— Не разбудил, птичка?

— Нет. У тебя случайно нет знакомых женщин-любительниц порки в обратную сторону? Я бы с удовольствием посмотрела, как какая-нибудь дама в коже отхлестала бы моего братца с кляпом во рту по голой заднице.

— Чего, слил родителям факт твоей личной жизни, в котором ты ночуешь у едва знакомого мужика за городом? — Руслан посмеивается, а у меня мурашки бегут по коже от этих звуков.

— Я бы лично прикопала его под яблоней в саду за такое. Всего лишь растрепал об изменении моего одинокого статуса. Маменька недавно выпытывала информацию о тебе.

— Ты, надеюсь, назвала меня самым идеальным мужчиной?

— Ну…

— Это что ещё такое?

— Твоя версия почти похожа на то, что сказала я, — хихикнула, закрыв динамик. Руслан всё равно расслышал мои игривые задорные нотки.

— Накажу.

— Накажи, — передразнила, а у самой вспышка по телу от воспоминаний о ремне в его руках.

— Я просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке, а ты, несносная женщина, заставляешь меня думать о развратных вещах, которыми можно было бы заняться в комнате твоего родительского дома.

— Извращенец, — я не смогла сдержать смеха, представляя, как мы предаёмся разврату под неодобрительные взгляды разных певцов с постеров на противоположной кровати стене. Может, неодобрительными они были бы только в моей голове.

— А об этом ты маме тоже сказала?

— Фу, какая гадость.

— Заберу тебя завтра. Во сколько ты планируешь возвращаться?

— Мне кажется, твоя империя скоро развалится. Ты столько времени со мной проводишь…

— Я тебе буду нужен с имуществом в виде какой-нибудь старой хрущёвки за плечами? — шутит.

Конечно, ты будешь мне нужен. Даже с одной только дорожной сумкой за спиной. В любом случае Руслан относится к тому типу мужчин, которые точно не позволят голодать своей семье и ночевать на лавочке.

— Об этом надо подумать. Никаких выходных в твоём шикарном домике, макароны вместо отменных стейков и штопаные носки. Нет, я определённо сразу же сбегу.

— Что ж, я не против стать альфонсом. Перееду к тебе и начну проводить время в зале днём, пока будешь работать. Ты же оплатишь мне абонемент, милая?

— Ужасно. Ещё скажи, что начнешь фотографировать свои кубики в зеркале и отвечать сердечками на комментарии поклонниц, — смеюсь, представляя Руслана в положении маленькой собачки, которой можно в любое время похвастаться перед подругами. Хорошо, что эти мочалки мне никогда не нравились — собаки, не подруги. Да и из близких знакомых у меня одна Ангелина, которая только фукать начнет в его сторону при таком раскладе.

— Найду среди них вариант побогаче и свалю, выпросив у тебя прощальный подарок.

— Пинок под зад если только, — забавно болтать с Русом вот так: легко и без всяких подтекстов.

Обычно говорят, что идеальная женщина должна быть и потрясающей любовницей, и хорошим другом, а мужчину рисуют добытчиком и опорой. Это, конечно, хорошо, но мы бы тоже не отказались от человека, с которым можно от души посмеяться и съесть здоровенный кусок пиццы — в моём случае сточить оставшиеся печеньки и теперь гладить выпирающий живот.

— Если серьёзно — во сколько тебя забрать? — Руслан выдыхает, а я начинаю чувствовать усталость на том конце провода. Пора сворачиваться, потому что я тоже начинаю засыпать.

— Не надо, доберусь сама. В доме родителей никогда не бывает точного времени выезда. Поеду вместе с братцем. Может, попрошу таксиста остановить в каком-нибудь безлюдном месте и за дополнительную плату помочь мне с телом, — нет, всё-таки как же меня бесит этот засранец. Вот надо ему было всё растрепать — мама теперь не успокоится и каждый день будет звонить мне с расспросами.

— Действуй осторожно. Свидания в следственном изоляторе — тот ещё отстой.

— А ты откуда знаешь?

— Спокойной ночи, птичка.

— Приятных снов.

