Через двадцать минут к первому в этом мире футбольному матчу всё было готово. Ворота стояли на расстоянии в сорок метров друг напротив друга. Пять человек раздетых по пояс были на одной стороне поля, пятеро одетых на другой. Играть я предложил босиком. В стрелецкой слободе вообще в отличие от остального Житомира был порядок, никаких бутылочных осколков, никаких нечистот, никаких конских какашек по крайней мере на этой улице не было.

В моей команде, одетых, кроме трёх чумазых пареньков в основной состав с боем пробилась эльфийка Иримэ. Когда я попытался её отговорить, то лесовица громче всех возмущалась, что мы, мужланы не отёсанные, не имеем права ей запрещать играть, так как она в детстве была чемпионкой района по ловле кедровых шишек. Поэтому место вратаря ей принадлежит по закону. Вторую команду, раздетых, составили вратарь — однорукий ветеран боевых действий Натанович, центрфорвард — Федот, и ещё три сопливых мальчугана.

— А в чём смысл игры? — в седьмой раз спросил меня старший слободской стрелец, — вот в мордобойке всё понятно, дашь в лоб ротозею, чтоб он с катушек слетел, сразу на душе хорошо. А что в этой голямбойке хорошего?

— Смысл игры прост, сам забей не дай другому, — отмахнулся я, — а что хорошего, сейчас сыграем сам поймешь. Начинайте ваш мяч!

Я катнул галямбу миниатюрному центрфорварду. Федот, чтобы удивить меня дриблингом включил замедление времени на максимальную не доступную мне скорость. Однако если двигаться он мог очень быстро, то мяч водить не умел совсем. Поэтому я тут же перехватил кожаную голямбу и покатил её к противоположным воротам. И пока остальные сорванцы, раздетые по пояс, не отлупили меня по ногам, я саданул что было сил в тот угол, который Натанович защитить не мог, так как не имел для этого второй здоровой руки. Мяч пролетел, с шумом рассекая воздух, по пологой траектории метров пятнадцать и воткнулся в верхний правый от меня угол ворот. Рыболовная сеть от удара натянулась, но выдержала, и футбольный снаряд затрепетал в воротах, как пойманная круглая рыба.

— Гол! — выкрикнул я.

— Го-о-ол! — заорали ребятишки из моей команды и бросились обниматься.

— Ты же знаешь, что у Натановича одна левая рука может работать как надо! — набросился на меня с претензиями Федот, — это был подлый приём!

— А зачем же вы его поставили на ворота, когда у него не все руки в комплекте? — отмахнулся я, — вот ты самый быстрый, иди сам в раму и вставай. А Натанович пусть выходит в нападение, тем более в футбол играют ногами, а не руками.

— Ой, да ладно, знаток выискался! — стрелец побежал на ворота, — получше тебя умеем голямбу гонять!

— Если пропустили гол, разыгрывайте мяч с центра поля, — подсказал я новое футбольное правило команде раздетых.

Натанович что-то шепнул своим паренькам, и на розыгрыш голямбы вышел сын Федота, Фёдор. Он щечкой, то есть внутренней стороной стопы, отпасовал своему приятелю, тот запустил мяч в край и Натанович с резвостью неприличной для пожилого человека рванулся в атаку. Он быстро вышел на ударную позицию и долбанул мяч пыром, носком ноги так, что я испугался за свою ненаглядную молодую жёнушку. Однако Иримэ, как кошка прыгнула за мячом в левый угол и, рухнув на землю, взяла его намертво.

— Ого-о-о! — протянули мои пацанята.

Синий брючный костюм, которому самое место на гламурной коктейльной вечеринке в мгновение ока покрылся пылью и порвался в одном месте.

— Ири, пасуй на меня! — крикнул я и побежал открываться на свободное место.

Голямба брошенная сильной эльфийской рукой, отрезала всю команду соперников и вывела меня один на один с вратарём Федотом. Мне, конечно, немного пришлось извернуться ужом, чтобы остановить мяч, но чуть-чуть колдовства и кожаный колобок в доли секунды я выкатил себе под удар. Сейчас я тебя товарищ старший стрелец удивлю, получше меня значит голямбу умеете гонять. Ну-ну. Я залепил мяч по такой траектории, что Федот точно увидев, как он улетают далеко в сторону, не стал прыгать. Но в последний момент кожаный снаряд вдруг так закрутился, что юркнул от штанги точно в сетку.

— Это был фирменный кручёный удар, — ухмыльнулся я стрельцу.

