложенной тесаным камнем, но приглядевшись, она заметила, что по всей ее высоте установлены мощные металлические скобы. Наверху шахта перекрывалась большим квадратным люком, и сквозь щель просачивался беспомощный лучик света. Личный выход дэстора дракона.

— Нет-нет, даже не уговаривай, — отказывалась Раду. Она выставила вперед руки, будто опасаясь, что Сен-Жан подойдет слишком быстро и начнет обтираться от нее, как настоящий кот.

— Да она просто боится, — хохотнул кто-то совсем рядом. Таня обернулась и увидела, что из кладовой вышел невысокий крепко сбитый мужчина с лохматой черной бородой. Он улыбался и вытирал руки тряпкой. — Она не умеет пользоваться поднимателем, вот и выкаблучивается. Давайте я вам подмогу.

Мужчина подошел к рычагу и легко опустил его. Наверху что-то стукнуло, дернулось, и послышался шум мотора и шорох тросов. Мужчина тем временем куда-то нажал, что-то отодвинул и решетка открылась. Спустя пару секунд на уровень пола опустилась платформа.

— Пжалуста. Заходите, коль не боитесь.

Таня подошла первой. Потрогала носом ботинка деревянный настил платформы. Улыбнулась. Она выглядела довольной и с радостью залезла внутрь. Здесь было тесно. Платформу окружала такая же медная решетка, сверху конструкцию закрывал потолок. Обнаружилась в лифте и панель управления, однако вместо привычных кнопок на ней было несколько маленьких рычажков.

— Вот это здорово. Отца бы сюда! — выдохнула Таня по-русски.

— А он не упадет? — с опаской поинтересовалась Росси.

— Не упадет, — опять хохотнул мужчина. — Не боись, красавица, заходи.

Сен-Жан легонько подтолкнул Росси в спину и ободряюще ей улыбнулся. Сам он зашел вслед за девушкой. Последним был мужчина, он же закрывал решетку. На маленькой платформе едва-едва хватило бы места для Раду, но та сразу протестующе замахала руками:

— Нет-нет, даже не уговаривайте! Я туда не полезу. Я вот лучше пешком. Встретимся на третьем этаже, — и скрылась на винтовой лестнице.

Мужчина со знанием дела переместил несколько рычажков. Натянулись тросы, зажужжал мотор. Кабина дрогнула и медленно поползла вверх.

— Ох, вот это да, — восхищалась Росси. Таня тоже восхищалась, но не считала лифт чудом, а удивлялась, что встретила такой механизм в старом донжоне, и умилялась его раритетности.

— Тверань? — спросила она, указывая вверх, где должно было быть машинное отделение.

— А тэсса-то понимает, — одобрительно улыбнулся мужчина. — Тверань, она самая. Ну, вот мы и приехали.

Кабина остановилась чуть выше уровня пола. Мужчина открыл решетку. Гости вышли, тогда он отсалютовал и поехал обратно, к кладовой. Раду появилась почти тут же, даже не раскрасневшись от подъема по крутым ступенькам.

— Нам сюда, — сказала она.

Раду привела их в хозяйские комнаты, которые были предусмотрены на случай, если вдруг придется скрываться здесь от врага. Несколько помещений, почти все из них были закрыты, кроме гостиной и уборной. Здесь стояли добротные деревянные кресла, стол с парой стульев, камин. На полу валялась посеревшая шкура неизвестного Тане животного. Сквозь узкие окна в комнату просачивался жидкий дневной свет, и его серые мазки делали комнату еще более аскетичной и холодной. Окна выходили не на главный вход с подъемным мостом, а за донжон. Было видно замковую стену, по которой прогуливался одинокий стражник, и одну из угловых башен. Дальше тянулась полоса земли, покрытой ворсом пожелтевшей травы, особенно яркой и стальном свете хмурого дня. Потом зелено-желтый ковер обрывался, и уже дальше и ниже его сменяли пики елей.

— Там обрыв, — Жослен подошел сзади, наклонился к самому уху Тани. Удивительно, насколько уютно она себя с ним чувствовала, словно в компании старого друга. — А внизу течет Отолура. Река, — он показал рукой воду. — Ты должна выбраться из замка и посмотреть. Это великолепное зрелище. Надеюсь, Вашон не будет вечно заставлять меня прорабатывать наброски, и я смогу посвятить день, чтобы написать местный пейзаж.

— На столе овощи, фрукты и холодные закуски, — говорила Раду, разжигая камин, — да парочка бутылок вина. Вы здесь ненадолго, совет закончится, и я сразу за вами приду. Ну вот, — она отряхнула руки, с довольным видом наблюдая, как маленький огонек робко лижет поленья. — Приятно оставаться.

У Тани успела промелькнуть мысль, а кто бы им помешал покинуть холодный неприветливый донжон и попытаться выйти из замка, когда Раду захлопнула дверь. В замке повернулся ключ.

— Так мы пленники или нет? — жалобно спросила Росси, зябко потирая плечи.

Они пододвинули кресла к камину, поставили их полукругом. Росси достала из корзины большие шали, накинула одну на ноги Тане. Та сидела, пустым взглядом уставившись в огонь. На душе было мерзко после встречи лицом к лицу с Мангоном. Подкрадывалось отчаяние, тянуло из-за спины холодные пальцы к горлу. Таня сжимала зубы и гнала его прочь. Повторяла про себя план: выучить язык, найти способ сбежать, отыскать того, кто может отправить ее обратно. Раз ее вытащили в этот безумный мир, значит, можно и вернуть.

— Что-то у нас совсем холодно, — наконец Жослен не выдержал и решительно хлопнул себя по коленям. — И я сейчас не про температуру. У нас есть вино! Раз уж дракон сам нам его послал, пусть пеняет на себя. В этот медвежьем убежище вообще есть стаканы? — он оглядел полупустую комнату.

— Я взяла в корзине чашки, — шмыгнула носом Росси.

— Отлично! Будем пить, как гренадеры! — он достал фарфоровые чашечки и откупорил бутылку. Упругая струя терпкого вина полилась в дорогой эксклюзивный фарфор. — Росалинда, прошу. Северянка, это тебе. Ну, а это моя. Ну что, тэссы, я предлагаю выпить за вас!

Они подняли чашки, три человека, волей судьбы заброшенные в драконий замок. Три совершенно разные личности, тянущиеся друг к другу, заполняя пустоту в душе друг друга. Таня улыбнулась, обхватывая двумя руками полупрозрачную чашечку, любуясь, как вино сквозь стенки светится розовым. В комнате стало теплее. Огонь задорно плясал на поленях, да и люди своим дыханием согрели воздух. Они больше не жались в больших нелепых креслах. Они раскраснелись, раскинулись, громко разговаривая и весело смеясь. И даже периодическое непонимание не смущало их. Пустую болтовню сменили стихи, их — песни, а потом дело дошло до сказок.

— Круглый хлеб убежал от волка? — звонко смеясь, переспросила Росси, разглядывая рисунки подруги. Без них рассказ не получался. — Но какой в этом смысл? Эм… Почему? — она подобрала знакомое Тане слово.

— Не знаю, — Таня тоже смеялась. — Он был умный?

— Тогда почему Лиса съела его? — спросил Жослен, разливая последние капли вина из первой бутылки.

— Он был умный, но не совсем? Нет, нет! Он был… Как бы это сказать? — Таня выставила грудь вперед, изображая чрезвычайно гордого Колобка.

— Самолюбивым? Гордым! — угадал Жослен. — Хорошо, хорошо, — он отпил вина и отставил чашку. — Теперь Росси.