На автомате отвечаю. Руслан сбрасывает вызов, а я думаю над его последними словами.

Изолятор?

Успокаиваю себя тем, что Руслана могли задержать ещё подростком за какое-нибудь мелкое правонарушение. Кто из нас не чудил?

Ну, возможно, такие и найдутся, но я точно купалась в фонтане после своего выпускного в университете с одногруппниками, а потом нас всех дружно вылавливал оттуда патруль с погонами, с которым — слава общим усилиям, подвешенным языкам и парочке крупных купюр — удалось договориться, чтобы нас не забирали за нарушение общественного порядка.

Бутылки с шампанским мы тогда стыдливо прятали за спинами.

Утром я едва могу запихнуть в себя небольшую порцию воздушного омлета с ветчиной, потому что родители просто не выпускают меня из-за стола «голодную».

Джинсы всё-таки застегнулись, но пуговица навязчиво давит на живот. Приходится даже выпустить футболку и расстегнуть её, потому что просто невозможно сидеть, постоянно стараясь втянуть следы вчерашнего обжорства.

Я не буду есть сорок восемь часов. Минимум.

До города добираемся на такси. Я пытаюсь сунуть Тоше свою часть оплаты, но он делает такое строгое лицо и засовывает деньги обратно мне в карман сумки, с важным видом заявляя, что это на мороженое. Ладно, придётся купить себе целый ящик.

Дома я быстро переодеваюсь во что-то свободное, закидываюсь таблетками от тяжести в животе и пишу сообщение Руслану. Я собираюсь заглянуть на объект лично и предлагаю ему присоединиться ко мне, чтобы, собственно, убедиться — всё идёт по плану.

Я приезжаю первой. От Руслана приходит сообщение — он немного задерживается. Решаю не ждать его и подняться на нужный этаж, где меня приветливо встречают работники и предлагают чай в пластиковом стаканчике.

Отказываюсь, шучу о том, что провела вчерашний день с родителями и теперь мне срочно нужно приводить в форму себя. Угощаю их домашними пирожками, которые мамуля засунула мне с собой, хоть я и пыталась уехать налегке. Просто поверьте — согласиться было куда проще.

— Кира Валерьевна, отойдём. У меня тут несколько слов по материалам.

Олег Николаевич — главный в их бригаде — отзывает меня в сторону и рассказывает о маленькой проблеме. Они недооценили неровность стен и провалились с необходимым количеством материала.

Я легко соглашаюсь съездить за несколькими мешками и привести их вечером, потому что доставка возможна только через несколько дней, а им не хотелось бы отвлекаться от работы. Мне не сложно. Я даже не собираюсь идти и проверять этот рельеф на стенах, потому что доверяю им полностью в этом деле.

Руслан появляется минут через десять — какой-то слишком возбуждённый и растрёпанный. Я сразу замечаю, что он странно сжимает руку и трясёт кистью. При ближайшем рассмотрении обнаруживаю сбитые костяшки пальцев со свежими следами. Даже кровь ещё не успела запечься.

— Ты со всеми своими партнёрами подобными методами договариваешься? — улыбаюсь, пытаюсь разрядить обстановку, потому что мужчина всё ещё напряжен. Прошу у рабочих аптечку и осторожно обрабатываю Руслану руку, не обращая внимания на его попытки отмахнуться.

До чего упрямый, а.

— Упал неудачно.

Я всегда придерживалась одной позиции. Уж если берёшься врать — делай это качественно. Где другие последствия? Порванные брюки, жалобы на рабочих, которые хреново положили асфальт, потому что там действительно есть место, где можно полететь носом вперёд? В конце концов, хотя бы следы пыли на костюме. Или он ниндзя, который если и падает, то в позу для отжиманий, упираясь только на одну руку?

— Я, конечно, могу сделать вид, что поверила в это бессовестное враньё, но мне очень-очень обидно, — делаю такое печальное выражение на лице, что Руслан даже нервно сглатывает. То-то же. — Очень, — добиваю, запечатав свежие раны на ладони широкой повязкой на клейкой основе, и отхожу в сторону, принявшись собирать аптечку в первозданный вид.