— Я говорю вместо того, чтобы совать своего малыша во все открытые дырки, лучше бы действительно работу нашёл! Упырь! — выплёвываю слова, смотря на него снизу вверх.

— Мразь! — срывается с его уст, и мне прилетает моментальная пощёчина. Лицо сразу же загорается от боли, но я держусь, не желая показывать ему свои слёзы. Обхожу его, и ступаю вперёд. — Это что, с*ка, такое?! — дёргает меня за капюшон на себя, пальцем тыкая в мокрые следы от ног. Надо же, от злости забыла стянуть носки, и оставила пятна на линолеуме.

— На улице слякоть. Я промочила ноги. — гордо отвечаю, не отводя своего взгляда от его лживых глаз.

— Я спрашиваю, что это такое?! — ещё удар. Губа трескается посередине, размазывая струйку крови по подбородку. — Ты мелкая дрянь, смеешь указывать мне что делать?! Я же как дочь люблю тебя милая… Так же как и твой оте…

— Не смей! — с силой сжимаю его запястье. — Тебе до него никогда не достать. Он был великим человеком, а ты лишь обычный долбонавт, который ни от кого не получит искренней любви. — Снова удар, и я сплёвываю кровь прямо ему в морду, и вырвавшись убегаю и закрываюсь в комнате.

Когда мама возвращается я рассказываю ей всё от "А", до "Я". Но она лишь повторяет, что он любит меня, что он моя защита, и чтобы я не придумывала. Видите ли Карл сказал ей, что я промочила ноги, спотскользнулась и упала.

С этих пор, когда я ударяюсь сама, или кто-то пытается обидеть меня, я вспоминаю эту ситуацию, и становится так гадко, что аж противно и дурно."

Включаю кран, и умываюсь. Снова и снова брызгаю холодную воду на раскрасневшиеся от слёз лицо. Мне больно, больно от того, что он так себя повёл. Понимаю, у него случилось что-то ужасное. Но я не виновата в этом. Я не хочу, чтобы ему было плохо, не хочу его злости или плохого настроения. Я просто хотела помочь.

Когда к человеку хорошо, он поворачивается к тебе задом..

— Открывай!! — слышу громкий стук, а затем злой голос Дина.

— Уходи! Я хочу побыть одна! — пытаюсь говорить гордо, но в конце голос срывается, и я больше не могу сдержать всхлипов.

— Мери, открой. Извини меня. — произносит так, будто эти слова даются ему с большим трудом. Думает не виноват? Ничего страшного не случилось? Чёртов с два! Я тоже не пальцем деланная!

— Уходи! — истерика доходит до пика, содрагая всё моё тело в жутких рыданиях. Я больше не пытаюсь их сдерживать, да и не к чему. Пусть знает, как его действия могут ранить. И если у него всё-таки есть сердце, то он станет чуточку умнее.

— Открой, бл*ть, я сказал! Ты не слышишь? Почему у тебя руки перебинтованы? — молчу. — Отвечай!

— А почему ты не пришёл? Почему бросил меня? Почему оставил, когда я переступила через себя, сделала это для тебя, а ты просто ушёл? Почему? Почему не вернулся ночью? Не обнял меня? Почему я проснулась без тебя? Почему? — это всё. Порыв ужаса больше похож на молебные крики. Мне действительно больно. И не считая того, что я вчера была очень расстроена, я бы хотела проснуться с ним. Рядом. Под его мощным крылом.

— ЧТОООООООООООО? Не обнял? Проснулась без меня? А теперь ответь ты мне, с какого х*ра, девочка, я тебе что-то должен?! Я не заставлял тебя падать на колени, и мы ни о чём не договорились! У нас не было уговора, о том, что ты отсосёшь и я сделаю тебя своей. Ты сама захотела, сама залезла мне в штаны, сама… Я не заставлял тебя..

Боль.

Мне просто плохо. Нет слов, и даже слёзы кончились. Вот так. Выходит так, всё так… А мне кажется я влюбилась… Пусть эта не грандиозная любовь, но я приняла его таким, и была готова всегда быть рядом… Я хотела этого… Мечтала..

— Открывай… — его голос смягчается, и слышно как он сползает по дверному полотну вниз. — Открывай… Давай поговорим.

Мария.

— Мне не о чем с тобой говорить. Уходи. Мне нужно побыть одной. — выдавливаю эти слова, сразу же прижимая ладонь ко рту, чтобы не закричать снова.

