— Твои? — киваю на игрушки.

— Мои. Но я уже давно с ними не купаюсь. Я уже взрослая.

— Конечно-конечно, — быстро соглашаюсь я и смеюсь.

— Эй, я серьезно! Я большая!

— Да-да-да.

— Ммм! — зло брызгается в меня водой, я отвечаю. У нас завязывается небольшой морской бой. На все помещение раздается ее визг и мой злорадный смех. Прерываю битву, прижимая дочку к себе. Она тут же затихает, утыкается носом в живот, крепко обнимая в ответ.

— Я так счастлива, что ты нашелся, — сердце дико долбится, а в горле встает ком.

— Я тоже.

Подняв голову, вижу стоящую в дверях Юлю. Ее губа дрожит, она быстро стирает скатившуюся слезу.

— Я тебе принесла, — протягивает полотенце.

После ужина, сидим на небольшом диванчике. Я посередине. Смотрим мультики. И если дочь практически забралась на меня, то Юля, подвернув ноги, старательно прижимается к спинке, чтобы быть от меня подальше. Делает вид, что ей очень интересно, что происходит на экране, хотя я пару раз ловил ее изучающий взгляд на себе. Или то, как она краснела, когда ловила меня на рассматривании острых коленок, изящных ключиц и на ее округлостях.

За окном уже темно. В роскошном просторном доме меня ждет жена, ужин, приготовленный нанятым французским поваром. А мне не хочется уходить из маленькой уютной двушки.

Настя засыпает у меня на груди. Юля хочет ее разбудить, но я отношу ее в детскую. Юля накрывает дочку одеялом и нежно целует в щеку.

— Можно и мне поцеловать? — она кивает. Целую в нежную щечку. Дочка шепчет сонно «папочка». С горечью думаю, что я пропустил столько ночей. Мне хочется знать про нее больше. Осматриваюсь. Все стены обклеены моими плакатами. На столике лежат альбом и тетрадки с моим изображением. А рядом сидят две куклы-русалки. С огромными головами на худеньком тельце.

— Настя еще играет куклы?

— Да. Только не смей ей это говорить. Мы сошлись на определении, что она их коллекционирует.

— И сколько осталось для полной коллекции?

— Еще пять.

— Их нет в продаже или что? — кручу куклу в руке. В мое время девочки играли в идеальных Барби, а не в этих головастиков.

— В магазинах их завались, просто цена на это счастье не очень низкая, — Жужу выхватывает куклу и сажает на место.

Вот я идиот! Ляпнул не подумав.

— А на зарплату медсестры не очень то разгуляешься, — бросает гордый взгляд.

— Прости. Я не хотел обидеть, — повинуясь мимолетному порыву, шагаю вперёд, тяну к ней руки. Хочу просто прижать ее к себе. Черт знает зачем.

— Тебе пора, — отступает она и изучает голые ноги. Все еще не любит ходить по дому в тапочках, как то было в детдоме. — Поздно уже.

* * *

После встречи с дочерью и Юлей чувствую ураган эмоций. Снова вернулось вдохновение. Строчки легко ложатся на белый лист. Я так увлечён, что не замечаю ничего и никого. Даже вошедшую Милу.

— Любимый, — шею обвивают изящные руки. — Я ждала тебя всю ночь, а ты так и не пришел.

— Всю ночь писал новую песню.

— Кризис кончился? Я очень рада!

— Угу, — быстро строчу, боясь потерять удачную мысль.

— Я прошу, прости меня, — отодвигаю ее. Хочу побыть один. После того, что она сделала просто не могу ее видеть, боюсь наговорить лишнего. Но Мила не замечает моей отчужденности, садится напротив. Похоже, поработать мне никто не даст.

— Я знаю, как ты хотел ребенка. А у меня взыграли амбиции. Подиум, съемки. Я в списке самых востребованных моделей. И дело даже не в деньгах и славе. Понимаешь, мне необходимо было доказать самой себе и окружающим, что я чего-то стою без отца. Тебе ли не знать этого!

— Я понимаю. Но ты могла просто поговорить со мной, а не рассказывать сказки, как ты хочешь ребенка, но к сожалению, дело во мне, — Мила наклоняется вперед, поглаживает меня по коленям.

— Прости. Мне очень стыдно. Я так тебя люблю! Как я могу загладить свою вину? — игриво улыбаясь, ведет выше по ноге. — Не сейчас, — останавливаю ее возле паха. Жена по-детски дует губы.

