— Рубить придётся завтра, — хохотнул я, — головы супостатам. А чтобы центр тяжести у броневика опустился нам нужно на пол постелить лист металла. И для верности на этот лист добавить ещё что-нибудь тяжёлое. Например: наковальню.

— Так это, «Грамозека» того, — почесал затылок неравнодушный к науке стрелец, — колёсами в песке вязнуть будет.

— Это верно, — согласился я, немного удивившись мужицкой смекалке Агафона, — на обод колёс нужно накрутить в несколько слоёв обрезки кожи. Склеить их. Добавить сцепку другими кусками кожи между спицами. Чтоб вся эта намотка держалась, как следует.

— И что это нам даёт? — спросил коренастик.

— Товарищи научные сотрудники КБ имени Королёва, — я еле сдержался от смеха, — при увеличении площади соприкосновения, давление колёс на грунт уменьшится. Поэтому…

— Поэтому нужно искать кожу, — закончил за меня Агафон.

— И железо тоже, — добавил Ханарр.

Но тут прибежал в гараж стрелец из караулки и меня срочно вызвали к надвратной башне княжеского кремля. Кто пришёл, зачем пришёл из смутных объяснений служивого я не разобрал. Оказалось у ворот столпилось примерно человек сто пятьдесят из той части города, в которую никогда не заходили стрелецкие патрули. Да, контингент, мысленно чертыхнулся я, рассматривая дешёвых портовых шлюх, которых возглавляли, скорее всего, их же сутенёры.

— Здрав будь, Михаил Андреевич, — поклонился мне в пояс здоровенный мужик, которого я где-то уже встречал, — ты мне давеча зуб выбил. Вышибала я из «Пенной кружки».

— Привет, — кивнул я, — гуляете? Вечерний променад?

Мужик о чём-то пошептался с двумя своими товарищами, по виду тоже больше напоминавших кабацких вышибал.

— Неграмотные мы, — ответил он, — неведомо, что такое вечерний порно ад. Но ежели мы дадим за каждого по серебряной монете, за то, что вы пустите нас схорониться за стену, такая плата будет достаточной?

— В чёрном городе Сатура никто не боится, — задумчиво произнёс я, — среди ремесленников тоже на него разве только не молятся. А вы чего переполошились?

— Аха! — выскочила из толпы проституток взлохмаченная женщина, — конечно, им то чего пугаться? Они порядочные! А нас враз по рукам пустят, порвут на части! Если серебро не берёте, то мы вам тут все отмоем и отскоблим, лучше, чем в ратуше.

— Сколько вас? — у меня появились кое-какие мысли на счёт всей этой разношёрстной компании.

— Сто тридцать семь, — пробурчал вышибала, — детишек почти тридцать душ, бабки старые в количестве шесть человек, нас вышибал двенадцать мужиков, ну и остальные сам видишь кто.

И тут я обратил внимание на маленького горбатого мужичка, которого никак ни к шлюхам и ни к вышибалам отнести было нельзя.

— А вы кто такой? — я указал рукой на странного мужчину.

— Понтыкой меня кличут, — горбатый карлик сделал два крохотных шажка вперёд, — магик лекарский, там, в трущобах дни свои доживаю. Лечу местный люд от разных хворей по мере сил.

Из ворот в белый княжеский кремль выскочил с пистолетом в руке старший стрелец Федот, лицо его было перекошено злобой. Либо решил сразу жути нагнать, либо осерчал не известно на что.

— Чего сюда заявились? — потрясая пистолетом грозно выкрикнул Федотий Федотович, — нам тут и без проституток забот полон рот! Совращать мне стрельцов не позволю!

Федот случайно от избытка чувств нажал на спусковой крючок и пистолет с громким хлопком выплюнул пулю прямо в безмятежное вечернее небо. От резкого звука шлюхи и вышибалы бросились в рассыпную.

— Всем стоять! — заорал я, — спокойно! Сейчас всех будем запускать в кремль в порядке живой очереди! Стоять я говорю!

Всё-таки пару минут пришлось побегать. Потом ещё десять минут объяснять Федоту, зачем нам нужна в городе целая армия женщин с низкой социальной ответственностью. В общем, разместили тружениц полового фронта кого где, детишек с бабками во вторую казарму, кого-то приютила церковь «Егора Победителя», кто-то просто бросил топчан на улице под навесом. Благо ночи в Житомире тёплые. Магика Понтыку поселили в четвёртый особняк к сэру Пилигриму.

