— Я иду работать и пытаюсь настроиться. Ты мне мешаешь. Рот свой захлопни и не ори на всю округу, будь так любезен. И обращайся ко мне только по делу.

Продолжила свой путь как ни в чем не бывало. Парень на какое-то время залип, переваривая информацию. Видать, проникся. Так как больше меня не досаждал.

А я уже начала понимать, какое меня ждет впереди испытание. Совершенно неприятное и лишние эмоции сейчас действительно ни к чему.

В комнате нас встретил парень лет тридцати. Вид у него был осунувшийся. Недельная щетина, синяки под глазами. Он сидел за столом, на котором были разложены бумаги с чертежами и схемами.

— Здравствуйте. Меня зовут Дмитрий. А вас как?

— Анна.

Тот кивнул и постарался собраться с мыслями.

— Дело в том, что две недели назад у меня погиб друг. Мы, то есть я, то есть мы были… фух…— он протер лицо ладонью, словно снимая усталость, — Я профессиональный дайвер, и мы с другом ныряли в тот день. Мы занимались нашей любимой подводной охотой. Ныряем мы всегда без аквалангов. Саша мог задерживать дыхание до трех минут.

— Зимой, подо льдом, без акваланга? Я правильно понимаю?

— Да. Не первый год... у нас опыт.. — парень понурил голову.

— Еще и соревновательный момент, кто быстрее? — вздыхаю.

— В общем, он не всплыл. Мы ищем его тело вторую неделю. Все друзья, сотрудники белорусского МЧС. Попросили помощи на стороне России. Так узнали про вашу передачу и решили обратиться. Мало ли…

— Понятно.

Что тут непонятного? Мальчики заигрались. А игры с Судьбой всегда азартны, непредсказуемы и, зачастую, чреваты потерей самого дорогого, что есть у человека.

— Что от меня требуется?

— Любая помощь. Вот карта. Это озеро. Мы всегда спускались здесь. Ныряли вот здесь. — Парень водит по исчерченной схеме озера ручкой, — Для удобства она разделена на квадраты. Пятьдесят семь квадратов. Осмотрели уже сорок три. Результата нет. Уже и отчаялись.

Закрываю глаза, восстанавливая в памяти все известные мне моменты, как вдруг меня прошибает леденящий душу ступор. За смеженными веками я отчетливо вижу цветную картинку. Труп аквалангиста, дрейфующий спиной вверх, но зацепившийся за металлический штырь. Он находится в каком-то помещении.

От неожиданности резко вскакиваю и захожусь отчаянным кашлем. Словно подавилась водой.

— Что? Вы что-то увидели?

У меня, судя по всему, очень говорящий вид.

Пытаюсь отдышаться и успокоиться. Меня же снимают! Надо взять себя в руки. Все потом…

Больше не сосредотачиваясь на произошедшем, как на духу вываливаю все что мне было известно и так. Я так струхнула, что рассказ выходит сбивчивый. Мне не терпится покинуть это место как можно скорее.

— Это квадрат номер три или около того. Там находится затонувшая баржа.

— Да, — парень удивленно смотрит на меня. — Есть такая.

— Он нырял где-то неподалеку, но его немного снесло течением. Когда он уже поднимался, то ударился обо что-то металлическое. Вероятно, балка потолка или труба. От удара головой он потерял сознание и захлебнулся. А тело зацепилось за что-то. Но вы его найдете. Примерно через неделю.

В комнате воцарилась тишина. Парень задумчиво разглаживал пальцами карту на столе.

— Он хороший был человек, веселый. И друг настоящий. У него остались жена и сын. Мне очень жаль. Он любил риск и азарт. А с судьбой играть было нельзя.

Я встала и пошатываясь пошла на выход.

В коридоре в меня вцепился Кирилл.

— Что с тобой? На тебе лица нет! — парень легонько встряхнул меня и прижал к себе.

Повисла безвольной куклой. Мне было уже все равно и на съемочную группу, и на Кирилла. Перед глазами стояло белое безжизненное лицо утопленника. Жизнь меня к такому не готовила.

* * *

Действие пятое. И вновь особняк Стахеева на Басманной. Действующие лица те же и летучая мышь.

— Дамы и господа, сейчас я озвучу вам решение, принятое жюри на этой неделе. Вот белый конверт. — Пореченков поднял тот над головой и слегка потряс, — В нем сильнейший…

Договорить он не успел, потому что сверху на него шмякнулась черная клякса. Ведущий как-то странно то ли всхрапнул, то ли взвизгнул. И зашвырнул конверт вместе с кляксой с такой силой, словно там была смерть его, не меньше.