— Ну, хорошо. Позже? — киваю. — Вечером приезжает папа. Может до этого времени сходим в ресторан? Или просто погуляем по городу, — жена очень старается вернуть мое расположение. На такие жертвы готова пойти. — Может, слетаем на курорт? Или к Элен и Берни в Париж? Мы давно не были у твоих родителей.

— Сегодня иду к дочери на концерт. Завтра мое выступление, — радостный блеск в голубых глазах тухнет.

— Так значит…

— Да. Настя моя дочь.

— И ты идешь к ней на выступление? Ей сколько лет?

— Пять.

— И ты хочешь сказать, что она выступает?

— Жужу говорит, что она очень талантливая.

— Может сходишь в другой раз? Инесса давно зовет нас в гости.

— Твоя бабушка подождет. Ты представляешь, в таком возрасте Настёна выступает? Я в пять лет не знал чем хочу заниматься. А она будет петь перед большой публикой. Я собираюсь ее поддержать, хочу быть там. Я так много пропустил.

— Я понимаю, любимый. И поддерживаю! — неожиданно настроение жены меняется на радостное. — Итак, как ты думаешь белое платье Луи подойдет для концерта твоей дочери? А еще нужно забежать к визажисту. Во сколько идем?

— Куда? — недоумеваю я.

— На концерт к твоей дочери, глупенький, — ударяет указательным пальцем по носу.

— Я пойду один.

— Что?

— Мы только-только начали общение, нам не нужны посторонние люди рядом.

— Значит, жена уже посторонняя?

— Прекрати. Ты понимаешь про что я говорю.

— А эта Жужу тоже там будет? — продолжает заводиться Мила, смотрит сердито. Иногда я теряюсь от быстрой смены настроения жены.

— Естественно. Юля же ее мать.

— Так и скажи, что хочешь побыть не с дочерью, а с ней!

— Ты ерунду говоришь, Мила!

— Рассказывай сказки! Делай ты что хочешь! — резко вскакивает со стула. — Я перед ним унижаюсь, пытаюсь извиниться, а ему наплевать.

— Ты куда?

— Тебе не всё равно? Гулять! И учти, тебя ждут огромные проблемы, — трясет указательным пальцем. — Вечером, за ужином, отец обязательно узнает, что ты променял общество жены на дочь, которую и не знал никогда. У вас будет очень серьезный разговор.

— Это отлично. Мне есть что и у него спросить.

* * *

Надеваю черные очки, накидываю на голову капюшон, оглядываю белоснежное двухэтажное здание ДК в классическом греческом стиле.

— Настя, давай быстрее! — поторапливает дочь Юля. Дочка убегает вперёд.

— Я помогу, — беру с заднего сиденья чехол с костюмом дочери. Юля не смотрит в глаза, за всю дорогу перебросилась со мной парой фраз. Кивнув, торопится сбежать. Не смотрит в мою сторону. Закрытая. Колючая.

— Ты меня избегаешь? Боишься? — Юля неестественно смеется.

— Кого?

— Себя. Вчера…

— Вчера мы все обсудили, — резко обрывает. — И сейчас не самое подходящее время. Вон уже руководитель Насти нас встречает.

— Готова, Настя? — спрашивает женщина, приглаживая высокую прическу.

— Да, Елена Ивановна. Познакомьтесь, — берет меня за руку. — Это мой папа. — Женя, — кивком приветствую руководительницу дочери.

— Приятно познакомиться. Сейчас покажу вам гримерку, где вы можете переодеться в костюм.

— Слышишь, пап? У меня будет гримерка!

— Не твоя личная, Насть, а всего коллектива «Звездочка».

Елена Ивановна идет впереди, разговаривая с Юлей.

— А у тебя есть своя личная гримерка?

— Нет. Она для всего нашего коллектива.

— Ты же певец?

— Да. Я работаю не один. Есть еще барабанщик, бас-гитарист. Костюмеры, гримеры. У нас большая команда.

— Как бы я хотела посмотреть на твою гримерку, — тяжело вздыхает она.

— Завтра придешь ко мне и увидишь. Я оставил тебе и маме билет в первом ряду.

— Мам! Папа завтра покажет свою гримерку! — Юля бросает вопросительный взгляд на меня.

— Если ты не против.

— Посмотрим, — сухо бросает Жужу, поджав губы.