Надо сказать, моё первое место работы было насколько это возможно приятным заведением. С очень приличной репутацией и обходительными и весьма состоятельными клиентами. Такой сокрытый за задёрнутыми шторами и закрытыми дверьми дом радости и удовольствий.
И не поверите, мне там очень нравилось и несколько лет казалось, что я даже именно этого и хотела. Мой первый сексуальный опыт был невероятно приятным, будоражащим, откровенным и оргазмичным. Почти так я себе это и представляла, реальность даже смогла превзойти мои ожидания. И, конечно, разжигаемая порывами юной страсти и гормонов, бушующих в крови, я хотела теперь только секса. Всё больше и больше.
И он у меня был, в достатке.
Волшебные увеселительные комнаты располагались в одной из частей длинного старинного дома по Тверской улице, окна во двор, напоминающий больше грязные колодцы Петербурга. Я переехала всего на несколько сотен метров из своего предыдущего жилища, но больше там не бывала никогда. Хотя часто проходила мимо, гуляя по изогнутому Большому Гнездниковскому переулку, где, по исследованиям литераторов, предположительно встретились в первый раз Мастер и Маргарита. В тот момент жизни я любила этот роман больше всего. Я представляла себя ею, женщиной удивительной судьбы и необузданной надежды и страсти. В своём, как у неё, весеннем тёмном драповом пальто я шла сначала по Тверской и иногда даже с жёлтыми цветами в руках. Мне кажется, до сих пор все гадают, что это были за цветы, но в моей голове это мимозы. И я считала их, кстати, всегда отвратительными, как и Мастер. Нужно было пройти немного, потом повернуть в арку, обязательно обернуться назад, встретиться с каким-нибудь незнакомым мужчиной глазами и пойти по узенькой, изгибающейся дугой улочке, представляя, как он идёт по другой стороне. Переулок упирается в Леонтьевский, тот, на котором я жила в прошлой квартире. Иногда я шла в сторону моего бывшего дома, иногда поворачивала налево на Тверскую и возвращалась обратно, совершая круг. Когда ни о чём не хотелось думать, я могла ходить так часами, пока людей на улице не становилось больше, завершивших свой рабочий день и спешащих домой. Моя же работа с клиентами к этому времени только начиналась. И я возвращалась назад.
Вопреки стереотипам того времени выходить стоять на Тверской девочкам нашего публичного дома было не надо. Клиенты приходили сами, маркетинг и реклама таким местам не нужны. А ещё в цокольном этаже в подвале располагался небольшой шумный бар, скорее даже рюмочная. Куда девушки могли спуститься и предложить себя мужчинам, а на верхних этажах – комнаты, куда можно было потом отвести согласного для выполнения работы по оказанию требуемых услуг.
Я знаю, что сейчас в моём рассказе и описании вы видите грязь. Грязь на годами не мытых шершавых стенах, исписанных граффити подъездах, грязь на запачканном кафельном полу бара, грязные постели проституток. И грязь в душах моих коллег по цеху. Не скажу вам, что вы ошибаетесь и это всё было не так. Я видела очень много девочек, юных и светлых, порой бесстрашных, порой напуганных до смерти, с влажными горящими глазами, приходящих в этот ночной мир полутонов в первый раз. Некоторые изначально чувствовали своё падение, некоторые были воодушевлены предстоящими приключениями. Но у всех у них после первых рабочих ночей навсегда потухал этот свет. Кто-то сразу пропадал куда-то и больше не возвращался, кто-то оставался, навсегда как-то по-особенному ссутулив плечи и пряча взгляд, уводя его на кончик вечно зажжённой в зубах сигареты. Опыт низости, испытанный однажды, навсегда оседал на их коже, затмевая сияние женской плоти. Превращая их в кусок мяса, не больше. Наполняли который не мысли и состояния лёгкости, а алкоголь и наркотики. На них подсаживались поголовно к концу первого года работы, чтобы забыться и не чувствовать того, какой ты стала. И душа их, что меня огорчало больше всего, тоже переставала сиять и как-то блекла.
