Каток снова проявил мудрость.
– Давай посмотрим, что местные берут, – сказал он.
В канун Нового года в магазинчике даже образовалась небольшая очередь. С продавцом все общались на армянском, но ребята каждый раз слышали слово «Ануш», а покупатели уходили с полной сеткой, а то и ящиками одного и того же вина. Дождавшись своей очереди, они тоже произнесли пароль: «Ануш». Продавец что-то спросил на армянском. Каток показал два пальца, и продавец протянул ему две бутылки.
– Два ящика, – уточнил Каток.
Продавец поцокал языком, сказал что-то еще и выставил на прилавок один ящик за другим.
На входе в гостиницу к ним двинулся портье.
– Куда столько несете? – спросил он.
– На мероприятие, – не раздумывая, ответил Эрик.
Портье покачал головой, но возражать не стал.
Вино оказалось божественным нектаром. А вот Новый год у Эрика не удался.
Все пошло по наклонной с самого начала вечера. На дискотеке, устроенной специально для школьников, они с Ковылем познакомились с двумя десятиклассницами из Сибири. То есть специально вдвоем они не знакомились. Каждый по отдельности пригласил на медленный танец понравившихся девушек, а позже выяснилось, что они подружки. Две высокие яркие блондинки, Наташа и Аля, оказались бойкими девицами. Аля немного в теле, Наташа – худенькая, стройная. Она очень грациозно изгибалась, заливаясь смехом, а потому хотелось непрерывно ее смешить. Слово за слово, познакомились ближе. Не то чтобы сибирячки сами вешались на шею, но сближение развивалось стремительно. Предложение выпить вина в номере они приняли на ура. Радовало и то, что Эрик с Ковылем жили в разных номерах, а соседи их веселились на дискотеке. После первой бутылки Ковыль предложил Але «подышать свежим воздухом» и глазами сказал Эрику, что они не вернутся. Вечер становился все чудеснее. Вскоре Эрик с Наташей начали страстно целоваться и даже избавляться от лишней одежды, но неожиданно в дверь раздался бешеный стук. Эрик до последнего надеялся, что постучат и уйдут, но Лапидус за дверью взялся орать на весь коридор: «Наших бьют! Нас на бабу променял?» Эрик обреченно открыл.
– Там сибиряки наших бьют! В туалете внизу разборка целая! Выручать надо! – с криками ворвался Лапидус.
– Что там, некому подраться? – тоскливо поинтересовался Эрик.
– Не, наших мало, – продолжал напирать Лапидус, краем глаза жадно оглядывая Наташу.
Та уже поправила одежду и виновато посматривала на Эрика.
– Тебе идти надо? – спросила она с надеждой на отрицательный ответ.
– Сейчас сбегаю быстренько и вернусь. Не уходи! – попросил Эрик.
Внизу действительно вовсю шла разборка. Несколько парней сцепились, начиналась массовая драка. Что подвигло подвыпивших старшеклассников выяснять отношения, никто ни помнил. Эрик, втиснувшись в толпу, тут же больно получил по уху. Работая локтями, он расчистил себе немного пространства и стал методично молотить по всем лицам, которые казались незнакомыми.
Драка закончилась неожиданно быстро. Кто-то крикнул: «Атас, менты!» В толпе резко схлынуло напряжение. Зрители начали ретироваться от греха подальше, а активные участники остановились в нерешительности. Несмотря на то, что никаких ментов не оказалось, продолжать никто не хотел. В результате все закончилось братанием и совместной выпивкой. Новый год все-таки! Отказаться Эрик опять не смог, было бы не по-пацански. После знакомства с сибирской водкой в номер к себе Эрик вернулся не скоро, сильно пьяным, с опухшим ухом и отбитыми кулаками. Наташа, конечно, не дождалась. Тут подтянулся народ, добавили вина. К бою курантов Эрик уже спал на своей кровати, прижатый к стене спинами продолжавших праздновать одноклассников. Утром ему рассказали, что в разгар веселья приходила Ната, пыталась его разбудить. В отчаянии даже колотила его деревянными плечиками для одежды, которые подвернулись под руку. Безрезультатно. Эрик пытался потом найти ее, поговорить. Ковыль продолжал активно крутить роман с Алей. Но Наташа, похоже, обиделась и явно его избегала. Эрик в конце концов успокоился и вспоминал потом этот эпизод скорее как комический. Каково же было его удивление, когда через несколько лет он узнал, что Ковыль после окончания школы отправился в Новосибирск, поступил в местный университет и женился на Але. Злые языки – несомненно из зависти – утверждали, что причиной такой трепетной любви с первого взгляда мог быть папа Али, ректор того самого университета. Это объясняло легкое поступление Ковыля, не ходившего в школе в отличниках. Однако версия выглядела сомнительной. Сердцу ведь не прикажешь. Аля действительно была яркой и красивой девушкой, а влиятельный папа мог оказаться лишь приятным бонусом.
