– Что у него за семья? Когда познакомишь?

– Пап, какая муха укусила маму?

– Не спрашивай. Долгая история, – вздохнул.

– Лесь?

– Нормальная семья. Папа депутат, мама учительница. В лицее работает. И кстати, мне еще платье выбрать нужно, сделать макияж. Так что целую вас, папулечка, мамулечка, – Леся послала воздушный поцелуй. – Люблю.

– Мы тебя тоже, Зайчонок.

– Ну вот видишь. Нет повода для беспокойства. Все в порядке с Олесей. Она у нас умная. С таким козлом встречаться не будет.

– Сейчас быстро разберусь с этим придурком, может еще успею на подписание договора, – Миша смотрит на часы. – Летучку сегодня проведет зам.

Он по моей просьбе пропустил работу, что Миша крайне не любит делать.

Мы поднимаемся по лестнице, осматриваю обшарпанный подъезд с облупившейся краской и исписанными фломастерами. Перила сальные, грязные. Мне кажется так ужасно не было даже в нашей общаге в студенческие годы.

Вытираю руки антибактериальными салфетками, пока Миша стучит в дверь.

– Может нужно было вечерком приехать? Наверняка этот Никита на работе.

Но вскоре за дверью послышались шаги и дверь нам открыл бугай, голый по пояс. Сплошная гора мышц, сам ростом под два метра. Мне нужно подпрыгивать, чтобы плевок долетел до рожи подонка.

Я пожалела, что Миша не взял свою охрану.

– Чо надо? – грубо спросил Никита, кусая протеиновый батончик.

Спортсмен. Плохо дело.

– В сторону, – Миша бесцеремонно оттолкнул его и вошел в квартиру.

– Ты что мужик, попутал? Какого хрена надо? Не знаешь с кем связался. Я боксер, – муж снимает часы и кладет их в карман. Я в страхе вцеплюсь в его руку.

– Все нормально, Лёсь.

– Так что забирай свою клушу, бальзаковского возраста и валите отсюда нахрен!

Миша вместо ответа съездил ему по роже.

– Это тебе за Олю, – второй удар и качок сползает по стене, выплевывая в ладошку зуб.

Я на секунду замираю в восхищении. Мой викинг в деловом костюме просто огонь.

– А это за мою жену, – подтянув брюки он садится на корточки. – Ну как тебе спарринг, боксёр? Если это можно так назвать? Это тебе не хрупкую маленькую девочку дубасить.

– Ты ее хахаль чо ли? – сузив заплывшие глаза спрашивает Ник. – Вот шалава! Так ребенок, что сдох, может быть и твоим? – Миша хватает бугая за руку и ловко загибает ее.

– Чмо, слушай сюда. Я спрашиваю – ты отвечаешь. Понял? – кивает. – Вещи ее где?

– Там в комнате.

– Документы?

– В сумке.

– Лен, соберешь?

– Хорошо.

Иду в комнату. Туфли прилипают к полу. Открываю проломленную кулаком дверь. Ее, его вещи валяются по спальне. На кресле, в шкафу просто грудой свалены. Впервые вижу такой бардак. Как будто здесь лет десять никто не убирал.

Достаю из-под кресла спортивную сумку. Мужской спортивный костюм вываливаю на кровать и комом скидываю вещи Оли. Все равно стирать нужно. Не нести же такое в больницу.

В сумочке нахожу паспорт, полис и другие документы.

Мне противно находиться здесь. Хочется скорее уйти.

– Эй! – шепелявит Никита. – Это моя сумка, – но напоровшись на строгий взгляд мужа, захлопывает рот.

– Пошли, Лен.

Мы выходим на улицу.

– Сейчас закину тебя на работу и поеду к себе, – он кидает сумку в багажник, и пока тот медленно опускается, обнимаю мужа и целую. – За что?

– Ты был таким крутым. Как ты ему съездил по лицу!

– А ты сомневалась во мне? – усмехается, обнимая крепче.

– Ни капельки!

После работы доезжаю на такси до больницы, по пути покупаю вещи первой необходимости.

Оля встречает меня радостной улыбкой.

– Тетя Лена! Это вы оплатили палату?

– Да. А что? Не нравится?

– Как это может не нравиться? Меня тут вкусно кормят, у меня есть кнопка вызова медсестры. А еще телевизор с кучей каналов. И главное, нет соседок, шушукающихся о том какая бедная и несчастная, что потеряла ребенка. Я вам очень благодарна. Но все равно, не стоило. Мне так неудобно, – краснеет.