Меня это зрелище очень огорчало. Я никогда за всю свою жизнь не испытала ощущения падения от секса за деньги. И ни один мой мужчина, соответственно, не относился ко мне как к падшей женщине. Потому что внешнее – это лишь отражение внутреннего. И то, как ты сама себя ощущаешь, возвращается к тебе назад через взаимодействие с другим человеком. Мои клиенты называли меня «неповторимой куртизанкой», несли цветы ко мне на встречу. Хотя вам, конечно, кажется, что с букетами цветов к проституткам не ходят. А они и не считали, что ходят к проститутке, они переименовали мою скромную квартирку в храм, а меня – в богиню любви и страсти. И всё лишь потому, что я считала, что я продаю не грязь, а лучший товар на свете. Контакт их души с моей душой.
В том доме у меня была своя квартира, небольшая, но опрятная, со всеми удобствами и без подселений других девочек. Некоторые, в отличие от меня, жили втроём и даже вчетвером в таких же. Дверь запиралась: если я никого не хотела пускать, то никто и не мог войти. Хотя такое случалось очень редко. У меня достаточно быстро в первые же месяцы начала моей карьеры сложился плотный круг постоянных клиентов, так что мне даже не приходилось спускаться вечером в бар для охоты за деньгами. С самого начала я выбирала только тех, кого сама визуально и энергетически хотела, кто и без работы привлёк бы моё внимание для знакомства. Конечно, симпатии были взаимны, ведь наши души заранее договаривались о том, что нам какое-то время стоит побыть вместе. Мои клиенты все были в меня по уши влюблены. Они приходили ко мне по расписанию. Каждый говорил: «Ах, если бы не жена!». И каждый раз я мысленно желала им долгого семейного счастья и сама была ему причиной. За свою жизнь я сохранила много браков, и в тот период, наверное, больше всего.
Не было в этом никакой печали и униженности. А только море удовольствий. Контакт с другим живым существом, в котором можно раствориться, отдать себя в руки инстинктов. Люди очень много и очень часто запрещают себе максимально всё, что касается нужд животного мира. И именно эти запреты делают жизнь губительно тревожной. Как ещё можно жить, когда внутри на каждый шаг борьба ненавистного«хочу» со спасительным, но изнуряющим«нельзя». И никто при этом никого не спасает на самом деле. Наоборот, мы закапываем глубже и сильнее внутрь своего тела его позывы. И это не сказывается на его здоровье и счастье, а наоборот.
Вы скажете, как же болезни! Да, они есть. И забота о себе и безопасности невероятно просто снимает все вопросы. Все мои клиенты никаких возражений к предохранению не имели. Порой страх женщины иметь право на своё слово с единственным постоянным партнёром подвергает её опасности куда сильнее.
Нам кажется, что давать мужчине брать себя – это находиться в подчинительном положении, быть ему вечно чем-то должной. Нет, не нам, вам так кажется. Потому что я искренне считаю, что это не так. Даровать право на обладание собой и регламентировать это право по часам, дням и годам – это исключительная женская задача. Суть Иньской энергии – вот бери, ибо я разрешаю, выбирая отдавать все остальные разрешения и запреты ему. Наша главная сила – выбирать мужчину, позволяя ему выбирать всё остальное. И поверьте, если счастливец оказывается рядом с настоящей женщиной, ему будет совершенно неважно, на всю жизнь он рядом с таким источником вседозволенности или на пару минут.
Мои клиенты были рады тем условиям, которые я хотела и могла им предложить. Мой любимый спаситель сам приходил ко мне по назначенным часам, не имея права диктовать свои условия, хотя именно ему я отдавала заработанные деньги. Хозяйкой положения была я, а не он моим сутенёром. Да, когда-то у меня были мечты, чтобы мы составили семью и поженились. Но из них сбылся только регулярный и прекрасный секс. Потому что в этом наши желания совпадали, в остальном нет. Помните, что так всегда работает с запросом на другого человека, ваши мечты должны совпадать с его.
Да и к тому же я очень быстро поняла, что не хочу останавливаться на одном человеке. Мне были дороги все мои мужчины, каждый уникален, совершенно разные источники наслаждений. И совершенно разные истории судеб. Ах, мы могли разговаривать часами с этими серьёзными и взрослыми бизнесменами. А только такими были мои клиенты. Это были сильные мужчины с большими видами на жизнь, пережившие перестройку и оставшиеся в выигрыше с деньгами и своим делом. Бандитов в моём окружении, кроме моего названного хозяина, не было. Они водили меня в рестораны при отелях и элитные мужские клубы, где нас не могли встретить знакомые их жён. Многие из них не раз звали меня лететь с ними в заграничные поездки и на отдых на море. Но у меня не было документов, если помните, и полёты для меня были недоступным желанием.