Конечно, в той поездке ребята не только пьянствовали и заводили отношения. За неделю они изучили все достопримечательности города, ездили в Эчмиадзин, на озеро Севан, в горы. Во время одного из выездов случилось происшествие, которое поспособствовало первому знакомству Эрика с Конторой и имело, как оказалось, долгосрочные последствия. В горах сломался автобус, возивший группу штатовских туристов. Ждать другого пришлось бы очень долго, и американцев подсадили в автобус с нашими школьниками. Люди, совершившие эту идеологическую диверсию, не подозревали, что в автобусе находятся два преподавателя английского языка, один из которых – тайный фанат всего западного, а дети изъясняются на английском почти свободно. В то время в провинциальном Городе ребята имели больше шансов встретить инопланетян, нежели живых американцев, а потому шанс познакомиться они не упустили. За два часа совместной поездки они сумели наладить с представителями чуждой цивилизации тесный контакт, а Агдамыч и вовсе договорился провести совместную встречу в международном клубе, который, как оказалось, имелся при их гостинице. Мотивировал он это несомненной пользой практики общения с носителями языка. Сопровождающий американцев представитель Конторы, вероятно, в те минуты поседел. За такое можно и звания лишиться.
Ребята приняли идею с энтузиазмом. О том, что это общение может расцениваться имперскими спецслужбами как опасный контакт с «чужими» и что им потребуется санобработка от вредных идеологических микробов, они, конечно, не думали. Эрик в компании с Катком и Толстым вообще все время был подшофе и воспринимал реальность нечетко. Он удивлялся, что администрация гостиницы так близко к сердцу приняла организацию этой встречи с иностранцами. Неприметные парни в серых костюмах расставили кресла в международном клубе, помогли всем рассесться и даже накрыли два фуршетных стола с прекрасным местным вином. Много позже он вспомнил, что двое «серых» не ушли и во время встречи, постоянно находясь неподалеку.
Встреча продолжалась часа два. Беседовали с американцами в основном, конечно, педагоги. Школьников интересовало только какие музыкальные группы сейчас популярны в Штатах, а также сколько стоят джинсы и Полароид, которым щелкали американцы. О существовании последнего обычные граждане Империи тогда не подозревали даже в столицах, не говоря уже об их Городе. Вероятно, он был недешев и в Штатах. По крайней мере, на всю группу такой фотоаппарат был один. Его владелец, седовласый джентльмен, раскладывал выскакивающие из чрева фантастического агрегата пластиковые квадратики на свободном столе. Когда в конце встречи он их перевернул и взору открылись готовые цветные фотографии, восторгу школьников не было предела. Эрику даже достался персональный портрет, который он потом долго хранил в книжном шкафу за стеклом, пока снимок окончательно не выцвел. От миловидной и очень яркой девушки возраста их преподавателей – ревнивые одноклассницы распустили слух, что она профессиональная проститутка и зарабатывает около сотни баксов за ночь – ему в подарок досталась фирменная кассета с записью какой-то рок-н-рольной группы. Девушка уверяла, что тогда она была в Штатах на пике популярности, но ни Эрик, ни самые продвинутые меломаны их класса о ней даже не слышали. Магнитофона у Эрика никогда не было, и кассета после прослушивания на технике приятелей была отправлена к полароидному снимку за стекло. Зато шикарный кассетник после поездки появился у Агдамыча. Один из американцев еще при первой встрече в автобусе чрезвычайно заинтересовался карманным радиоприемником молодого человека. Тот был совсем простеньким и работал в двух самых популярных тогда в Империи диапазонах: длинные и средние волны. В Штатах бытовые радиоприемники ловили только УКВ и короткие, а иные для населения просто не производились – американские радиостанции вещали на УКВ. Что американец собирался слушать на длинных волнах, оставалось тайной. Но когда Агдамыч отказался продать свой приемник, штатник предложил обменять его на новенький кассетный магнитофон. Агдамыч дрогнул и соблазнился.
