— Ярослав Генрихович, — я вышел из-за стеллажей с книгами, — вы говорили, у вас была лавка на базаре, так что с ней произошло?

— Пока люди читали книги, дела шли хорошо, — тяжело вздохнул старик, — а потом столько долгов скопилось, эх! Опечатали лавку за долги.

— Какова цена вопроса? — оживился я, так как во мне уже заработала предпринимательская жилка.

— Пятьдесят золотых, — махнул рукой Олливандер.

От неожиданности я громко присвистнул.

— А, простите, может быть это не моё дело, — я прошёлся взад и вперёд, — за долги у вас случайно не хотят и дом оттяпать?

Книгочей вздрогнул и как-то грустно сгорбившись, вжался в кресло. Ясен перец, за полсотни золотых тут, что хочешь заграбастают. Я хотел было устроить старику разнос, как же так, куда ты раньше смотрел? И что будет с дочкой красавицей? В куртизанки её в белый город теперь на заработки отправишь?

Но от кучи громких и бесполезных слов меня спас внезапный важный посетитель книжного магазина на дому. В двери, звонко брякнув колокольчиком, вошёл по внешнему виду богатый купец. Сапоги ботфорты, синие бархатные штаны и такой же сюртук с узорами из позолоченной нити, на теле белая сорочка, на шее красный бант и в довершении всего широкий кожаный ремень крепил хорошее такое объемное пузо.

— Доброго вам дня, Ярослав Генрихович, — поклонился купец.

— И вам добра, Сигизмунд Олегович, — откланялся книгочей.

— А я ведь к вам по делу, — посетитель равнодушно кинул взгляд на книги, — и оно имеет непосредственное отношение к вашему постояльцу. Не знаю, уж кем он вам приходится.

Тётей я ему прихожусь, пронеслось в голове.

— Завтра состоятся с соизволения светлейшего князя Игоря Всесветовича соревнования по мордобойке, — неспешно растягивая слова, продолжил купец, — хотим пригласить уважаемого…

— Михаила Андреевича, — подсказал я своё имя, — спасибо приду и с удовольствием посмотрю, как мужики выбивают друг другу зубы и откусывают носы. Это так бодрит кровь, — сёрничал я.

— Ха-ха-ха, — закудахтал Сигизмунд Олегович, — мы хотим пригласить вас выступить за команду нашего купеческого квартала. Само собой за вознаграждение.

— Сколько? — просто из любопытства спросил я.

— Десять серебряных монет, — пропел «благодетель».

— Десять золотом, торг окончен, — пробурчал я и, не прощаясь, пошёл в свою комнату, так как что-то голова разболелась.

— Мы согласны, — услышал я за своей спиной окончательный ответ купца Сигизмунда.

Да что же я такой тупой, обругал я себя, нужно же было просить двадцать! А теперь дал слово держи. В любом обществе болтуны презираются и мирянское царство в этом не исключение.

— Хорошо, я согласен, — я вернулся и пожал руку представителю купеческого квартала.

* * *

В цирковом вагончике, на двери которого был нарисован лучник, ближе к середине дня очнулась лесовица Иримэ. В последний раз голова раскалывалась с подобной силой год назад, когда её уволили из бродячей труппы, за то, что она отрезала палец наглому конферансье. Раз ему сказала, не щипай за задницу, второй — предупредила, а на третий — рубанула по пальцу кинжалом и забросила его в клетку к полосатику. Хорошо, что животное было сытым. Быстро палец этому кретину приладили. А её выгнали, не выплатив всех денег.

— Что же вчера вечером и особенно ночью я натворила? — пробормотала Иримэ, держась за голову.

— Вот идиотка! — подскочила она с кровати, — я же этому красавчику щёки полизала! Надеюсь, он не знает наших законов!

Лесовица выскочила из-под одеяла, удовлетворенно заметив, что дальше лизания щёк дело не дошло. Ведь в давние времена это означало, что девушка признаётся в любви и верности своему мужчине и обещает выйти замуж только за него. Потом она схватила со столика кувшин с остатками воды и жадно их проглотила.

— Порасспрошу Ханарра, может он что-то помнит, — решила она выходя из вагончика.

Коренастик, громко храпя, спал у себя без задних ног.

— Ханарр! Ханарр! — крикнула лесовица и влепила другу пару пощечин.

— Да? — крякнул цирковой силач, приподняв корпус, но, не открыв глаз.

— Помнишь, что вчера было? — дважды сильно тряхнула его Иримэ.

Коренастик разлепил зенки и задумался.

