– Давай свалим отсюда, утро уже вроде… ты только не рассказывай никому.

Эрик дошел с ним до чертежного бюро, убедился, что тот пришел в себя, и бросился на пост. Уже рассвело.

Конечно, оба они в тот же день наперебой рассказывали эту историю пацанам. Правда, заканчивалась она гораздо раньше реальной, а несостоявшееся путешествие Сереги в царство Аида они целиком уместили во фразу: «Чуть не обделался!»

Если огромное количество офицеров вокруг было несомненным и жирным минусом службы при штабе, то наличие здесь же не меньшего количества женщин имело больше плюсов. Все отделы возглавляли офицеры, но работали в каждом из них в основном женщины. Как правило, обычные гражданские, очень редко – в званиях. Конечно, все они были женами офицеров, иногда – дочерьми. Подавляющее большинство пожилых дам относилось к мальчишкам из охраны с материнским участием. Из-за малочисленности (всего отделение на огромный штаб) солдаты не оставались для них безликой массой: всех знали по именам и опекали. Минус заключался, как ни парадоксально, в молоденьких и привлекательных женщинах, которые каждый день проходили мимо, обдавая шлейфом духов, кокетливо улыбались, шутили и… были абсолютно недоступны. Нет, они не чурались солдат. Ты мог поговорить с ними на бытовые темы или о погоде, но твой статус не позволял рассматривать тебя как мужчину. Эрик тогда четко осознал, каким может быть сословное общество. А армия, что бы там ни говорили, – это некий сословный строй. Полное отсутствие женщин в местах лишения свободы или отдаленных гарнизонах создает в мужских коллективах определенное напряжение. Иногда оно даже принимает довольно извращенные формы. Но большинство нормальных, молодых и здоровых мужчин стоически переносят вынужденное воздержание, изредка выплескивая накопившуюся страсть на воображаемые образы. Вот только одно дело, когда твоя мечта – это фото любимой девушки, спрятанное в портмоне, или портрет поп-дивы в каптерке. И совсем другое, когда милые и недоступные женщины постоянно вокруг тебя. Не обходилось, конечно, без баек о том, как кто-то сумел завести роман с женой офицера или знойной прапорщицей с узла связи, но, как правило, все они были лишь плодами безудержной фантазии озабоченных юношей.

Где-то спустя полгода службы в штабе, когда Эрик уже освоился и знал по именам почти всех служащих, к нему подошла Лена. Елена Владимировна, бухгалтер материального стола, миловидная, чуть пухленькая девушка едва за двадцать. Несмотря на юный возраст, она успела родить мужу, майору из финотдела, двух детей-погодок.

– Ты сейчас свободен? Помоги мне в архиве, – ласково попросила она.

– Конечно, – без колебаний согласился Эрик.

В архиве Лена попросила достать несколько папок с верхних стеллажей. Когда Эрик, подав ей очередную, спустился со стремянки, она оказалась так близко, что ему некуда было поставить ногу. Эрик неловко оступился и подался назад. Стремянка, на которую он вынужден был облокотиться, противно заскрежетала и уперлась в стеллажи. Лена с невинным видом хлопала длинными ресницами. Эрику показалось, что в воздухе возникло такое напряжение, что вот-вот запахнет озоном. Но от Лены пахло чем-то сладким. Она облизнула пухлые губы.

– Ты чего такой стеснительный? Покрасней еще!

Лена взяла его руку и положила себе на бедро, прижимаясь еще сильнее. Стремянка за Эриком издала жалкий скрежет. Набравшись смелости, он обнял ее и впился в полуоткрытые губы. Лихорадочно тискал ее, пытаясь одновременно забраться в вырез на груди и задрать подол платья.

– Тише, тише! – пыталась успокоить его Лена. – Я дверь заперла, не торопись так!

Успокоиться Эрику не удалось – от напряжения и страха все закончилось позорно быстро. Поправляя одежду, Лена утешила его:

– Ты ко мне привыкнешь. В следующий раз все получится!

