– Есть немного, но мне не привыкать. Выкарабкаюсь, не переживай, – подбодрила она, будто это я болею. Стало стыдно, ведь это я должна ее поддерживать, а не наоборот. – Лучше расскажи, как у тебя дела?

– Да все, как обычно. Вчера опять смену с Машкой поставили, и она, как всегда, проспала в подсобке пьяная в стельку.

– Я давно хотела сказать тебе, хватит это терпеть. – Бабуля нахмурилась.

– А куда деваться? Сама знаешь, работы в городе нет. Стоит мне открыть рот, в магазине сразу же появится свободная вакансия. И желающих получить ее будет много.

– Знаю. Поэтому ты должна уехать. Поступить в университет, как и хотела, а не прозябать в нашей дыре.

– Но, бабуль, я не могу оставить тебя одну. – И это было правдой. Мозг категорически отказывался даже думать о том, что бабушка останется без помощи.

– У меня тут кое-что есть для тебя. – Она проигнорировала мои слова и указала на прикроватную тумбочку. – Достань в ящике папку с документами.

Выполнив просьбу, я взяла синюю пластиковую папку и протянула бабушке.

– Вот, это моя сберегательная книжка, а тут доверенность на твое имя, заверенная нотариусом. – Она отдала мне голубую книжечку.

– Но зачем? – Подсознательно я понимала, к чему она ведет, но отказывалась принимать это как должное.

– Не зачемкай, а слушай. Там деньги, которые остались от твоих родителей, твои пособия по потере кормильца и вся моя пенсия за несколько лет. Скоро начнется приемная комиссия во всех вузах, ты обязана поступить. До августа еще много времени, думаю, успеешь.

– Нет, я тебя не брошу, – возмутилась, всерьез настроенная быть до последнего рядом с единственным родным человеком.

– Не перечь мне. – Бабушка рассердилась и стукнула папкой по кровати. Слабые пальцы не удержали документы, и те упали на пол.

Я поспешила их поднять и в этот момент выронила сумку, которую впопыхах забыла закрыть.

Из расстегнутого кармашка выпало кольцо с кровавым камнем.

– Вот блин, – с досадой осознала, что забыла его вернуть.

– Что такое? – тут же отреагировала бабушка.

– Да ничего страшного. Забыла отдать кольцо, – подняла украшение и показала его бабушке.

Неожиданно проворным движением она выхватила его у меня из рук.

– Где ты его взяла? – Голос будто надломился.

– Сегодня ночью к нам в магазин заходила девушка и, видимо, выронила его, – ответила я, удивленная поведением бабули.

– Какая девушка? Как она выглядела? Что говорила? – спросила она чересчур напористо и взволнованно.

– Девушка как девушка. Вроде бы городская. Видно, что из богатой семьи. Зовут Марго. Сегодня зайду к ней в гостиницу и отдам колечко. – Я пожала плечами, не понимая, в чем проблема.

– Нет и еще раз нет. Выбрось и вообще забудь, что когда-то видела его. А от этой Марго держись подальше.

– Бабуль, ты чего? – вскрикнула, когда увидела, что ее лицо побледнело. Из последних сил она размахнулась и бросила украшение в угол, тут же потеряв сознание.

– Сестра! Клавдия Ивановна! – Я пулей выбежала из палаты и закричала на весь коридор. – Кто-нибудь, позовите врача, во второй палате человек потерял сознание! – На мой крик выбежал усатый мужчина средних лет, за ним Клавдия Ивановна.

Они направились к бабушке, а я следом за ними.

– Подожди за дверью, – остановила меня медсестра у двери в палату.

Понимая, что буду только мешать, послушно отошла в сторонку и нервно наблюдала, как в отделении поднялась суета.

Буквально через минуту прибежала еще одна медсестра, она катила тележку с дефибриллятором и еще непонятно с чем.

От осознания происходящего у меня потекли слезы. До боли прикусив губу и сжав кулаки так, что длинные ногти впились в кожу, я старалась не зарыдать в голос. Но выдержка покидала меня с каждой секундой.

А когда в палату прошли санитары с каталкой, я была на грани нервного срыва и кинулась следом за ними.

Навстречу мне вышла Клавдия Ивановна и перегородила дорогу.

