С общественно-политической стороны у меня было тоже всё нормально, «Облико морале» и всё такое сопутствующее. Был Председателем Совета молодых специалистов, на партсобраниях морочил головы своим работягам о том, что «Перестройка-начинается с каждого» и постоянно ездил на спортивные Спартакиады всех 16-ти ЦЭМ-их монтажных управлений в Лобню под Москвой. Местный начальник монтажного управления ко мне благоволил и дал своё согласие на моё первое командирование за рубеж.

В первый раз я поехал в Германскую Демократическую Республику в 1986 году на строительство АЭС «Норд»! Вернее, как поехал, собирался поехать, но не доехал почему-то. В то время чтобы поехать в загранкомандировку надо было пройти несколько ступеней отбора. В начале года из московского треста приходит «секретная» разнарядка на командирования тех или иных специалистов за рубеж. Кадровики её хранят как зеницу ока и не разглашают никому. Но всё тайное становится когда-то явным и народ в основном женский начинают бурно обсуждать будущих счастливчиков. Начальство согласовывает примерные списки и рекомендуемые начинают проходить медицинские комиссии, затем на партбюро управления кандидатуры утверждаются. Следующий этап – это утверждение на парткоме Строительного управления, куда структурно входит наше-монтажное. Затем – утверждение кандидата в городской партийной организации города Курчатова. На все эти заседания рекомендуемый кандидат для представления нашей Родины за границей должен являться лично, желательно трезвым и в галстуке. На заседании члены комиссии будут задавать всякие дурацкие вопросы о стране будущего командирования и на них надо было отвечать развёрнуто и полно, показав высокий уровень подготовки.

Помню, я ответил, что лично видел Эрика Хонеккера-Генсека компартии ГДР, когда служил в ГСВГ, а почти каждый метр немецкой земли пропитан моим потом, пролитым на соревнованиях по пожарно-прикладному спорту. Однако не смог ответить на вопрос, каково количество непьющих членов компартии ГДР при общем увлечении нации пивом, но сказал, что почти знаю немецкий язык. Мне это зачли и утвердили мою кандидатуру для за гран командирования в ГДР. Ура! Далее документы кандидатов кадровики увозили на утверждение в Курский Обком КПСС, где все согласования проходили вроде быстро и рекомендуемые туда не ездили отвечать на разные глупые вопросы, если это не касалось высокой должности. Все эти процедуры занимали примерно полгода, а потом кадровики отправляли документы в Москву и говорили кандидатам, чтобы они буквально уже сидели на чемоданах, так как сроки на сборы как правило дают малые и вызывают неожиданно.

Затем начинается твоё томительное ожидание, сослуживцы задают вопросы, когда мол будет уже «отвальная» и ты носишься по магазинам в поисках ненужных вещей, ищешь тех, кто уже побывал на этой стройке и спрашиваешь советов, что брать в дорогу. Я «сидел» на чемоданах и не заметил, как прошло ещё полгода, наступила зима и год этот канул в лету. Это значило – что, увы, не сложилось, все документы действительны только в течение одного календарного года, что-то пошло не так и надо начинать всё сначала.

В следующий раз я поехал в Болгарию в 1987 году на строительство АЭС «Козлодуй». Всё было как в прошлом году. Пришла разнарядка, согласование руководства, медкомиссия, изучение истории страны и компартии Болгарии, парткомы, утверждения, Обком и документы отправлялись в Москву. Я немного перепаковал собранные ранее чемоданы и опять за повседневной рутиной не заметил, как пролетел очередной год жизни. Документы совершили свой ежегодный кругооборот в природе и всё завершилось как в прошлом году. Что-то явно шло не так, как надо!

В 1988 году я с таким же успехом съездил на строительство АЭС «Темелин» в Чехословакии.

В начале 1989 года выучив немного историю Кубы и биографию Фиделя Кастро оформился на строительство АЭС «Хурагуа» на Кубу и продолжал ждать, надеяться и верить. Начальник управления уже называл меня «Интуристом» и весело спрашивал в начале очередного года:

– Куда мол теперь поедем?