– Прекрати, – отдаю ей сумку.

– Вы ездили к Нику?

– Да.

– И он добровольно отдал вам мои документы?

– Попытался нас вытолкать из квартиры. Но у моего мужа есть способы убеждения. Хук слева и справа.

– Он его бил?

– О, да!

– Хотела бы я посмотреть на это. Поблагодарите от меня дядю Мишу.

– Зря ты переживала по поводу жилья. Это ж помойка. Да, ремонт современный, но все в таком плачевном состоянии. Тем более тебе от государства положена квартира, как сироте. Ты оформляла документы?

– Так это и есть квартира от государства.

– В смысле? А почему ты не можешь в нее вернуться? – она опустила взгляд и побледнела.

– Потому что она теперь принадлежит Никите.

– Что? Как это вышло?

– Понимаете, я его очень любила и доверяла. Тем более, до того, как я переписала квартиру, он был идеальным.

– Оля, ты с ума сошла? Зачем нужно было это делать?

– Моя троюродная тетка – алкашка, как и умершие родственники, сказала, что мама ей задолжала. И по закону я являюсь ее наследницей. В том числе и долгов. Никита привез меня к адвокату и тот подтвердил, что ничего не поделаешь, нужно платить по счетам. А там расписка была на несколько миллионов. Никита говорил, что мы одна семья и без разницы на кого будет записана квартира. Что когда мы поженимся, это будет наше общее имущество. Так мы обманем тетку и сохраним квартиру. Она придет, а с меня и взять то нечего.

– И ты поверила? – она стерла слезу и отвернулась к окну.

– Я же его любила.

– А тетка твоя та еще пройдоха. Твои родители были лишены родительских прав, на тебя не могли лечь их долги. Это раз. Во-вторых, расписка на миллион не считается документом. Ни один суд ее не стал бы рассматривать всерьёз. Что это за адвокат такой, если даже я это знаю? А мы право в институте проходили достаточно поверхностно.

– Это уже потом узнала, что это друг Никиты – боксер, он сыграл роль адвоката.

– Оленька, – села на стул и сжала ее руку. – Не переживай. Все это можно доказать и вернуть твою собственность. На моего мужа работают лучшие юристы города. Для них это плевое дело.

– Вы правда сделаете это для меня? – посмотрела на меня блестящими ангельскими голубыми глазками.

– Конечно!

– О, тетя Лена, – обняла меня. – Я до конца жизни вам буду благодарна!

Я просто поражаюсь Лене. Как ей удалось втянуть меня в эту авантюру с благотворительностью?

Сначала просто навещала сиротку в больнице, потом оплатила лечение. Вещи ее забрали. Ладно, хрен с ним. Тем более съездить по роже этому уроду было в удовольствие. Но дальше больше.

Она превратилась в ее прачку, повара. Каждый божий вечер таскалась к ней в больницу, возила обеды. А я ждал ее дома.

Как же, Оленька не может есть больничную еду, ей нужна домашняя для душевного равновесия.

Ууу! Меня уже передергивает от одного имени «Оля».

И самое интересное, что Лена абсолютно не хочет слушать мои разумные доводы, что всему есть предел. Пора остановиться.

Так она еще меня втянула в эту миссию по спасению бедных и обездоленных. Мы чуть не поругались, когда я узнал, что теперь я должен отвлекать своих юристов, у которых и так дел выше крыши, чтобы вернуть квартиру Оленьке. Черт бы ее побрал!

Что это? Кризис сорока лет? Боязнь остаться одной? Обострившаяся потребность о ком то заботиться после отъезда дочери? Так та родная кровиночка, а эта чужая девушка, которую мы и знать не знаем. Всем не поможешь.

Помню как взял Олесю первый раз на руки. И только держа маленькую очаровательную крошку на руках, осознал в полной мере, что я теперь отец. Ее улыбки, первое слово «папа». И я решил. Хочу ребенка. Хочу любить, заботиться о родном человеке, а не о присосавшейся пиявке.

С этим твердым намерением вернулся домой. Распланировал вечер, прямо сегодня приступим к сотворению малыша. Нужно только, чтобы Лена перестала пить таблетки. Ну ладно, сегодня будет репетиция. Ух, я аж завелся не на шутку.