Мгновение, и мы все-таки улыбнулись друг другу. Я вновь залипла на его губах. Все-таки он обаятельный! Хоть и гад. Показала ему язык и, отвернувшись, отправилась дальше по аллее.

Что я там говорила про хорошо?

Вот сейчас было очень хорошо.

Легко и свободно.

Едва сдерживалась, чтобы не идти вприпрыжку.

Просто шла и глупо улыбалась, ловя на лице Ильяса ответную радость. У него даже глаза иначе заблестели.

Интересно, это можно считать моей маленькой победой?

Я ведь смогла заставить улыбаться самого Асатиани!

Где моя награда?

И это я не о мороженом.

Хотя и оно было очень вкусным. Со вкусом соленой карамели, но при этом все равно сладкое-сладкое. И также сладко таяло во рту.

Ильяс взял тройную порцию на нас двоих. Я настояла, чтобы он вместе со мной ел. Он и ел. И кажется, в действительности тоже получал удовольствие. По крайней мере, ложка погружалась в молочный десерт с завидным постоянством.

– Скажи, вкусно.

– Вкусно, – признался мужчина, и я победно вскрикнула.

– А говорил, материальное тебя не прельщает! – ввернула шпилькой его ранние слова.

– А это и не материальное, – невозмутимо парировал Ильяс. – И то, что мороженое вкусное, не значит, что я его люблю.

Вот тут я призадумалась.

– А что ты любишь? – поинтересовалась. – Из еды в смысле.

Настала очередь Асатиани думать.

– Не знаю, – выдал по итогу. – Я никогда раньше о таком не задумывался. Еда есть и хорошо.

Я от такого заявления замерла с ложкой во рту, забыв проглотить порцию любимого лакомства.

– Ммм… – протянула, не сразу найдясь с ответом. – Но что-то же ты предпочитаешь есть чаще всего остального?

– Не знаю, – повторил мужчина, пожав плечами. – Мне некогда выбирать. Обычно я ем, что дают в столовой. А дома – что в холодильнике найду. Иногда вот Ирина подкармливает.

И если в начале я все еще пребывала в удивлении, то под конец нахмурилась.

– Нет, так дело не пойдет, – постановила, поднимаясь из-за стола. – Идем, – протянула ему ладонь.

– Куда? – тоже нахмурился он, не спеша принимать жест.

– Разбираться с твоими предпочтениями, конечно! – пояснила как маленькому.

И платить по счетам!

То есть награждать меня!

Пожалуй, это и правда будет весело.

– И как ты собралась с ними разбираться? – насторожился Ильяс, поднимаясь за мной следом, хотя к руке моей так и не притронулся.

Пришлось убрать ее, чтобы не выглядеть глупо и дальше.

– На практике, конечно, как иначе?

И кажется, я смогла по-настоящему удивить Асатиани. Потому что он уставился на меня, как на восьмое чудо света, не иначе.

– Ты собралась готовить? Для меня? – уточнил все также недоверчиво.

– А как еще можно выяснить о том, что тебе нравится и нет? – тоже озадачилась.

– Например, заказать несколько блюд здесь? – обвел показательным взглядом убранство летней кафешки.

– И что ты тут собрался есть? Сухомятку? Нет уж. Если и делать выбор, то из нормальной домашней еды, а не этого всего.

Никогда не видела стоящего передо мной в такой растерянности, почти беспомощности. Он будто искал повод отказаться и не находил.

– Ладно, – выдохнул по итогу, сдавшись.

– Отлично! – улыбнулась я ему, схватила за запястье и потащила за собой на выход.

Чтобы замереть на месте всего через пару шагов. А все потому, что в проходе показалась знакомая мужская фигура. Высокий, широкоплечий брюнет как раз двигался в нашу сторону, а значит уйти незаметно не получится. Да и заметил уже. Вон как сузились в недовольстве его карие глаза.

Что он вообще здесь делает?

Да еще в такое время.

В командировке вроде как должен находиться до конца недели. А это еще целых три дня.

– Этери. Здравствуй, – поздоровался он, дойдя до нас.

– Здравствуй, Тенгиз, – пробормотала я с растерянностью. – А ты что здесь делаешь?

– Твоя мать сообщила, что ты отправилась гулять на Набережную, а у меня выдался свободный вечер. Вот и решил провести его с тобой, – пояснил мужчина с улыбкой.