– Куда Родина пошлёт и Вы. Готов выполнить любое задание партии в любой точке мира, – бодро и с ещё не угасшим комсомольским задором отвечал я.

Женщины в Отделе кадров при моём появлении там начинали незаметно плакать в платочки и говорили, что Москва пока молчит насчёт меня. Вот Васю Ширинкина вызвали вчера срочно в Ирак, а про Вас, убогого пока ничего не говорят. Сослуживцы по цеху перестали требовать «отвальную» махнув на меня рукой окончательно. Жена устала перебирать вещи в давно собранных чемоданах и иногда плакала по ночам в подушку, то ли жалея меня, то ли боясь возможного отъезда.

Я рвался пустить в строй действующих очередной блок АЭС за границей и доказать преимущества советской атомной энергетики, а меня никуда не пускали. Что-то было не так. Врагов в Москве вроде у меня не было, разве что недовольны были кадровики, когда я перевёлся из Центрального аппарата треста в Курское монтажное управление, ну так это было уже давно по времени. Как мне говорили сердобольные доброжелатели, что там, в Москве надо кому-то что-то дать в «лапу». Знать бы кому и сколько. Или завести «блат». Вот мол сынок такого-то начальника монтажного управления уехал за границу сразу после института без всякого опыта и обязательной двухгодовой отработки в «поле».

Карта далёкой Кубы.

«Блата» у меня в Москве, однако никакого не было. Что делать? Как дальше жить? Как людям верить? Ждать и только.

Однажды мой начальник трубного цеха усатый куряка «Колесо» жалостливо посмотрел на меня, подписал командировку на очередную Спартакиаду в Лобне и протянул записку с номером телефона.

– Это мой бывший сотрудник, он теперь работает в ЗАЭСе-«Зарубежатомэнергострой». Позвони ему в Москве, передай привет от меня. Если он захочет встретиться, то купи бутылку коньяка и расскажи ему про свои страдания. Может, поможет.

Что я и сделал в Москве. Позвонил. Передал привет от «Колеса». Меня пригласили в гости. Приехал с коньяком армянским вечером из Лобни на Проспект Мира. Встретились, выпили и поговорили за «жизнь». Товарищ этот особо ничего не обещал, но посмотреть, где тормозятся мои документы попробует. Вот и всё. Прошло ещё полгода. Закончился очередной год и цикл жизни очередных выездных документов.

Наступил 1990 год, пришла очередная разнарядка и «упёртый» мой начальник управления улыбаясь дал команду мне оформляться теперь в Иран на АЭС «Бушер». Ему тоже стало интересно, чем вся эта история закончится. Начал проходить медкомиссию.

И тут вдруг, неожиданно в феврале, буквально через пару дней после моего дня рождения, который мы по традиции цеховыми ИТР-овцами, то бишь инженерно-техническими работниками отмечали в «гаражах» позвонили кадровики и сообщили радостную весть:

– Срочно собраться с вещами на выход. То есть на вылет из Москвы в Гавану через два дня на два года и сообщили номера рейса и координаты места, где билеты и деньги на дорогу в валюте дают.

Вот это да! Подарок судьбы или сработал тот мужик от «Колеса»? Или ещё как-то где-то карты легли как надо. Или кому-то уже надоело надо мной издеваться?

Если долго мучиться – что-нибудь получится.

Ищите и обрящите.

Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя!

Были сборы недолги, главное надо было успеть провести долгожданную «отвальную», чтобы народ потом не говорил, что «зажал». Собрал в гараже весь цеховой бомонд-напоил их как надо и получил подарок в дорогу-солнечные очки, мол там жарко будет. Посреди зимы в февральские морозы – это было круто, даже не верилось, что они могут скоро пригодиться. Быстро пробежался по всем службам с обходным листом, сдал спор торгу кипу спортивной формы и футбольные мячи, числившиеся за мной. Съездил в Курское областное ГАИ и получил свой синий загранпаспорт категории «Служебный», он меня там давно ждал! Поцеловал любимую дочку и сдал её родителям, пустил скупую мужскую слезу, взял измученные долгим ожиданием чемоданы и сел вместе с женой на фирменный поезд «Соловей» Курск-Москва.