— Мне кажется, я вчера выпил бочку пива, — тяжело вздохнул он, — и сегодня мне нехорошо.

— Что было кроме пива? — махнула на него рукой лучница.

— Вспомнил, — обрадовался Ханарр, — шлюшка Жозефина из «Кабаньей головы» всю ночь охала и приговаривала, какой я мужчина. Ну, когда я её это самое, ну, ты понимаешь.

Коренастик блаженно улыбнулся и грохнулся опять спиной на кровать.

— Да ну тебя! — обиделась Иримэ, — кто нас пивом поил? Что за красавчик?

— Купец, Михаил Андреич, — пробормотал, не просыпаясь Ханарр, — вот такой парень, — он вытянул руку с большим пальцем вверх.

Точно, вспомнила лесовица, Мишутка! Нужно сейчас срочно с ним поговорить и хитро выспросить, не знает ли он наших традиций. Ой, стыд какой! Докатилась, подумала Иримэ, человечеку, которого увидела впервые в жизни в любви призналась!

Затем она вернулась в свой вагончик, и разложила на кровати несколько уже заметно потрёпанных нарядов.

— Надеть платье? — подумала она, — вон дырки на локтях, жалкое зрелище. А к чёрту! Пойду так — в трико. Так даже лучше. Но чтоб другие мужики на мою задницу не пялились, возьму накидку.

Иримэ ещё раз посмотрела на свой гардероб, и ей стало обидно до слёз. Всякие богатые кикиморы в золоте ходят, а мне надеть нечего. И последнее, что её добило — были прохудившиеся единственные сапоги. Лесовица посмотрелась в маленькое зеркальце и помотала головой. Шикарные вьющиеся рыжие волосы красиво разметались по плечам.

— Что ж посмотрим, на что больше будет смотреть мой мужчина, — улыбнулась она своему отражению.

Дорогу до дома купца Михаила Андреевича, Иримэ нашла очень быстро. Так как почти все города, где бывал цирк, чётко делились на кварталы по сословно-профессиональному признаку. Купцы селились в одном месте, ремесленники в другом. Поэтому лесовица сначала спросила, где находится купеческий квартал, затем среди купцов и их прислуги узнала, где живет победитель Чёрной маски. И вот он нужный адрес. Дом купца не произвёл на неё большого впечатления, скорее наоборот, всё в фасаде здании говорило, что финансовые дела идут из рук вон плохо. Вдруг на секунду Иримэ оробела, но потом вспомнила, что она представитель смелого и гордого народа и решительно вошла в двери. Над головой громко звякнул колокольчик. И тут лесовица нос к носу столкнулась с дочкой Олливандера Хеленой Ярославной.

Неужели жена, подумала она, ну, уж нет, я второй быть не согласна!

— Вы хотите приобрести книгу? — спросила Хелена опешившую Иримэ.

— Нет, мне нужен Михаил Саныч, — а, это продавщица, выдохнула эльфийка.

— Он сейчас в своей комнате отдыхает, — заметно погрустнев, пролепетала дочка книгочея.

— Ничего, — победно улыбнулась лесовица, — я только на минутку. Какая у него комната?

— На третьем этаже первая дверь направо, — не успела договорить Хелена, как Иримэ уже стучала каблучками по кривой лестнице.

На самом верхнем этаже лесовица без стука вошла в комнату своего мужчины и всё внимательно осмотрела. Что-то не похоже, что Мишутка тут живёт, подумала прозорливая эльфийка. А! Он скорее в этом городе проездом, здесь же просто снимает комнату! Мой красавчик, сказала про себя Иримэ и присела на кровать, где безмятежно спал молодой купец. С минуту она смотрела на красивое лицо мужчины и, не удержавшись, длинным языком облизала ему щёку.

Глава 11

После разговора с главой купеческого квартала Сигизмундом Олеговичем, я решил полтора часика поспать, чтобы набраться сил перед предстоящей бурной деловой деятельностью. И примерный план уже вырисовывался в моей голове. Оставалось только, где надо пропереть танком, а кое-где добиться нужного хитростью. Старика Олливандера с дочерью обязательно нужно было вытаскивать из долговой ямы. Наверное, поэтому мне приснилась красавица Хелена Ярославна, которая протирала книги. И вдруг ни с того ни с сего она лизнула меня в щёку. Я резко открыл глаза. Передо мной была рыжеволосая с личиком, как у куклы Барби, остроухая эльфийка, которая смотрела на меня невинными глазками. Видать нашкодила, раз сидит с таким видом.