— Давай объясняй ещё раз, чего удумал? — мы с Федотом склонились над картой белого города.

— Южная стена с надвратной башней — это самое уязвимое место, — я ткнул в план кремля, — сотню лучших стрельцов поставим здесь. Западная стена стоит на высоком горном выступе, место плохо проходимое. На всякий случай выставим на стену ополчение, которое завтра создадим из подростков и женщин стрелецкой слободы.

— Правильно, — Федотий накрутил свой длинный ус, — наши бабы с мушкетами управятся не хуже мужиков. И Василису командовать поставим.

— Северная стена, — я провёл пальцем по карте, — семьдесят стрельцов плюс три десятка купеческого ополчения. Командир твой Елисей. Правда, я бы ему на сто процентов не доверял.

— Да, жаден до чинов, — стрелец почесал свой затылок, — но боец справный.

— И наконец, восточная стена, — я ребром руки обозначил самую проблемную линию обороны, — ставим сюда восемьдесят восемь портовых шлюх, плюс двенадцать вышибал, плюс ещё двадцать гулящих девок из «Кабаньей головы» и «Свиного огузка». Оденем всех в стрелецкие кафтаны, раздадим луки и бомбы. Отдадим всю эту потешную роту в подчинение Иримэ. Воевать она их вряд ли научит, но за дисциплину можно будет не беспокоиться.

— Надеюсь, на штурм кремля никто не полезет, — тяжело вздохнул Федот, — а то больше получаса не продержимся.

— Всё может быть, — я тоже издал тяжёлый вздох, — без командования уродики будут не предсказуемы. Могут занять и выжидательную позицию, но вдруг попруться. Должны быть готовы. Завтра делаем на все деньги бомбы с картечью. Я наколдую «земляного масла», которым во время штурма можно будет поливать, и жечь наступающего врага. Группа быстрого реагирования — я, Ханарр и Агафон на броневике.

— И я с вами! — глаза старшего стрельца блеснули лихим азартом.

— Сначала, ты руководишь засадой на панцирников, — я посмотрел на Федота с надеждой на благоразумие, ведь не дело командующему соваться в пекло, — а дальше видно будет. Кстати, для удобства и субординации требуется присвоить командирам всех рот звания лейтенантов: Василисе, Иримэ и Севастьяну.

— Моя Вася — лейтенант житомирского стрелецкого полка? — опешил старший стрелец.

— Да, — кивнул я головой, — и ещё Хелене Олливандер дадим звание сержанта. Нам нужно для полного порядка, чтоб кто-то занимался канцелярской работой. Для начала переписать весь личный состав, чтобы людям начислили жалование.

— Родину нужно любить бесплатно! — обиделся Федот.

— Любить, конечно, нужно — бесплатно, а вот за службу платить причитающееся вознаграждение, — ухмыльнулся я, — да и тебе, хоть мы по численности до полка не дотягиваем, присвоим звание полковника.

— Я — полковник? — Федотий Федотович посмотрел на небо, — ну что ж, я думаю, реформы Житомирскому полку не помешают!

Затем мы вместе осмотрели имеющиеся в распоряжении пушки. Федотий Федотович важно расхаживал вокруг здоровенных бомбард и гаубиц, и хвастался их отличным состоянием. Видно было, что за пушками следили тщательно и даже с любовью.

— Федот, а ты мне ответь как пушкарь пушкарю, — озадаченно спросил я, — а ядра, где к этим орудиям?

— Вон, несколько штук, — грустно кивнул он.

— Понятно, значит кроме как на парад, бомбарды больше никуда не годятся. А это что за мелкие пушечки? — я заинтересовался, сваленными в кучу миниатюрными чугунными стволами.

— Ай, — махнул рукой Федот, — это трёх фунтовые пищали.

— Вот и замечательно, — обрадовался я, — сделаем из них оружие нового поколения.

— Чего? — новоявленный полковник Федотов повнимательнее взглянул на миниатюрные по размерам стволы, — это же так, не артиллерия, баловство. Какое к херу новое поколение?

— Карета княжья тоже было — баловство, — усмехнулся я, — а сейчас ценный в армии броневик! А из пищалей трёх фунтовых мы сделаем тачанки. Сразу пять пушек установим на задок телеги и запряжём её тройкой лошадей, стрелять будем исключительно картечью. Смекаешь, какая у нас подвижная огневая единица вырисовывается?