Руслан и открытие «злого начала» «Руслан» — прославление русской государственности, а не только русского характера, обычаев, обрядов и т. д. (Между прочим, «Хованщина» есть в полном смысле слова произведение Мусоргского. Ему принадлежит целиком вызревшая в нем самом мысль, идея этого сочинения, все художественные образы, увиденные, почувствованные и измышленные им.) Фарлаф — швед — Карл ХИ. Наина, Хвин”” — северогерманское, колдовство. [Ратмир — ислам.] Все это не национальное противопоставление конфликта, основа тут не в вере. Дальнейшее развитие темы «злого», фантастического начала. «Ночь на Лысой горе», Лядов — многое, поздний Корсаков: «Кащей», «Китеж», «Петушок». От «Петушка» и «Китежа» (Гришка Кутерьма) нити идут к Шостаковичу, у которого с Корсаковым (также поэтом зла) гораздо больше общего, чем это представляется нашему музыковедению, и по идее, и просто по музыке. Например: Гришка Кутерьма — Задрипанный мужичонок*, шествие из «Золотого петушка» (еще поэтическое появление зла — великаны и карлики — прямое продолжение «Руслана») — середина второй части 8-й симфонии, где поэтическое доведено уже до брутальности, до натурализма. Далее: Стравинский — «Жар-птица», Фокусник и Арап из «Петрушки». Вообще, демоническое, злое исходит из находящегося рядом инорелигиозного начала, что характерно для России — христианской страны, сопредельной со странами ислама. То же наблюдается, например, в искусстве западных славян, сербов, болгар, а с другой стороны, в Испании. В России же это все осложнено и противопоставлением православного, византийского — европейскому, римско-католическому. У Глинки в «Иване Сусанине» — противопоставление национальных стихий: русской и польской. («У одного дышит (слышен) раздольный мотив русской песни, у другого — опрометчивый мотив мазурки» — Гоголь Н. В.®) У Мусоргского в «Борисе» и в «Хованщине» противопоставление русского и европейского (польского и немецкого) лишено собственно национальных черт, а уходит в глубину религиозного сознания. Зло уходит корнями в иноверчество. Романсы Глинки, наряду с симфоническими миниатюрами, — область наивысшего художественного совершенства композитора Здесь — все поэзия, точна и нужна каждая нота и ни одной лишней. Здесь чувствуется еще близость эпохи Моцарта, Пушкина, эпохи предреволюционной, высшее совершенство, гармония, когда дальше уже некуда идти по линии совершенствования. Такое обыкновенно бывает перед крупными историческими потрясениями, которые вызывают к жизни новые формы искусства, которые, в свою очередь, стремятся достигнуть некоего совершенства, и так до бесконечности. Стремление человека навеки запечатлеть себя в произведении искусства, навеки 126
оставить себя, является его ответом на бессознательную, всегда живущую в нем мысль о смерти. 7) Глинка и народное начало Русская песня, Восток, Финляндия, Испания, Украина и др. 8) Глинка — новый этап русской музыки, но не начало ее 9) Глинка. Опера. 1. Героическое: Сусанин, Сабинин, Руслан 2. Комический элемент: Фарлаф 3. Лирические образы: женщины — Антонида, Горислава Марш Черномора — влияние его: Марш Берендея, Трио из «Балета невылупившихся птенцов». Песня «Стрекотунья-белобока». 10) Глинка и вокальный исполнитель Осмысленное пение. Новая русская вокальная школа (О. А. Петров, Петрова-Воробьева). Продолжение этой школы: ученицы Даргомыжского, Л. А. Кармалина, Молас А. Н., Оленина-Д'Альгейм — русская камерная исполнительская школа. 11) Глинка и композиторы его эпохи Алябьев, Варламов, Гурилев, Верстовский. Начало блистательной эпохи русского романса. 12) Почему Глинка плюнул на русскую землю перед отъездом? Образованное общество его приветствовало, например: Пушкин, Жуковский, Гоголь, Вяземский. Царь ходил обнявшись с ним в фойе театра на виду у публики. Царь поручил ему своих певчих. 13) Положение художника в обществе Художник — народ, государство, профессиональная среда. 14) Музыка после Глинки Консерватория, Чайковский, Могучая кучка, Рахманинов, Лядов, Прокофьев, Стравинский И стилизаторские тенденции. Выхолощение традиций, малоплодотворный путь. 15) Простота Глинки (Моцарт, Пушкин) Гармоничность его стиля. О простоте и сложности. Какая простота ценна? О «глубине» искусства. Подмена глубины сложностью. Ценна ли сложность сама по себе? Палестрина и Перголези. От Палестрины осталось громкое имя. От Перголези осталась музыка, живая и теперь. Функция души —щ не рационального, то, чем человек менее всего может управлять. Такая простота часто произносится с эпитетом божественная, необъяснимая, удивительная, вдохновенная, вызывающая восхищение. Только такая простота ценна в искусстве. Вымышленная простота, т.е. нарочитый примитивизм, — такая же манерность, как и нарочитая сложность. Ценна простота только вдохновенная, простота — как откровение, озарение. Подобную простоту нельзя сконструировать, она — результат вдохновения, озарения, откровения. Ее 127
