Предчувствие не обмануло, и свершилось.

Наспех одевшись, взяв скорей перо,

Записку пишет, вся сгорая страстью:

«Любовь моя хранима для того,

Кто спас меня в тяжелый час несчастья».

Через служанку передав письмо,

Она назначила свиданье

В своих покоях, чтоб никто

Их не тревожил воздыханье.

Томителен был ожиданья день.

Душа пылала знойным нетерпеньем.

Условный час, как хладостная тень,

Явился к ним желанным наслажденьем.

Служанка через черный ход

В покои провела Эдгара,

Закрыла дверь за ним, и вот

Принцесса милая глазам его предстала.

Их счастью не было конца.

Они смотрели друг на друга

Так упоенно, что сердца

Стучали в такт. Все плыло кругом:

Дворец и парк, фонтан, балкон,

Все плыло прочь, куда-то в беге…

То явь была, иль был то сон?

Они одни на диком бреге.

Стояли молча, долго стиснув руки,

Очами страстными впиваясь в милый лик,

И будто не было печали и разлуки,

Лишь счастье долгое, что длится только миг.

От чувств, нахлынувших волной прибоя,

От счастья, что переполняет грудь,

Хотелось петь, кружить, не знать покоя,

Но здесь нельзя, услышит кто-нибудь.

Тогда, обняв ее – трепещущий цветок,

Вдыхая аромат, припал губами

К ее губам, так нежно, мотылек

Не обращался мягче с лепестками.

Погасли свечи, лишь огонь сердец

Из глаз струится радостным сияньем.

Померкло все пред ним, и только лунный свет

Их освещает сумрачным мерцаньем.

Спадают ниц шелка одежд, вуали,

И первозданность красоты

Во всем величье, без оков морали,

Им предстает для ласки и любви.

***

Любовь, любовь – владычица земли,

Тебе подвластны нищие, подвластны короли.

Ты в естестве своем навряд ли с чем сравнима,

Тебе подчинены и красота, и сила.

Ты добродетель, ты и злой тиран.

Порой душа, намучившись от ран,

За счастье смерть принять уже готова,

Но ты душе угасшей даруешь силы снова.

Ах, как людей, любовь, ты хитро мучишь,

Такою мукой врядли, ты наскучишь.

Ты всем приятна, хоть и гложешь сердце,

Надежды руша, оставляешь дверцу,

Ты топишь в море, оставляя плот,

А безрассудству вдруг запретный даришь плод.

***

Рассвет забрезжил. Песня петухов

Влюбленным возвестила о конце свиданья.

И будто пробуждаясь от любовных снов,

Старался Эдгар отдалить минуту расставанья.

О время! Бег его неумолим,

Оно, как вихрь, проносится над нами,

И коль отстал, уж не поспеть за ним,

Как не поспеть птенцу в полете за орлами.

И вот, поцеловав принцессу на прощанье,

Эдгар с тоскою удалился в сад,

Но в мыслях оставался на свиданье,

Что рай сулило, а возможно, ад.

С каким же нетерпеньем он будет ждать отныне

Минуты новой встречи. А будет ли она?

Какой сюрприз судьба-злодейка им подкинет,

Иль рок безжалостный минует их пока?

И снова дым, огонь и гаснут судьбы.

Сквозь пепел солнце кажется луной.

Как призраки, стоят вокруг хоругви,

Что здесь творится, боже мой!

В безумной схватке люди очумели,

В их лицах, гнев, жестокость, злоба, месть

И ненависть переплелись, как лозы хмеля,

И с состраданьем глаз ты не увидишь здесь.

Где свой, чужой, едва ли различают,

Рукой безжалостно противника разя,

Как звери, в бешенство кровавое впадают.

Едино все: свет жизни, смерти тьма.

Вот меч обрушен грозной силой, адом,

На плечи юные, хрустальные мечты,

И вмиг разбит весь мир пунцовым градом,

Фонтан кровавый грянул из груди.

Там в стороне, отброшенный копытом,

Лежит и корчится пока еще живой

Какой-то воин с черепом разбитым,

В истерике рыдая над судьбой.

Вот ров глубокий, город осажденный,

А с лестницы, приставленной к стене,

Вниз воин падает, стрелой врага пронзенный,

За ним другой, со смолою на лице.

Проклятья шлют все матери и вдовы,

Чьих сыновей уж не поднять с сырой земли,

Не прекратить ни сердца рев, ни стоны,

Не возвратить отцов, мужей с войны.

***

Король встревожен был ужасно,

Узнав, что герцог Олбанской,