Сперва дожидалась, когда подействуют лекарства, затем принимала сам душ, после чего одевалась и сушилась. Назад спускалась расслабленная и почти счастливая. Боль ушла, и я вновь чувствовала себя человеком. Любимое флисовое платье не менее любимого фиолетового цвета с аппликацией свернутого клубком белого котика на груди — дополнительный балл прекрасному настроению.

Которое несколько поувяло, когда, спустившись вниз завтракать, я увидела на кухне Ильяса.

Не ушел.

Но явно посещал душ, судя по влажным волосам и свежей одежде в виде темно-синих джинс и белой футболки. И босиком, как и я.

А еще приготовил завтрак.

Как в прошлый раз, но другой.

На этот раз есть предлагалось горячие сырники и что-то, что Ильяс как раз доставал из духовки на момент моего появления. Что-то воздушное с твердой запеченной корочкой сверху.

— Что это? — не удержалась от любопытства, подходя ближе и вдыхая вкусный аромат блюда.

— Омлет с сыром.

Ага, значит, сверху сыр, а все остальное яйца и, подозреваю молоко, судя по тому, как омлет поднялся в духовке. И не опал, когда мужчина принялся его нарезать.

— Садись, — кивнул на барную стойку.

Не стала спорить.

И вновь поразилась тому, как свободно Ильяс чувствует себя за плитой. Тому же Дамиру проще пригласить домработницу, чем ту же яичницу себе приготовить, хотя готовить брат умеет отменно, особенно плов и мясо. Асатиани же… явно проще самому все делать, чем просить кого-то.

Вскоре передо мной была выставлена тарелка с довольно внушительным куском омлета и двумя кругляшами сырников. А к ним чай с кусочками сушеных фруктов.

Мнямка.

— Спасибо, — поблагодарила, прежде чем приступила к завтраку. — Очень вкусно, — добавила уже после первой пробы.

Действительно вкусно.

Омлет буквально таял во рту, а сырники добавляли вкуса. Ягодный чай тоже выгодно оттенял эту идиллию. Хотя сам мужчина предпочел крепкий черный кофе. Но о вкусах не спорят.

А еще, пока ела, вспомнила кое о чем еще.

— Кажется, теперь я точно должна тебе ответный завтрак, — произнесла задумчиво, после того как съела последний кусочек.

Ильяс бросил на меня взгляд поверх своей чашки, и:

— Нет.

Удивилась, да. И расстроилась, что уж тут. Ненадолго.

— Ты мне должна обед.

— Ладно, — кивнула согласна, пряча улыбку за своей чашкой.

Согласился.

Почему-то эта мысль согревала.

Дурная.

Я.

Радуюсь ерунде.

Когда еще недавно вообще злилась на мужика.

— Тогда сперва в магазин, потом к тебе, — постановила, отставляя уже пустую чашку.

— Нет, — опять прилетело мне короткое и строгое. — Ты пишешь список, я еду на рынок, и мы остаемся здесь.

Не стала спорить. Собрала посуду со стола и загрузила ее в посудомоечную машину, после чего начала изучать содержимое холодильника и шкафов. Исходя из наличия тех или иных продуктов составила список, с которым Ильяс отправился на рынок. Я же в ожидании его возвращения принялась за подготовку того, что могла. В частности замесила тесто для шоти. И еще одно — для хачапури. А пока тесто подходило, взялась за сациви. Блюдо из курицы было достаточно простым и быстрым в приготовлении, так что к возвращению Асатиани я с ним почти закончила.

— Вроде все, проверяй, — выставил он на край столешницы пакеты с многочисленными покупками.

Тут же зарылась в них чуть ли не с головой.

— Все отлично, — перепроверила со списком.

— Хорошо, тогда говори, с чем еще могу тебе помочь, — предложил Ильяс.

— Спасибо, но ничего больше не нужно. Дальше я сама, — отказалась я от его помощи.

Не то, чтоб я действительно была против, но хотелось именно самой все сделать. Ну и не люблю, когда под руку кто-то лезет во время моей готовки. Мама вот особенно любит это делать, контролировать каждый взмах ножа, отчего я предпочитаю избегать наших совместных готовок, разве что по большим праздникам. И раз уж мне предоставился шанс сделать все самой, буду пользоваться моментом. Тем более, Ильяс не стал настаивать.