– Мне очень жаль, – печально сказала она и отвела меня в сторону. – Думаю, тебе не стоит туда ходить. Вот ее вещи. – Медсестра протянула пакет. – Знаю, что у тебя никого больше нет. Если хочешь, я могу организовать похороны.

– Да, спасибо, – прошептала, давясь слезами, забрала пакет и, стараясь не оборачиваться, пошла прочь.

В этот вечер моя жизнь кардинально изменилась. Не знаю, связана ли смерть бабушки с событиями, которые последовали дальше. Но именно она стала отправной точкой. Еще не раз я буду вспоминать этот день и пытаться понять, что сделала не так, и можно ли было что-то изменить.

Следующие две недели прошли для меня, как в тумане. Словно в полубреду я помню, как рыдая бросала горсть земли на гроб и как Леша не давал мне упасть на колени около простенького деревянного креста на могиле бабушки.

На поминках я только пила и почти не закусывала, чем вводила в ступор бабушкиных друзей и знакомых, уже закаленных такими испытаниями и для которых поминальный обед лишь повод собраться вместе и вспомнить все хорошее, что связывало их с подругой, какой она была в молодости, и посмеяться сквозь слезы. Для меня же этот день стал прощанием с детством.

Только когда закатное небо стало алым, люди начали расходиться. Лешка кое-как завел свою колымагу и отвез меня домой. Он предлагал остаться со мной на ночь, но я лишь отрицательно замычала. Хотелось побыть одной и дать волю чувствам.

Выпитый алкоголь не принес облегчения, а мозг все равно не хотел отключаться. Спасительный сон не пришел.

Почти до утра я ревела и била подушку, греша на весь мир за то, что лишил меня единственного родного и любимого человека.

Она ушла, оставив меня одну на всем белом свете, и унесла с собой ответы на все вопросы. Я так и не узнала, кто мои родители и почему их нет с нами.

Бабуля всегда успокаивала меня тем, что мама с папой наблюдают за мной с небес. Теперь и она вместе с ними.

Под утро по дому стали разноситься странные звуки. Никогда не верила в мистику и в то, что умершие идут назад в дом, да и сомнительные передачи по телевизору нацелены удивить зрителя, а не убедить.

Но на кухне в самом деле словно стучали ложками о кружки, а после того, как любимая бабушкина кастрюля выпала из нижнего шкафчика на пол, я не выдержала и стала молиться, как могла.

Бабушка с детства пыталась учить со мной молитвы, но я не понимала их смысла и значения, для меня это было как разучить трудный стишок на чужом языке. Зато сейчас я приложила все умственные способности, чтобы достать из памяти давно забытые строки.

Когда все стихло, с опаской прошла на кухню, ожидая увидеть левитирующую посуду, как в старых фильмах ужасов, но ничего такого не было, и даже кастрюля стояла на своем месте. Видимо, от стресса и выпитого алкоголя у меня начались галлюцинации.

– Прости, – прошептала в пустоту маленькой кухоньки советской хрущевки и села на табуретку. – Я буду сильной. И буду верить, что ты наблюдаешь за тем, как я иду к цели.

В этот момент осознала, что жизнь продолжается и нужно выполнить последнюю волю бабушки.

После похорон, поминок на девятый и сороковой дни я, наконец-то, изучила все документы, оставшиеся от бабушки. Придется подождать полгода, чтобы вступила в наследство. А пока размышляла и выбирала профессию и учебное заведение, отрабатывала смены в магазине.

Много моих смен девочки взяли на себя, кроме Машки, та решила, что если траур в городе, то и у нее тоже, и вообще перестала выходить на работу.

Когда я увидела, сколько денег досталось мне по наследству, то чуть не умерла на месте.

Бабушка действительно хорошо позаботилась о моем будущем. Отказывая себе во всем, она откладывала каждую копеечку. И теперь я просто не имела права спустить ее усилия в никуда.

Несмотря на то, что теперь можно было не работать и жить безбедно много лет, я не уволилась, пока не определилась с вузом.

Горе не остановило жизнь, и я так же продолжала заниматься повседневными делами. Только в сердце поселилась пустота. Она терзала душу и не давала спать по ночам.