— Нет, не нужно. Подождёшь меня здесь, ладно? Не вернусь через час — можешь начинать бить тревогу, — меня щёлкнули по носу.

— Так и знал, что зря согласился. Донести бы на тебя мужику твоему, чтобы не мудрила.

— Засунь свою мужскую солидарность поглубже, — фыркнула и выбралась из машины, выкурив сигарету перед тем, как потянуть на себя тяжелую дверь.

Здесь давило всё. От мрачного цвета стен до спёртого воздуха. Даже на меня смотрели так, будто я утопила целую газель с младенцами, что уж говорить о тех, кто попал сюда не на мимолётную встречу. Страшно.

Страшно думать о том, что здесь могут обитать люди, которых просто подставили. Я не знаю, почему начала думать об этом, когда в камере ждала мужчину. Возможно, повлияла вчерашняя статья, на которую я нечаянно наткнулась во время поисков информации о таких местах. В ней рассказывали о случаях невинно осуждённых.

Особенно мне запомнилась история молодого парня, которого ошибочно закрыли за убийство, которого он на самом деле не совершал. Восемнадцать лет он провёл в тюрьме просто потому, что кому-то показалось его лицо наиболее подходящим для обвинения.

Несколько тысяч дней вычеркнуты из жизни из-за чудовищной ошибки других людей. Какая здесь вообще может быть компенсация?

Глеб похудел. Под глазами залегли тёмные круги, губа была разбита, а костяшки счёсаны до кровавых корочек. Ему знатно досталось. На короткий миг мне даже стало его жаль, но тут же в голове появились картинки с собственным участием, когда я лежала на больничной койке и хотела только одного — умереть. Отпустило.

— Зачем тебе это понадобилось? — прервала молчание, потому что больше не могла вынести тяжелую тишину вокруг.

— Хочу вернуть должок, — он откинулся на спинку и попытался изобразить из себя короля мира, но его кое-что выдало.

Глаза. Глаза, в которых явственно читались страх и отчаяние в последней стадии. Я ликовала.

— О чём ты?

— Я влетел по-крупному, потому что и подумать не мог, что он всерьёз на тебе поехал. Думал, очередная интрижка, репутация у него была такая. Кто станет руки марать ради девочки на пару ночей? А оно вон как оказалось. Спустили на меня всех собак, даже понять сразу не успел, что всё — роют мне могилу. Лучше бы убрали, девочка. Гуманнее.

— Давай конкретнее. Я тебе в жилетки не нанималась. Адвокат сказал, что у тебя есть что-то важное. Переходи к этой части. У меня нет никакого желания здесь задерживаться.

— Это же ты тогда? — на ноутбук намекает. В принципе, какой смысл отпираться, если он здесь, а я выйду на свободу. Кивнула. — Недооценил. Да вообще паскудное качество. Отец с детства внушал, что я самый умный, самый хитрый, а я как-то поверил со временем в себя. Слишком поверил. Поставил себя выше всех, а в итоге оказался на самом дне. Но да ладно, вернёмся к твоему рыцарю. Думаешь, он такой белый и пушистый, да?

— Глеб, ну глупо же. Хочешь его запятнать в качестве мести? Ты вообще статьи читал свои? Не выйдет.

— У тебя остались данные моего жёсткого диска? Ты ведь всегда страхуешься?

— Допустим.

— Там есть одна замечательная папка. Дело столетней давности на твоего Руслана, которое очень ловко вывели из производства. Пароль я не помню, он записан был, я слишком заморачивался с защитой, но ты уж постарайся найти спецов, которые хакнут. Я тебе обещаю — будешь удивлена.

— И что там? — не хочу признавать, но я на крючке. Потому что нет у Глеба никакого мотива врать, он уже всё, отыграл свой спектакль.

— Ты посмотри, посмотри. Не хочу портить интригу, — улыбается так мерзко, что у меня резко весь воздух выходит из лёгких. Резко поднимаюсь, морщусь от противного лязганья ножек стула по полу и иду в сторону двери. Не могу больше выносить всю эту мерзость. — Кира? — оборачиваюсь машинально. — По ночам я буду думать о твоих мольбах в тот вечер.