— Ну всё! — слышу как он встаёт и громкими шагами удаляется от двери. Но не надолго. Через пару минут возвращается и начинает чем-то усилено долбить по дверной ручке. После чего та с грохотом выпадает, и едва я успеваю отскочить, передо мной вырисовывается мощная тень моего мучителя.

Без слов он подлетает ко мне, мёртвой хваткой цепляясь за горло, и придавливая к стене. Дышать моментально становится невозможно, и я пытаюсь втянуть носом хоть немного воздуха. Мои глаза наполняются слезами, и тиски слабеют, позволяя вдохнуть запах его дорогого парфюма. Смотрит на меня ровно минуту, а потом с жадностью цепляется в приоткрытые от страха губы. Посасывает, кусает, лижет… Такое ощущение, что я единственное спасение от этой ужасной жизни. Как будто в моих поцелуях он находит покой. Как будто это то, что он искал всю свою жизнь. Как жаль, что мне так только кажется..

Мы утопаем друг в друге продолжительное время. Сталкивая, роняя всё на своём пути перебираемся в комнату. И только когда кожа касается прохладной простыни, я прихожу в себя.

— Нет! Отойди! Я буду кричать! — выставляю руки, упираясь ладошками в грудь парня.

— И что? — ухмыляется это чудовище, но тем не менее, просто ложиться на подушку, притягивая меня к себе. — Давай, кричи. Мне это нравится. — прижимает меня спиной к каменной груди, и медленно покрывает поцелуями шею. Дыхание сбивается, не позволяя мне вымолвить ни единого слова. — Кричи же, детка… я жду… — шепчет, сжимая между зубов мочку уха. Всё тело покрывается мурашками, ладони потеют, а тугие канаты тянутся от груди до низа живота, а там уже сворачиваются в тугой узел.

— Ты даже не поблагодарил меня… — выдыхаю, когда манящие губы перебираются на спущенное плечико.

— Когда я хотел это сделать, ты уже спала. — спокойно отвечает, продолжая пытку поцелуями, и кладя широкую ладонь на мой живот.

— Ты бросил меня, не дождавшись возвращения… — голос хрипнет, когда рука под шёлковой майкой находит и ласково сжимает нежное полушарие груди.

— Нужно было разобраться с твоими обидчиками. — снова возвращается к уху, теперь уже зажимая сосок между пальцами, а затем играя с ним, изводя тело сладкой пыткой.

— Хорошо… — ответ больше похож на глухой стон, ведь умелая ладошка уже пробралась под резинку трусиков, и нахально накрывает гладкий лобок. — Тогда… Ах… — пальцы находят чувствительный клитор, и проходятся по нему круговыми движениями. — Зачем ты сказал… Мммм… Только… Ах… В ванной..

— Я злился. — тихо отвечает, ускоряя нехитрые действия, и приводя моё тело в глубочайший восторг.

— А у себя в кабинете! — кричу. — Почему? — стон. — Я хотела помочь… — вожделённый шопот.

— У меня проблемы, и я был очень зол. Малая, тебе не кажется, что ты нашла не правильное время для разговора? — слышу как он улыбается, одновременно заставляя меня извиваться в его руках от спазмов оргазма.

Дождавшись, когда меня отпустит, парень встаёт, и наклоняясь ко мне касается лёгким поцелуем моих губ.

— Собирайся. Едем в торговый центр, покупать мне смокинг, а тебе платье. — улыбается, хватая меня за руку, и тяня на себя, чтобы я села.

— Яя… Эээ… — даже не знаю, как это описать. Ужасное замешательство, и только.

— Да не собираюсь я на тебе жениться! — хохочет, а мне становится даже немного обидно. Но естественно я это не покажу. — Завтра церемония Алекса и Ванессы. Девушки в розовом, парни в белом. Ну кроме жениха и невесты, естественно. — объясняет, и я безумно радуюсь за подругу. У неё всё будет хорошо… Чего не скажешь обо мне… Но сейчас не об этом..

— Так значит всё в порядке? Она не виновата? — переспрашиваю, надеясь, что весь этот ужас был ошибкой.

— Скажем так… они во всём разобрались. — пожимает плечами, и уходит в гардеробную.

Через пару минут выходит в обычной майке-алкоголичке, и синих спортивных шортах.

О боже! А как же в них смотрится его аппетитная попа! Глаз не оторвать, и захлебнуться слюнями!