То, почему при этом он смотрит на Ильяса волком, я поняла не сразу. Лишь когда сам Ильяс пошевелил рукой, в стремлении разорвать наш контакт.

О, боже!

Убейте меня кто-нибудь!

Даже представлять не берусь, как это выглядело в глазах моего жениха. А пальцы как свело, никак не получалось разжать. Только крепче вцепиться в поисках поддержки в Асатиани. Хотя я все же нашла в себе силы отпустить чужое запястье. И в сторону жениха не забыла подвинуться. Чтоб наверняка.

– А мы тут мороженое ели… – пробормотала зачем-то.

– Вижу, – Тенгиз перевел взгляд на оставленный нами столик. – Вы не доели, кстати.

– Слишком большая порция, – пояснила с жалкой улыбкой.

Дурнее ситуации не придумать.

– То есть наелась? – уточнил Тенгиз.

– Да.

Ну а что еще я могла ему сказать?

– Хорошо, тогда предлагаю немного прогуляться.

Тенгиз отступил в сторону, открывая проход, и мне ничего не оставалось, как воспользоваться его предложением. На Асатиани я больше не смотрела.

Хватит, напозорилась.

Надеюсь, Тенгиз не расскажет о том моей маме, а не то… век воли не видать. Даже после замужества.

Какой-то хреновый день, как не скажет старший брат.

Ужас просто.

Еще ужаснее то, что я шла рядом со своим женихом с чужой курткой на плечах. О чем вспомнила лишь оказавшись на улице под порывом усилившегося ветра.

– Тебе холодно? – участливо поинтересовался Тенгиз.

– Немного, – прошептала, опустив взгляд в пол. – Ветер сегодня прохладный.

Холодно мне теперь и правда было. С его приходом как заморозило все внутренности от страха.

– Мы собирались в магазин. Ильяс согласился меня отвезти, чтобы я могла купить подарок Давиду, – упомянула имя среднего брата. – Хотела ему красивую рубашку выбрать. Ильяс подходит по телосложению. А он не соглашался долго. Вот я и… обрадовалась, когда согласился. Прости меня, – остановилась.

Не столько от чувства вины, сколько ужаса за такое откровенное вранье. Я ведь никогда раньше не лгала. Вот так открыто. Аж плакать захотелось от собственной дурости.

Я ведь и правда она.

Вот чего мне неймется?

Нет бы дома сидеть после всего совершенного ночью и утром, так нет опять понесло навстречу приключениям. И опять в обществе Ильяса, на которого и смотреть не должна. А я… даже сейчас мысленно искала его взглядом. Цеплялась за факт присутствия его рядом. Так оно было спокойнее. И настолько же неправильнее.

Кажется, я провалила проверку судьбы по всем фронтам.

– Если хочешь, я могу тебе помочь с выбором, – предложил Тенгиз добродушно.

То есть он… не злится?

Правда?

Поверил…

Я ужасная невеста!

Которая вопреки всему радостно закивала. Правда вот на стоянке вновь занервничала. И вовсе не от того, что Тенгиз решил меня самолично отвезти в магазин.

– Она с тобой не поедет, Ахалая. Ее повезу я.

Ильяс застыл в шаге от нас, вертя между пальцев иммобилайзер от автомобиля. Спокойная поза, ленность в словах и полный штиль во взоре цвета самой темной ночи дарили обманчивое впечатление равнодушия к ситуации. Обманчивое, потому что я была уверена, что Асатиани недоволен. Сильно так. Иначе бы не вертел беспрестанно в руках ключ. Будто еще немного и он его в лоб Тенгизу запульнет. Последний, к слову, не обрадовался выставленному ультиматуму. Но сдержался. Кивнул согласно.

– Увидимся на месте, – улыбнулся мне.

Но не ушел.

Сперва дождался, когда я сяду в машину. Точнее, помог усесться туда. Потом уже занял свое водительское кресло. Тронулись мы почти одновременно. И только тогда я облегченно выдохнула. Покосилась на Ильяса и отвернулась. Он смотрел строго перед собой, больше не скрывая мрачности, и не спешил снова заговаривать со мной. И почему-то это вызвало во мне неприятие. Словно я виновата еще и в этом.

– Ты злишься на меня? – не выдержала нашего продолжительного молчания.