— Если что, не стесняйся, говори, — только и сказал, прежде чем… усесться в уголке за барной стойкой со стороны гостиной.

То есть, он наблюдать будет?

Ужас какой…

Но и прогонять не стала.

И если поначалу я чувствовала себя очень неуютно под его пристальным взглядом, то потом… потом мне стало все равно, я полностью погрузилась в процесс. Очнулась, когда в теле принялась нарастать болезненная пульсация из-за забытых мною и не выпитых второй раз таблеток.

— Ох… — сорвалось с губ, в момент когда меня сложило пополам.

И как я только не заметила, что действие лекарств ослабело? Пропустила. Невнимательная.

— Этери? — раздался тут же обеспокоенный голос Ильяса.

Он же аккуратно помог мне выпрямиться, крепко прижав к себе, когда от очередной волны боли у меня подкосились колени.

— Что мне сделать? — поинтересовался следом.

И в любой другой ситуации я бы ни за что не призналась, но сейчас мне было слишком больно даже думать о таком.

— Таблетки. В моей комнате. В верхнем ящике прикроватной тумбочки. Справа.

Плевать, что он, возможно, догадался, что со мной. Плевать, что поднял на руки, чтобы отнести и уложить на диван, на котором я свернулась калачиком, пережидая новый приступ боли. И это она еще не сильная. Только нарастает. Дальше будет хуже. Если не приму лекарства.

— Вот. Сейчас воду дам.

Ильяс выложил все на журнальный столик и отправился на кухню.

И снова плевать.

На воду…

Сцепив зубы, потянулась к блистерам.

За спиной слышался звон и стук посуды, звуки наливаемой воды. Я к ним не прислушивалась. Заглотила первую таблетку прям так. Потянулась за второй…

— Я помогу, — перехватил мужчина мою ладонь. — А ты — на, вот, запей пока, — вложил в пальцы стакан, помогая усесться и запить. — Какую следующую? — уточнил.

Указала на две неиспользованные коробки. Дурная привычка, складывать все обратно в них после открытия. Сейчас она играла против меня.

Впрочем, я о том и задуматься толком не успела. Ильяс шустро справился с этой моей проблемой. Так что менее чем через минуту я, принявшая все нужное, лежала головой на подушке, прикрыв глаза в ожидании прекращения приступа.

— Спасибо, — прошептала, глядя на продолжающего пребывать рядом Асатиани из-под полуприкрытых век, пряча свой интерес за ресницами.

Он сидел на краю дивана, а на сказанное ухватил мою ладонь, принявшись ее поглаживать. То ли, чтобы меня отвлечь, то ли все-таки себя успокоить. Кажется, и сам не знал.

— Не за что, — отозвался мужчина тихонько. — И часто у тебя так?

«Постоянно, если забываю вовремя принять лекарства».

Но то про себя.

Вслух же:

— Прости, я не хотела доставлять тебе проблем… — повинилась.

Точнее, попыталась.

— Не говори глупостей, — резко осадил меня Ильяс строгим тоном. — Это вовсе не проблема. Это твое здоровье. И впредь я буду рад узнавать о таком от тебя самой, а не вот так, на практике. Чтобы я знал, что делать в такой ситуации, и чем помочь.

Улыбнулась. С горечью.

— Не волнуйся, больше не повторится.

«Не при тебе…»

Последнее опять же исключительно про себя. Но Ильяс прекрасно понял намек. Помрачнел. А я окончательно закрыла глаза. Боль медленно, но планомерно покидала тело, заставляя вновь чувствовать себя живой и способной на подвиги.

— Почти прошло, — озвучила последнее для Асатиани.

И тут же распахнула веки обратно. Ощутив его губы на своей ладони.

Конечно, он почти сразу убрал ее от лица. Хотя из рук так и не выпустил.

— Не удержался, прости, — признал со вздохом, отвернувшись к окну.

Я все смотрела, не в силах перестать этого делать. Где-то там булькала еда, напоминая, что ее пора выключать, но я слишком увязла в ощущении неправильности происходящего между нами с Ильясом, чтобы достаточно об этом помнить.

— Ты вчера сказал, что пришел, потому что соскучился, — сорвалось с губ.