Прочь. Срочно уйти отсюда и никогда, ни под каким предлогом больше не возвращаться. Пусть сгниёт, пусть о нём больше никто не вспомнит, пусть корчится от ужаса места, в которое попал каждую секунду. Не могу. Потому что даже этого слишком мало для такой сволочи.

Голова кружится. Антон замечает из машины моё состояние и вовремя подхватывает, когда я заваливаюсь в сторону, потому что сознание клинит. Переоценила я себя, когда думала, что от встречи останется просто неприятный осадок, который выветрится за пару часов.

— Ты как? Эй, сестрёнка, не пугай меня, — усаживает меня на сидение, сам на корточках рядом поливает ладонь из бутылки и прикладывает к моему лбу.

— Нормально, подожди. Пару минут на отдышаться, — холод на коже помогает, но вот второй раз явно лишний. У меня и так дорожки из капель стекают по лицу теперь. — Чего ты меня поливаешь? Дай лучше сюда, мне внутрь надо, — жадно допиваю остатки и забираюсь с ногами в салон.

Антон понимает без слов. Быстро возвращается на своё место и увозит меня отсюда подальше, на светофорах то и дело погладывая на моё лицо.

— Слушай, Тош, мне надо папку под паролем вскрыть. Ты сможешь? — мы засели в кафе, которое первое попалось на глаза. Креветки в салате резиновые, но я всё равно сейчас не особенно настроена радовать свои рецепторы. Просто желудок сводит.

— В теории, но это разбираться надо. Я таким не занимаюсь. Долго будет.

— Хреново. Мне надо вот прям в эту же секунду, — я точно сама себя съем, если это затянется ещё на несколько дней.

— Есть знакомый, я сведу. Сделает всё быстро, но дорого.

Умелец оказался, правда, стоящим. Содрал с меня чью-то месячную зарплату, но уже вечером я сидела перед ноутбуком, где на экране была открыта та самая папка. Несколько видео-файлов, вордовский документ и куча каких-то непонятных сканов. Размер не позволял оценить их содержимое, а открыть я пока не решилась.

Руслану я сказала, что у меня сегодня дружеские посиделки с Ангелиной. На случай, если увиденное меня слишком шокирует, будет время прийти в себя и как следует обдумать всё увиденное. Хотя.

Ну вот что там могло быть? Махинации по бизнесу? Вроде Руслан таким не грешит. Даже если — у моего отца тоже всё не совсем чисто, косяки почти у каждого найдутся, просто нужно уметь с ними вертеться.

Всё будет хорошо.

Как мантра, которую я пыталась вбить в свою голову, пока курсор мелькал по экрану от манипуляций моих же пальцев на тачпаде. В какой-то момент я начала злиться на себя. Какого вообще чёрта я тут расшатываю доверие в наших отношениях?

Скрываюсь в собственной квартире, придумываю какие-то хитрости, когда Руслан ни единого раза не дал мне повод усомниться в нём. Глупая я, глупая.

Начала я со сканов. Приближала картинки, предельно внимательно вчитывалась в каждое слово и с новым открытым листом на экране меня трясло всё больше. Сделала перерыв, выкурила несколько сигарет подряд. Одна даже выпала из дрожащих пальцев, на подоконнике теперь красовалось выжженное пятно.

Это ведь не может быть правдой? На мне что, какая-то метка, я не пойму? Насмешки судьбы, честно. Почему я выбралась из пропасти, куда меня столкнул один мужчина, и тут же попала в сети другого… Такого же?

Задержала дыхание и открыла видео, потому что внутри ещё теплился маленький шанс того, что документы на сканах просто хорошо сделанные фальшивки, чтобы потрепать мне нервы. Я бы не удивилась, реши Глеб отомстить так мелочно.

Картинка грузится, секунды хронометража уменьшаются по мере воспроизведения, а весь мой мир пылью разрушенных надежд тонким слоем оседает в пропасти, из которой невозможно выбраться.

Я задыхаюсь.

Прохладная солёная вода приятно холодила ступни, пока я пропускала песок через пальцы, провожая уходящее солнце. Это место я нашла совершенно случайно, когда мне хотелось побыть наедине со своими мыслями.