Той ночью Эрик толком не спал. Он совсем не переживал из-за скорости – в первый раз с новой женщиной такое случается. Он думал о том, что теперь будет. Лена сказала про следующий раз. От мысли, что у него роман с офицерской женой, Эрик покрывался холодным потом. Не от страха – субтильный, невзрачный майор не представлялся ему разъяренным Отелло, хотя, при трезвом размышлении, и мог устроить нешуточные неприятности. Эрику казалось, что на нем лежит груз ответственности за случившееся. Внешне Лена производила впечатление скромной и невинной девушки: кукольное личико, по-детски наивный взгляд. При разговоре лицом к лицу она всегда чуть смущенно опускала глаза. Эрик знал, что живут они с майором в офицерском общежитии. «Конечно! Какая тут любовь в одной комнате с двумя детьми? Да и майор далеко не Ален Делон! – рассуждал Эрик. – Вот она и не выдержала, влюбилась в меня». В своей неотразимости он ни капли не сомневался. Если бы они были на гражданке, то полштаба этих девиц лежали бы у его ног! Но Лена, чистая и невинная, заведя роман с простым солдатом, поставила под удар свою честь, рисковала браком, детьми. Эрик обдумывал теперь, как они будут строить отношения, встречаться. Служить оставалось больше года. Что он мог ей предложить? Так он проворочался до утра.

На следующий день Эрику никак не удавалось с ней увидеться. Утром его отправили с каким-то поручением, и он не застал момент, когда она пришла на работу. Каждую свободную минуту Эрик пытался пройти мимо бухгалтерии, чтобы как бы случайно встретиться с Леной, но, как назло, двери всегда были закрыты – никто не входил и не выходил. Вечером, когда рабочий день закончился, Эрик специально встал на выходе.

Лена, проходя мимо, как ни в чем не бывало улыбнулась ему и бросила:

– Пока!

На смятение чувств это не походило.

«Значит, все нормально! Она не переживает и не сердится», – успокоился Эрик.

Его стало отпускать. Отсутствие драмы немного задевало самолюбие, зато существенно облегчало жизнь.

Им удавалось встречаться крайне редко, но все проходило просто замечательно. Ничего, что свидания случались среди пыльных стеллажей. Удобства в виде стола, стула и стремянки для молодых и пылких любовников не уступали самому роскошному будуару.

Однажды, проходя по тому крылу подвала, где находился архив, Эрик увидел, как Лена заходит туда с Саней Котелевским, командиром их отделения. Саня был родом из Бахчисарая, очень гордился этим, курил исключительно крымские сигареты «Пляж» и очень трепетно относился к своей внешности. Иначе говоря, соперник был вполне себе. «Да ну нет! Она просто не нашла меня, а ей реально нужна помощь в архиве», – утешал себя Эрик. Однако притормозил, чтобы его не заметили, и к архиву подкрался уже на цыпочках.

Ключ, поворачиваемый в замке изнутри, расцарапал ему сердце. Эрик прильнул к двери и вскоре услышал едва различимые звуки, не оставляющие сомнений в происходящем.

Несколько дней Эрик жил ненавистью к этим двоим, обдумывая планы мести. На исходе недели после ужасного открытия его нашла Лена и как обычно затащила в архив. Он держался холодно, но молодое тело не слушалось разума и функционировало даже без его участия. Лена вела себя, как обычно, мило чмокнула его на прощание, и отношения их продолжились. Только теперь Эрик специально следил за Леной и архивом. Вскоре ему удалось застать ее с другим солдатиком. Эрик начал серьезное расследование, аккуратно выводя сослуживцев одного за другим на приватный разговор о девушке. Никто не «кололся», однако кого-то удалось разговорить, кого-то понять по недомолвкам, а кого-то и вычислить по глазам. В результате Эрик сделал однозначный вывод: Лена потихоньку таскает в архив всю охрану. Даже Генку-«однопалчанина» (здесь нет ошибки – именно «…пАлчанина»). Прозвище Генка получил благодаря своей наивной честности. Как-то вечером за чашкой чая, когда парни взялись наперебой хвастаться, кто сколько раз может за ночь со своей девушкой, Генка по простоте душевной заявил, что ему и одного раза вполне хватает.

– И вообще, – добавил он. – Я так устаю за день в поле на тракторе, куда больше раза? Спать же надо когда-то!»

– Ну, понятно, Генка наш – «однопалчанин», – тут же заметил какой-то остряк. Так и прицепилось к нему это прозвище до самого конца службы.