Что тут началось… В одну сторону полетели конверты с участниками, в другую напольный канделябр с горящими свечами, установленный для антуража, но попавший под размах богатырских плеч.

Хранительница музея, постоянно присутствовавшая на съемках, закричала: «Спасай паркет!», — и бросилась прямо под ноги Пореченкову. Грудью она те свечи намеревалась тушить, что ли? То мне неведомо. Но страйк вышел знатный.

Пореченков, поймавший было шаткое равновесие, шарахнулся назад, ударившись о тумбу и сполз кулем вниз.

Черное существо, устроившее балаган, не удовлетворилось, двумя жертвами, и стало набирать высоту, забирая по широкой дуге. На пути его стояли ничего не понимающие, слегка испуганные и растерянные участники шоу.

И кто вы думаете стоял крайним в ряду, но ближайшим к развернувшимся событиям? Правильно, кто ж у нас еще такой фартовый?

Это нечто со всего размаха врезалось мне в живот. Тихо хекнув, я смогла лишь осесть на пол. А, почувствовав под собой холодную твердую опору, в обморок падать передумала.

Открыв глаза, уставилась на живот. Оттуда на меня смотрели два черных немигающих глаза. Вы когда-нибудь заглядывали в бездну? В ее суть, в самую ее черноту и чревоточину? Она затягивала и заманивала, она гипнотизировала и парализовала. Где-то на периферии сознания сиреной завыла пара женщин, стоявших поблизости.

— Ну что вы все так орете?

Петя наклонился и отцепил от моей белоснежной кружевной блузки это чернильное недоразумение.

— Подумаешь летучая мышка, — парень держал в руках животное, и пытался отцепить от ее лапок конверт, который та проткнула когтями, и застряла ими в картоне. — Какая хорошенькая. Бедолажка. Мышки испугались. Смотри, Анна, мышь тебе решила белый конверт отдать!

Окружающие потихоньку начали приходить в себя. Возле ведущего кружил медик. Очаг возгорания был локализован, бушующая хранительница обезврежена и откапывалась валокордином. Все сигнализирующие дамы на сверх звуковых частотах разбрелись по помещению и приходили в себя.

— Перерыв полчаса, — послышался голос режиссера. — Девочки, быстро сделайте мне всех обратно красивыми. У нас есть запасные конверты?

— Антон, боюсь не получится, у ведущего, кажется, расползается фингал.

Дальнейший текст перешел в непечатный формат. Могла лишь сказать, что финал пятой серии в этот день мы так и не отсняли…

Лишь спустя неделю, когда уже желтеющий синяк начал поддаваться гриму, мы пересняли процесс вручения конвертов.

А белый конверт… барабанная дробь… Да! Да! И Еще раз да! Отдали мне! Ай, да мышка! Она ли повлияла на исход, товарищ Север, моё ли провидение? Неизвестно. Да и какая разница! Я прыгала как девчонка и всех обнимала. Постойте, я ведь и есть девчонка! Куда только подевалась моя напускная отчужденность и взгляд свысока. Точнее, взгляд-то мой снизу, конечно, но и в то же время свысока…ай, и да ладно! Сегодня можно!

И, как ни странно, остальные тоже за меня радовались и искренне подбадривали. Петюнчик тот и вовсе закружил меня так, что я чуть вслед за мышью в «счастливый угол» не улетела. В общем, вечер удался на славу!

— А теперь не самая приятная часть нашего шоу. Кто-то из вас сегодня должен уйти. Как вы видите, у меня в руках нет черного конверта. Пожалуйста…— он сделал неопределённый жест рукой.

Вперед вышла и встала рядом с ведущим взволнованная Арина Евдокимова.

— У нас на проекте сложилась чрезвычайная ситуация. Один из участников изъявил желание покинуть наше состязание. Арина?

— Я хочу сказать. Что это не просто игра, это не просто шоу. Это битва светлых сил за право быть понятыми в этом непростом и жестоком мире. На этом проекте мы собой, своим даром божьим, помогали людям. Мы работали и играли одновременно, но мы всегда были честны. Я очень благодарна вам всем. Но мне придется уйти. Ничто не проходит бесследно. Сейчас на чаше моих внутренних весов стоит мое здоровье. И я выбираю в его пользу.