трудно анализировать и ей нельзя научить. Подобная божественная простота Глинки, Моцарта, Шопена обычно соединена с душевной глубиной, каковую также нельзя измыслить. В наше время появляется очень много измышленного искусства. «Будет поэзия без поэзии, где все будет заключаться в делании, будет мануфактур-поэзия». Гете” Эпиграф для статьи [о современной музыке] .. 1 Цитата из статьи Гениной нужна” : Жжх О народной песне Глинка необыкновенно бережно относился к народной песне, к ее мелодии. «Божественная» простота — это не первая попавштаяся, а заветная, извлеченная из глубины души, изысканная там, т. е. возникшая в результате поисков, отшлифованная разумом и талантом художника. Глинка Глинка — первая крупная личность русского музыкального искусства. Прекрасная музыка в России существовала и до него. Художник — не просто сочинитель хорошей музыки, но первый художник, увидевший мир и, прежде всего, Россию и народ ее крупно, объемно, разнохарактерно. Нет никакого сомнения в том, что в России уже задолго до Глинки существовала прекрасная, возвышенная, значительная музыка, выразившая народный характер, [воспевшая исторические события] музыка церкви, музыка Раскола, музыка народных празднеств, труда, обрядов и быта, музыка, выразившая душу народа в ее сокровенных проявлениях. Существовали несомненно и высокоталантливые творцы этой музыки. Но Глинка был первым среди музыкантов, увидевшим Россию как целое, как художественную идею. (Кроме всего того, что он увидел.) Кроме мною упомянутого, что Глинка отразил в своей музыке, в музыке Глинки впервые выразился он сам как великая личность. Вот в чем его новизна. Оценил Глинку только «золотой купол» русского образованного общества, по существу творческая его часть. Более широкий его слой, русское дворянство предпочитали итальянскую оперу доморощенному, скучному «Холмскому», искусству «кучерской» музыки, как называли оперу «Жизнь за Царя» светские меломаны. Однако Пушкин написал после премьеры: «Слушая сию новинку...» Знатоки и авторы знаменного распева. Напевы. Федор Крестьянин. Безыменные монахи, наподобие Андр Рубл. 128
Жжх Творчество — совсем не есть умышленное изобретение новых слов, «систем» или «средств». Например: знаменитый Крученых, придумавший «заумный» язык Дыр-бул, щыл и т. д.”°, вовсе не был поэтом и его новые слова никакого отношения не имеют к творчеству. Это и есть изобретение новых слов — не более. Поэзия же истинная состоит, как правило, из известных слов, знакомых, если угодно, даже привычных, на которые душа воспринимающего искусство вибрирует особенно сильно. Люди любят слушать знакомую музыку. Это не потому, что они не хотят нового. (Слова Стравинского о сопротивлении «новизне» надо найти и подвергнуть критике.)”" Человек, слушающий знакомое ему (мазурку Шопена) так же, как перечитывающий знакомое стихотворение, ждет, когда наступит особенно яркий поворот мелодии (или гармоническая смена, известная ему заранее!), чтобы ощутить трепет сердца. Вот в чем дело! Слушание нового удовлетворяет сначала любопытство, любознательность. Иногда это новое поражает, потрясает человека, и это особенно сильное потрясение, т. к. неожиданное. Но есть большой круг людей около искусства, в т. ч. около музыки, которые жаждут нового, чтобы всем только кричать об этом, которые живут в постоянной жажде «новенького». Нужно убаюкать сознание людей привычным, чтобы разбудить его неожиданной искрой искусства. В чем вижу я новое. Слова и звуки специально новые бессильны выразить значимое, тем более великое содержание. Только традиционное искусство не будет воздействовать на людей с большой силой. То, что было новаторством в первой половине века, то стало расхожим академизмом модернистского толка и перестало воздействовать. «Искусство попало в руки третьесортных дельцов», множащих свои изделия в невероятном количестве. Возрождение традиции, а не прямое следование ей. Мне показалось это тупиком. На осознание этого понадобилось много лет. Я много сочиняю, не все мои опыты опубликованы. Пытался я работать и в области симфонической, но прерывал, как правило, эту работу, не доводя ее до конца. Так у меня часто бывает. Самое большое удовлетворение я получаю от процесса сочинения. Я много при этом играю и пою. Нахожу материал наитием, эмпирически, а уже потом оформляю его. Работа такая трудная, требует много сил. Жжх Советскую музыку не упрекнешь в мелкотемье. Современные композиторы избирают для своих произведений самые разнообразные сюжеты, начиная от «Сотворения мира». В центре их внимания крупнейшие исторические личности: Петр 1, Иоанн Грозный, Борис Годунов, Пушкин (как бытовой персонаж)” и т. д. Величайшие произведения мировой литературы (Шекспир, Гоголь, Толстой, Сухово-Кобылин ит. д.). Но сюжет — еще не тема. 129