— Ты жульничаешь! — раздухарился, уязвлённый до самой глубины души, Федот Федотович, — голямба так летать не может!

— А человек быстрее сверхзвукового самолёта бегать может? — возразил я козырем, который ему нечем было крыть.

— Какого ещё звукслёта? — не поняв моих слов буквально, Федот верно ухватил их суть.

— Сдаётесь? — хохотнул я, — а я даже ещё и не вспотел.

— Аха, — ухмыльнулся стрелец, — во-о-о! — он показ мне сложенную из пальцев дулю, — Натаныч иди сюда, пошепчемся.

Я оттянулся в защиту, а своих ребят наоборот выставил в атаку, чтобы они побегали и попрессинговали команду по пояс раздетых. На розыгрыш мяча в центр на этот раз встал сам ветеран боевых действий. Он сделал пас на младшего Федотова, а когда на паренька накинулись мои сорванцы, тот отпасовал дальше на своего отца. Федот с дикими глазами по левому краю пробросил мяч далеко вперед и ускорился так, что чуть не обогнал в полёте этот футбольный снаряд. А потом, с трудом остановив его, влепил со всей дури по воротам, в которых прыгала Иримэ. Ну, всё подумал я, два — один. Но нет, Ири, как тигрица вытянулась в стремительном прыжке и кулаками отбила мяч, который должен был влететь в девятку, далеко в поле. И я, видя такое невероятное спасение, или как любят говорить комментаторы — сэйв, тоже ускорился, замедлив время. Затем выпрыгнул вверх и головой переправил, падающую на землю голямбу, в пустые ворота соперника. Бедный Федот, видя как несправедлива к нему эта непонятная игра — футбол, рванулся обратно. Но единственное чего он смог добиться — это влететь вместе с мячом в рыболовную сеть. Непрочная конструкция футбольных ворот, рухнув на землю, навсегда вошла в историю первой игры в ножной мяч.

— Го-о-ол! — вновь запрыгали, обнимаясь, мои ребята.

Я подошёл к своей ненаглядной Ири, и чмокнул её в шёчку.

— Какой был шикарный костюм! — заламывая себе руки, запричитала Василиса, разглядывая дыры и гряз, на брючном костюме эльфийки, — если он был мой, я бы его берегла пуще зеницы ока!

— Василиса, — улыбнулся я, — лекарский магик может починить вывихи или переломы, а я могу починить любую заграничную шмотку, и даже китайский ширпотреб.

И я тут же на глазах супруги Федота стрельца привёл брючный костюм Иримэ в идеальный первоначальный вид. Кстати и себя почистил тоже, и грязь убрал с лица, рук и волос.

— Твою ж дивизию! — не сдержалась Василиса.

— Ну, кто прирождённый вратарь? — лесовица облизала мою щёку.

— Да, чемпионат по ловле кедровых шишек в Чудесной стране — это тебе не хухры-мухры, — я тоже лизнул Ири в ответ.

На выходе из стрелецкой слободы, часовой в обнимку с метлой лишь чуть-чуть изменив позу, все так же протяжно храпел. Я вспомнил как Федот, говорил, что его ребята просто валятся с ног, и посмотрел на свою хулиганскую выходку иначе. После чего зашел в сторожевую башню и поменял алебарду и метлу местами.

* * *

В торговом доме «Рога и копыта», мы застали следующую картину. За столиком сидел очень грустный коренастик Ханарр. А старшая заведующая Хелена, уперев руки в бока, заставляла Ванюху что-то подметать.

— Бестолочь неграмотная! — приговаривала она, — ты даже начальных букв алфавита не знаешь, а ещё споришь! Ты — дремучий и не далёкий балбес! И не перебивай меня! Вот скажи, какая нормальная женщина пойдет за такого неуча замуж? Завтра будешь у меня учиться читать! Вот здесь подметай, криворукий олух!

Иван бросил на меня взгляд полный душевного страдания, но вспомнив, что еще несколько дней назад он пропил все деньги, штаны, рубашку и трусы, просить моего заступничества постеснялся. Однако я, щёлкнув пальцами, испарил непонятно откуда взявшуюся здесь землю.

— Ваня, принеси кофе мне, Ири и Ханарру, — я дождался, когда тот вышел за стеллажи, и сказал, — Хелена Ярославна сердечно вас благодарю! Давно пора внедрять всеобуч в житомирское общество. Завтра напишу объявления, что здесь с двух до трёх бесплатные курсы по человеческой грамотности. Молодец!